Базар житейской суеты. Часть 4
Шрифт:
Какую изъ этихъ двухъ рчей вы захотли бы выбрать для своихъ собственныхъ похоронъ? Старикъ Седли выбралъ послднюю, и въ этомъ смиренномъ состояніи духа, придерживаясь за руку своей дочери, онъ распростился навсегда съ треволненіями суетъ житейскихъ.
Такъ вотъ, мой милый, ты можешь удостовриться своими глазами, что можетъ сдлать человкъ съ талантомъ, руководимый опытностію и коммерческимъ разсчетомъ, говорилъ на Россель-Сквер старикъ Осборнъ внуку своему Джорджу. Посмотри на меня и на счеты моего банкира. Сравни со мною бднаго своего дда Седли и его банкротство, какая непроходимая бездна между
Кром этихъ Россель-Скверскихъ людей, да еще семьи мистера Клеппа на Виллахъ Аделаиды, ни одинъ смертный не заикнулся о горемычномъ Джон Седли, и никто не захотлъ припомнить, что еще существовалъ на свт такой человкъ.
Старикъ Осборнъ въ первый разъ услышалъ отъ пріятеля своего, полковника Букклера (эти свднія мы почерпнули изъ устъ мастера Джорджа), что майоръ Доббинъ считался въ британской арміи превосходнйшимъ офицеромъ. Эта неожиданная всть въ высокой степеми озадачила мистера Осборна, и онъ выразился напрямикъ, что не предполагастъ въ этомъ неуклюжемъ джентльмен ни ума, ни храбрости, ни образованности. Скоро однакожь онъ получилъ о немъ блистательные отзывы отъ другихъ своихъ знакомыхъ. Сэръ Вилльямъ Доббинъ, альдерменъ, высокоцнившій таланты своего сына, разсказалъ множество весьма интересныхъ анекдотовъ, изъ которыхъ весьма ясно значилось, что майоръ былъ образованнйшій и благороднйшій человкъ въ мір. Наконецъ, имя Доббдна, одинъ или два раза, появилось въ списк знаменитйшихъ особъ, и это обстоятельство произвело оглушительный эффектъ на стараго Россель-Скверскаго аристократа.
Какъ опекунъ Джорджиньки, майоръ неизбжно долженъ былъ встрчатъся съ его ддомъ. При одной изъ этихъ встрчъ, мистеръ Осборнъ полюбопытствовалъ заглянуть въ дловые отчеты майора, и тутъ поразило его обстоятельство, небывалое въ коммерческомъ мір, и котораго никакъ нельзя было предвидть. Прозорливый и смтливый негоціантъ мигомъ догадался, что значительная часть капитала, опредленнаго на содержаніе вдовы, выходило непосредственно изъ майорскаго кармана. Это укололо самолюбіе старика, и въ то же время изумило его весьма пріятнымъ образомъ.
Вызванный на объясненіе, мистеръ Доббинъ, въ жизнь неприбгавшій къ обманамъ, смшался, покраснлъ, пролепеталъ нсколько безсвязныхъ фразъ, и, наконецъ, долженъ былъ открыть истину во всемъ ея вид.
— Вамъ не безъизвстно, милостивый государь, что этотъ бракъ былъ отчасти устроенъ мною, началъ мистеръ Добоинъ, причемъ физіономія его собесдника сдлалась вдругъ угрюмою и пасмурною. Мн казалось, что покойный другъ мой зашелъ въ этомъ дл такъ далеко, что отступленіе отъ даннаго обязательства могло бы обезчестить его имя и погубить мистриссъ Осборнъ. Когда, наконецъ, посл смерти мужа, осталась она безъ всякихъ средствъ къ существованію, я счелъ своей обязанностію пожертвовать въ пользу вдовы небольшимъ капиталомъ, накопившимся изъ моихъ доходовъ въ теченіе нсколькихъ лтъ.
— Майоръ Доббинъ, отвчалъ старикъ Осборнъ, устремивъ на своего собесдника пристальный взглядъ, — вы нанесли мн величайшее оскорбленіе, но позвольте вамъ замтить, сэръ, что вы честнйшій человкъ. Вотъ вамъ моя рука, сэръ, хотя, признаться, я никакъ не воображалъ, что родственники мои будутъ существовать на вашъ счетъ…
И они крпко пожали другъ другу руки, причемъ майоръ, пойманный внезапно въ своемъ филантропическомъ лицемріи, растерялся совершеннйшимъ образомъ.
— Онъ былъ между нами образцомъ великодушія и благородства, сказалъ мистеръ Доббинъ. Мы вс его любили, и каждый готовъ былъ на все для мистера Джорджа. Я, какъ младшій офицеръ въ т дни, гордился его дружбой, и поставилъ бы себ за особенную честь служить въ его рот. Въ немъ соединялись вс качества лучшаго британскаго воина, и никого еще не удавалось мн видть храбре и отважне вашего сына.
И распространяясь на эту тему, Доббинъ разсказалъ десятки исторій въ подтвержденіе необыкновенныхъ свойствъ покойнаго капитана.
— Джорджинька похожъ на него, какъ дв капли воды, заключилъ майоръ энергическимъ тономъ.
— Что правда, то правда, сказалъ мистеръ Осборнъ, — я весь дрожу по временамъ, когда замчаю, какъ мальчикъ похожъ на своего отца.
Разъ или два майоръ Доббинъ обдалъ на Россель-Сквер въ обществ знистера Осборна (это было еще при жизни старика Седли), и когда они сидли вдвоемъ посл обда, разговоръ ихъ склонялся преимущественно на покойнаго капитана. Отецъ любилъ теперь хвастаться своимъ сыномъ, и выставляя на показъ его подвиги, прославлялъ еще боле свою собственную особу. Во всякомъ случа, въ отзывахъ его о покойник уже не было замтно прежней желчи и негодованія, и чувствительный майоръ радовался душевно, что старикъ помирился наконецъ съ памятью сына. Самъ Вилльямъ уже начиналъ, повидимому, пользоваться его благосклонностью. При второмъ визит, онъ сталъ съ нимъ обходиться запросто, безъ церемоніи, и уже называлъ его Вилльямомъ, точь-въ-точь какъ въ бывалые времена, когда Доббинъ и Джорджъ учились вмст въ пансіон доктора Свиштеля. Такая благосклонность доставляла невыразимое удовольствіо честному джентльмену.
Когда на другой день во время завтрака, миссъ Осборнъ, дйствуя подъ вліяніемъ сатирическаго направленія, свойственнаго ея лтамъ, произнесла нсколько легкомысленныхъ и довольно колкихъ замчаній относительно наружности и обращенія майора, мистеръ Осборнъ прервалъ ее на половин фразы и сказалъ:
— Вздоръ вы говорите, миссъ Осборнъ, было бы вамъ это извстно, сударыня. Вы бы съ радостію согласились вручить свое сердце майору, да только виноградъ-то еще слишкомъ зеленъ для насъ съ вами: не такъ ли? Ха, ха, ха! майоръ Вилльямъ — прекраснйшій джентльменъ.
— Правда ваша, ддушка, правда! подтвердилъ мастеръ Джорджъ одобрительнымъ тонозгъ.
И подбжавъ къ старому джентльмену, онъ началъ, съ особенною нжностію, разглаживать его сдые бакенбарды и цаловать его въ лицо. Вечеромъ въ тотъ же день юный джентльменъ разсказалъ эту исторію своей матери, и мистриссъ Эмми вполн соглаеилась съ мнніемъ сына.
— Конечно твоя правда, мой милый, сказала она, — отецъ твой всегда отзывался о немъ съ хорошей стороны. Вилльямъ благороднйшій и, что всего лучше, самый правдивый джентльменъ.
Легкій на помин, Доббинъ скоро вошелъ посл этой интересной бесды, распространившей краску на лиц мистриссъ Эмми. Смущеніе ея увеличилось еще больше, когда маленькій шалунъ принялся разсказывать вторую часть исторіи, происходившей на Россель-Сквер.
— Знаешь ли что, Доббинъ? сказалъ мастеръ Джорджъ, — одна прекрасная особа съ необыкновенными талантами хочетъ выйдти за тебя замужъ. Она румянится каждый день, носитъ фальшивую косу, фальшивые локоны, и бранитъ прислугу отъ утра до вечера.