Бенефис дьявола
Шрифт:
Оставалось только найти убийцу.
13
Рабочий день у них редко когда укладывался в положенные восемь часов. Как правило, дел накапливалось невпроворот, и по каждому необходимо было отчитываться: и вести, и закрывать, и сдавать в архив, и передавать в суд, а людей хронически не хватало – ну кто в наше время пойдет на скромную зарплату следователя, когда вокруг процветает жажда наживы и предпринимательства? Одна часть россиян тоннами вывозит капитал как в виде сырья, так и в натуральном виде; другая пытается прилипнуть к первой части хоть каким-нибудь боком; третья развлекает, лечит и учит детей первых двух; а четвертая старается, чтобы ни у кого из них не оказалось денег, нажитых нечестным путем, при этом её зарплата складывается из налогов третьей части населения, поскольку первые две всячески
Прокопенко не был безгрешен в узком профессиональном понимании этого явления. Наверно, так бывает только в сериалах и некоторых повестях о настоящих милиционерах. По крайней мере, никто из его знакомых не мог бы кинуть первым камень в того, кто заслуживал бы этого больше их самих, ибо мы по определению рождаемся во грехе, и с тем и живём. Может, от того и печать грешников давит на нас на протяжении всей жизни, и мы только стараемся не украсть, не возжелать, не убить, и, освободившись от такого давления, может, всё повернулось бы иначе: фирмачи стали бы платить налоги, зарплаты бы не выдавались в конвертах, бомжи ночевали бы в ночлежках, а проститутки, хоть и продолжали бы грешить, но были бы под неусыпным контролем как врачей, так и государства, и все на учете, как передовые труженицы народного хозяйства.
Игорь Анатольевич еще раз внимательно перелистал страницы дела об убийстве Сидорова: фотографии, описание места происшествия, показания свидетелей, опросы некоторых знакомых убитого, бывших в ресторане в тот вечер, а также его собственная последняя пометка о невозможности приобщения к делу личного мобильного телефона погибшего, уничтоженного во время пожара при достаточно загадочных обстоятельствах, о чем он получил информацию буквально несколько минут назад. Всё сводилось к очевидным фактам: кто-то целенаправленно совершил данное преступление против данного гражданина, обладая достаточной информацией о его местонахождении и сопутствующих обстоятельствах, когда Сидоров не мог оказать должного сопротивления. В сауне отпечатков пальцев оказалось больше, чем достаточно. Это означало, что никто их целенаправленно не уничтожал. Они проверялись в настоящее время по картотеке, но ему не верилось, что обнаружится именно то совпадение, которое выведет следствие на преступника. Просто интуиция подсказывала, что здесь кроется нечто большее, чем личная месть, неприятности на работе или случайное убийство: преступник действовал нагло, быстро и очень хорошо ориентировался в оперативной ситуации; и только один человек, помимо самого убитого, мог быть уверенным, что в сауне не будет администратора, что дверь будет открыта и что Сидоров будет в беспомощном состоянии – это его спутница, милая девушка Вероника Камова.
Но каков мотив? Именно это предстояло им выяснить. То, что она пыталась направить их по ложному следу, подкидывая данные о якобы запертой двери, странных запахах… да и на телефонной трубке наверняка ничего не было – всё это лишь попытка дилетанта закамуфлировать очевидное. В данном случае очевидным для следователя представлялось её причастность каким-то образом ко всем этим событиям.
Он еще раз попытался провертеть в памяти каждый её жест, каждое слово, сказанное или брошенное ненароком, но пока не смог бы с точностью утверждать, что она лжёт. Девушка казалась очень искренней. Но, как это зачастую бывает, видимые признаки, или их отсутствие, не могут поспорить с неопровержимостью улик и фактов. Против неё же ни того, ни другого пока не было. Как и не было мотива. Но это дело наживное.
Игорь Анатольевич в задумчивости прошелся по кабинету. Последний денежный перевод на триста семнадцать тысяч с копейками с личного счета Сидорова, после конвертации в американские доллары, на сомнительный счет в Гибралтаре за якобы поставленную по контракту бытовую технику лично для Сидорова был вообще абсурдным хотя бы только потому, что был сделан открытым платежом. Ни в офисе его фирмы, ни среди домашних бумаг никакого контракта на поставку не оказалось. Да и зачем ему нужно было делать перевод, судя по времени, из ближайшего банкомата, расположенного в холле гостиницы? Камова утверждает,
В дверь заглянул его коллега:
– Игорь, домой едешь?
– А сколько уже время?
– Да восемь почти.
– Да, уже пора. Сейчас спускаюсь.
Он неторопливо спрятал бумаги в сейф, вытряхнул пепельницу и надел куртку. Этот день не принёс прояснения в деле Сидорова, а, скорее, еще больше запутал. Завтра нужно будет обязательно еще раз встретиться с Камовой. Подписка о невыезде наверняка её заставит задуматься и занервничать, если она хоть как-то причастна к этому убийству. Брат потерпевшего не смог оказать какой-либо реальной помощи, и он был сильно расстроен. Возможно, даже потрясён случившимся.
Первое правило в их работе – определить, кому это выгодно. При отсутствии завещания смерть Бориса Сидорова автоматически принесет его родителям, брату и сестре значительное дополнение к их благосостоянию. Не хотелось бы, конечно, верить в такой поворот событий, но в его практике и такие случаи тоже не являлись редкостью.
Он уже направился к двери, когда зазвонил телефон на его рабочем столе. Для Прокопенко никогда не было дилеммой – брать или не брать трубку на выходе: раз он услышал звонок, значит, тот для него предназначался. Он подошел к столу и ответил:
– Прокопенко. Слушаю.
Это был дежурный:
– Игорь Анатольевич, дело об убийстве предпринимателя Сидорова…
– Да, что там?
– Новая информация: полчаса назад был обнаружен труп мужчины, некто Березин. По первичным признакам самоубийство.
– Так.
– При нём в кармане находилась предсмертная записка, где он признаётся в совершение убийства вчера вечером в сауне гостиницы «Палас».
– Машина есть?
– Да, внизу. Вы спускаетесь?
– Через минуту буду.
Он бегом бросился вон из кабинета. Дело принимало новый оборот.
До места, где было найдено тело, они домчались за семь минут. Мужчина полулежал-полусидел, прислонившись к дереву в маленьком сквере. Со стороны можно было подумать, что человек просто присел отдохнуть: левая рука покоилась на бедре, правая, в которой всё еще находился пистолет Макарова, была чуть откинута в сторону. На правом виске виднелось пулевое отверстие.
Квартал был не очень людным, поблизости практически не было ни игровых площадок, ни каких-либо магазинов или заведений, мимо сквера проходила объездная дорога, которая редко использовалась водителями в силу своей непригодности для нормального проезда – вся в рытвинах и ухабах. Неплохое место для сведения счетов с самим собой, подумал Прокопенко. Тут же работали криминалисты, рядом стоял участковый инспектор. Игорь Анатольевич представился, они обменялись рукопожатием, и участковый доложил:
– Труп обнаружила пенсионерка. Прогуливалась с собачкой, наткнулась на него. Вначале подумала, что мужик напился и спит, вместо того, чтоб домой идти. Хотела растолкать, но увидела пистолет и побежала домой, к телефону. Это местный бродяга, Василий Березин. Но сейчас он выглядит вполне прилично, побрился перед смертью, да одежду где-то чистую раздобыл. Может, украл.
Прокопенко поблагодарил участкового и подошел к старшему группы криминалистов. Ситуация была достаточно прозрачной: труп, пистолет, предсмертная записка на фольге от «Примы». Ничто не указывало на иные версии, кроме как самоубийство. В записке было сказано: «Я, Березин Василий Васильевич, в последнее время бродяжничал. Накануне ночью случайно забрёл во двор гостиницы «Палас», был сильно пьян и в беспамятстве избил до смерти человека. Пистолет нашел сегодня в мусорном баке и понял, что это знак».