Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
«Память у Паскаля была удивительная… “Я никогда ничего не забываю”, — говорил сам Паскаль». (Мережковский, 1999, с. 383.)
«Ребенком он испытывал гидрофобию. Не мог смотреть на воду без того, чтобы с ним не случились судорожные конвульсии. Другой разновидностью его повышенной чувствительности был тот факт, что он не мог видеть вместе своих родителей, и они были вынуждены подходить к нему раздельно. У него были очень сильные головные боли и впоследствии развились эпилептические припадки, которые и явились причиной его смерти. Посмертное исследование показало странное отвердение некоторых частей мозга и инфузию крови в полости мозга. Это сочеталось с неправильной формой черепа». (Nisbet, 1891, с. 106.)
«Летом 1647 года здоровье Блеза ухудшается… Почти всегда ему приходится… превозмогать собственные недуги, все более усиливающиеся головные и желудочные боли. Иногда он даже не может отвечать на письма родНых и, извиняясь за молчание,
«В 1651 г. потерял любимого отца; любовь его не увенчалась успехом; в довер-шениевсего падение с экипажа на мосту Нельи до того потрясло всю его нервную систему, что он стал страдать галлюцинациями…» (ЭС Брокгауз, п/т 44, с. 916.)
«1654 год чрезвычайно плодотворен для тридцатилетнегц Паскаля в научном отношении <…> Новые чувства Паскаля не проявляются внешне, но перемены явно назревали. 17 августа 1654 года Блез арендует другую квартиру… переезжает в нее, разорвав часть своих светских отношений… Постепенно поведение Блеза неузнаваемо меняется… Паскаль забыл о математике, почти не покидает храма, не расстается с Евангелием, но тоска, сомнения и неуверенность терзают его еще сильнее…Попытки объяснить самую драматическую перемену в мировоззрении Паскаля отклонениями в его психике надо признать сомнительными. Мы абсолютно уверены в том, что Паскаль никогда — ни в 1654 году, ни позже, ни на короткий срок, ни надолго — не “сходил с ума”, не терял рассудка и что выдающиеся мыслительные способности этого человека никогда не изменяли своему хозяину. Иное дело, что в разные периоды жизни у него бывали весьма сложные счеты с рассудком вообще». (Тарасов, 1979, с. 194, 205,207.)
«В 1654 году тридцатилетний Паскаль пережил духовный кризис, внезапное мистическое “озарение”, религиозное обращение, которое побудило его оставить свет и удалиться в янсенистский монастырь Пор-Рояль. Меняется характер Блеза: вспыльчивый нрав его сменяется смирением и покорностью. Паскаль забыл о математике, почти не расстается с Евангелием… Записи обуревающих его проницаний в со-кровения потустороннего Паскаль делает тайно. Датирует из 23 ноября 1654 и зашивает под подкладку камзола. Этот “секрет” был обнаружен совер-шенно случайно, уже после смерти мыслителя, когда слуги приводили в порядок вещи покойного. Биографы Паскаля отмечают один эпизод, случившийся в это время с Паскалем и вошедший в его биохроники под названием “Случай на мосту Нейи”, в качестве — таково мнение всех свидетелей — главной причины событий, происшедших с Паскалем в 1654-м и последующих годах. В середине ноября 1654 г. во время одной из прогулок по окрестностям Парижа Паскаль ехал вместе с друзьями в карете, запряженной четверкой или шестеркой лошадей. И вот на мосту близ деревни Нейи передние лошади, сбитые с толку отсутствием перил, обрушиваются в реку, оборвав постромки. Карета чудом устояла на краю моста. С тех пор, по словам философа Ла-метри, профессионального врача, “в обществе или за столом Паскалю всегда была необходима загородка из стульев или сосед слева, чтобы не видеть страшной пропасти, в которую он боялся упасть, хотя знал цену подобным иллюзиям”. 23 ноября 1654 г. с ним происходит первый необычный, очень сильный нервный припадок». (Таранов, 1995, т. 2, с. 233–234.)
«Последние месяцы 1654 года Паскаль употребил на окончательную переработку своей натуры и в начале 1655 года был уже в полном смысле слова мистиком». (М.М. Филиппов, 1997, с. 56.)
«…Новый кризис в состоянии здоровья Паскаля, начавшийся зимой 1659 года. По словам Каркави, Блез находится в изнеможении всех своих сил и любое занятие, требующее хоть малейшего внимания, причиняет ему невероятную боль. Лечение бульонами и молоком ослицы, которое прописали врачи, не помогает, и больной даже не может прочитать присланную ему Блюзом научную брошюру. Когда родные и близкие принимаются жалеть его, Паскаль отвечает, что жалобы тут ни к чему, что он рад своим страданиям и боится вылечиться, что хорошо знает опасность здоровья и “преимущества” болезни: “Gee помощью мы пребываем в таком положении, в каком должны бы находиться всегда — в страдании, горестях, в лишении всех благ и чувственных удовольствий, без всяких страстей и честолюбия, без скупости и в постоянном ожидании смерти…” Сообразно с этими чувствами Блез не перестает, насколько может, отнимать у тела “несчастную способность грешить” и неустанно наказывает свою больную плоть, без чего она, по его мнению, будет восставать против духа и мешать спасению души <…> Когда ему кажется, что дух гордыни или гневливости просыпается в нем, что ему нравятся собственные слова, он крепко сжимает локтями пояс, утыканный гвоздями, который носит под платьем, и сильной болью напоминает себе о долге. Паскаль использует пояс с гвоздями и для умерщвления духа праздности… Летом 1662 года Блез уже не только не может писать, но и перестает совсем спать, быстро худеет. И его постоянно мучат колики». (Тарасов, 1979, с. 275, 307–308, 321.)
«Он дошел до того, что стал считать преступными самые естественные человеческие чувства… Паскаль не только изгнал всякую роскошь и удобства в своей собственной обстановке, но, не довольствуясь своими органическими недугами, сознательно причинял себе новые физические страдания». (Филиппов, 1997, с. 64.)
«…К 37 — это уже какое-то немыслимое скопище хворей: дикие головные боли, припадки, галлюцинации, бессонница, обмороки, колики, депрессивный бред, боязнь пространства, паралич ног, судороги горла, зубные боли, амнезия. “Мысль ускользнула от меня. Я хотел ее записать, а вместо того пишу, что она от меня ускользнула…” В 37 это уже настоящий старик с изможденным лицом и крючковатым носом — тень человека, теряющего силы от обычной беседы». (Гарин, 1992, с. 56.)
«Чем-то подобным параличу поражена была вся нижняя часть тела его, ноги иногда почти совсем отнимались, “холодея, как мрамор”, и даже когда начинали служить ему снова, он не мог ходить без костылей». (Мережковский. 1999, с. 335.)
«Ссылаясь на показания Лейбница и других писателей, Вольтер пытается доказать, что Паскаль в последние пять-шесть лет своей жизни был полу-помешанным…» (Филиппов. 1997, с. 12–13.)
«Истерический психоз». (Кречмер, 1995, с. 543.)
«Страдал эпилепсией». (Gelineau, 1900, с. 553.)
«Тяжелая невротическая бионега-тивная структура личности». (Lange-Eichbaum. Kurth, 1967, с. 495.)
«Вскрытие тела Паскаля показало поражение оболочек мозга и органов пищеварения… Череп оказался почти без всяких швов, кроме стрелочного шва: это состояние черепа, вероятно, и было причиною постоянных головных болей, которыми Паскаль страдал с восемнадцатилетнего возраста. На темени был род костяного нароста, от венечного шва не осталось и следа. Мозг был чрезвычайно велик, весьма тяжел и плотен. На внутренней стороне черепа, против мозговых желудочков, были два углубления, как бы отпечатки пальцев, наполненные створоженной кровью и гнойной материей. В твердой оболочке мозга началось гангренозное воспаление». (Филиппов, 1997, с. 75.)
«Пример чистоты нравов Александра Великого куда реже склоняет людей к воздержанности, нежели пример его пьянства — к распущенности. Совсем не зазорно быть менее добродетельным, чем он, и простительно быть столь же порочным. Нам мнится, не такие уж мы обычные распутники, если те же пороки были свойственны и великим людям». (Блез Паскаль)
Данные клинической картины свидетельствуют о наличии у Паскаля по меньшей мере гипертензионно-гидроцефалического синдрома (подобная органическая патология в ряде случаев может даже способствовать раннему развитию способностей и иногда связана с феноменом вундеркинда). Диагноз рака головного мозга более проблематичен, так как не очерчена динамика ин-теллектуалъно-мнестического снижения. Для психологического анализа интересен тот факт, что Паскаль не мог видеть вместе своих родителей. Можно предположить, что он тем самым подсознательно отрицал факт своего рождения. В этом аспекте становится более понятным все его последующее мазохистическое «самоумерщвление», которое наверняка сыграло не последнюю роль в приближении реальной, физической смерти.
ПАСТЕРНАК БОРИС ЛЕОНИДОВИЧ (1890–1960), русский советский поэт и переводчик, писатель; лауреат Нобелевской премии (1958), от которой вынужден был отказаться под угрозой выдворения из СССР. С детства обучался живописи и готовился к композиторской карьере.
«Тишина — ты лучшее из того, что слышал»
Б Л Пастернак
«Я и без того с малых лет был склонен к мистике и суеверию и охвачен тягой к провиденциальному… Сколько раз в шесть, семь, восемь лет я был близок к самоубийству! Я подозревал вокруг себя всевозможные тайны и обманы. Не было бессмыслицы, в которую бы я не поверил». (Пастернак, 1983, с. 424.)