Благородна и благочестива
Шрифт:
– Вижу, человек вы деловой, – продолжила щебет Камилла, оценив тяжёлые корзины, которые тащили за «пэром» работники. – Ищете, что выгодно купить, чтобы потом выгодно продать?
– Тебе что за интерес? – нахмурился тот, с лёгким удивлением оглядывая Камиллу с ног до головы. Учтивые манеры, приличное платье и миловидное лицо не позволили ни прогнать грубым словом, ни отвернуться: глазу всё-таки приятно. – Продаёшь что?
– Пять бочек свежайшей сорпигальской рыбы, да ящик крабов с южного побережья, – солнечно улыбнулась Камилла. – Праздники на следующей неделе, доблестный пэр! Самый ходовой товар к доброму элю станет! Сказывают, у вас тут и пивной напиток дивный варят?
– Дивно, что не отравились им ещё, – буркнул горожанин, сплетая пальцы на животе. – Варильщиков местных я бы… на Ржавые Острова за эдакую халтуру отправил!
– Рыжие Острова, – с улыбкой поправила Камилла. – Так отчего бы вам не взять в оборот прибыльное дело? Горожане спасибо скажут, а к вам заработок рекой потечёт!
– Дык… – богач задумался, почесал бороду и пожал плечами, – вроде есть, кому варить. У меня и своих лавок да хозяйств хватает…
– Бывает ли много денег, доблестный пэр? – удивилась Камилла.
Тот задумался.
– Начните с рыбы, – подсказала дочь Золтана Эйросского. – Вяленой – ещё седмицу простоит! А к ней на пробу пивной напиток сварите да попробуете, как торговля пойдёт. Золотая жила, доблестный пэр, особенно перед праздниками!
– Веди, – сломался горожанин. – Посмотрю, что за свежатина…
– Дядя хочет четыре серебра, – проворковала Камилла, приподняв юбки платья для ускорения: как бы не передумал.
– Ах, шельма!.. – даже с шага сбился перекупщик. Остановился. Рабочие с корзинами едва не влетели в обширную спину хозяина и обильно вспотели. – Сколько?!
– И я о том же, – миролюбиво поддакнула Камилла. – Говорю: дядя, за весь товар столько не заплатят, вот разве что если в розницу…
Горожанин медленно возобновил шаг.
– Но ведь охота и продаться поскорее, и в накладе не остаться, и хорошему человеку с прибыльным делом помочь, – лучезарно улыбнулась Камилла. – Вы согласны, пэр?..
– Какой из меня пэр? – поморщился горожанин. – Ещё бы благородным ллеем обозвала!
– Как угодно, – согласилась Камилла. – Вот, прошу!
Перекупщик остановился у повозки с душной рыбой и подозрительно принюхался. Камилла скорчила страшное лицо за его спиной, чтоб старый рыбак рта не раскрывал, и предусмотрительно отступила на шаг назад, когда бородач отпрянул от повозки.
– А говорила – свежайшая! – гаркнул раздражённый перекупщик.
– Так и есть, – обиделась Камилла, – из Сорпигала почти свежевыловленной выезжала! Если вы о запахе, так то водоросли – дядя их для соку добавляет, рыба после него нежная, мягкая!..
– Тухлая.
– Но не в копчёном виде, – пошла на маленькую уступку Камилла. – А уж сушёной пойдёт, как семечки в базарный день!
– Четырёх не дам, – отрезал честный делец.
Камилла позволила перекупщику рвануть прочь от повозки, и догнала только далеко за пределами слышимости хозяина душной рыбы. Рабочие опустили тяжёлые корзины на землю и недобро покосились на рыжую девицу, погонявшую их с ношей вдоль всего торгового ряда.
– Три с половиной, – сбавила девушка.
– За такой товар даже трёх не дам! – фыркнул торговец.
– Что ж, ступайте с миром, – махнула рукой Камилла. – Поищу ваших пивоваров – они-то от выгодной сделки не откажутся! У кого закуска – у того и выпивка, благородный ллей! Пособлю их прибыльному делу…
– Шельма, – ругнулся перекупщик, как только Камилла шагнула прочь. – Последнее слово: три с четвертью!..
Как только перекупщик с работниками погрузили товар на свою телегу и укатили прочь, торопясь просушить закупленный товар, Камилла чинно достала три серебра из кошеля и вручила старому рыбаку.
– А теперь двадцать четыре медных, – требовательно протянула ладонь дочь Рыжего барона. – Как договаривались.
– Договаривались на шесть с каждого серебра, – хитро сощурился рыбак. – Бери шестнадцать и уходи, пока караванщиков с охраной не кликнул!
– Шестью три – восемнадцать монет, дядя, – ледяным тоном проронила Камилла.
– Бери, что даю, девка, – предупредил старик, – или племяннику своему велю пинка отвесить!
Камилла молча сгребла с подноса монеты, перевязала кошель и осмотрела опустевшую повозку. Рыбой от неё воняло теперь гораздо меньше, и уже за одно это стоило потрудиться.
– Сколько ни обманывай, всё равно честным помрёшь, – задумчиво проронила ученица мэма Фаиля. – Свидимся ещё, старый хрыч.
Мэма Софур осталась довольна и ужином, и накупленными припасами: не придётся голодать в дороге. Хозяин каравана предупредил путешествующих, что вторая стоянка будет на закате следующего дня, так что мэма Софур вооружилась тыквенными семечками и наслаждалась вечерним костром. Торговля свернулась ещё до сумерек, так что теперь путешествующие и караванщики отдыхали перед ночным сном.
Пэр Нильс самоотверженно занимался лошадьми днём, так что теперь дремал в повозке, мужественно продержавшись до темноты. Конечно же, пожилой наставник долго и горестно вздыхал, узнав, что ллейне Камилле пришлось ради их пропитания «продать» дорогую вещь из отцовского наследия, но и предложить взамен ничего не мог: скудные сбережения доброго пэра ушли ещё во время морского путешествия. Зато как только пэр Нильс отправился на ночной покой, Камилла и Софур дружно выдохнули и даже ослабили шнуровки платьев: держать спину ровно и говорить складно, как к тому привык учтивый пэр, обеим давалось непросто.
– Вкушать мясо несвойственно человеку, – вдохновенно вещал Густав, молодой повар с Ближних Островов. В караване он путешествовал в одиночку и явно искал компании. – Мы давно не древние люди, и нам есть, чем питаться, и помимо несчастных животных! Вдумайтесь, как проливается невинная кровь…
Мэма Софур, которую угостил вином всё тот же ушлый рыбак, тоже подсевший к костру, благосклонно и туманно улыбалась молодому повару, обмахиваясь несвежим платком. Романтического интереса старика нянька с должным умением не замечала.