Богомол
Шрифт:
Маверик приблизилась на пару шагов к окну, и Анин почувствовал, как она сжала ему локоть. Он кивнул, дав понять, что видит.
У Донского пошла носом кровь. Тонкая струйка. К общему напряжению ее вид добавил жути.
К ним подошла Ольга Сурта. Она молчала. Они не обменялись ни словом, то ли понимая, что ничего не изменят, то ли всерьез опасались, что одно-единственное произнесенное слово нарушит барьер между ними и Донским, и его ужас станет их ужасом.
Кровь остановилась сама собой. Донской размазал ее по губам и подбородку, частично слизал. Рыдания слабели, пока не прекратились вовсе. Кризис как будто миновал.
В последующие минуты Донской вел себя тихо. Не опуская револьвер, он следил прежде всего за огородом.
Паузу длиной в целый час прервала Маверик:
— Боже, меня ноги уже не держат.
Анин повернулся к ней. Лицо у него было бледным, глаза запали, лоб покрыт гроздьями пота.
— Лучше сядь, — сказал он. — Экономь милы.
По голосу чувствовалось, как он изможден.
Маверик не заставила себя долго упрашивать, присела на пол, прислонившись спиной к стене.
Спустя минуту опустился на пол Анин.
Теперь никто из них не видел Донского. Они как будто вычеркнули его из списка тех, кто еще мог надеяться на жизнь. Отошли в сторону, прекратив попытки изменить мощное течение обстоятельств.
Сурта заерзал. Он пытался убедить себя, что Донской сам во всем виноват. Они, спасая его, в этой ситуации добьются лишь того, что погибнет еще кто-нибудь. Сурта не видел лиц Маверик и Анина, что рождало сильнейший дискомфорт. Ведь это он убедил их оставить все, как есть.
Проще говоря, бросить Донского на произвол судьбы?
Сурта привстал.
— Эй, — прошептал он, обращаясь к стоящим в соседней комнате. — Гляньте, как он там.
Анжела Маверик поднялась с пола, за ней Анин. Девушка застыла, после чего сделала два быстрых шага к окну. Взрывные движения Маверик заставили остальных напрячься.
Ольга Сурта вскочила на ноги.
Анин, видевший Донского на прежнем месте, растерялся, не в силах понять, что же заметила Анжела. Прежде, чем она что-то сказала, у него мелькнула мысль, что девушка обнаружила богомола.
— Боже, — пролепетала Маверик. — Да он ведь… спит.
Анин вздрогнул. Верно, подумал он. В первую секунду он не обратил внимания на полуприкрытые глаза Донского.
К ним поспешил Сурта с женой.
— Он спит, — повторила Анжела, не веря сама себе.
Донской сидел на корточках, руки, лежащие на бедрах, держали револьвер, направленный в сторону огорода. Вроде бы ничего не изменилось.
Однако Донской спал.
— Ни хрена себе! — вырвалось у Сурты.
Человек, каждую секунду рисковавший жизнью, ожидавший нападения смертоносной твари, все-таки умудрился провалиться в сон.
Это выглядело так неожиданно, что они, бездействуя, стояли едва ли не минуту.
Анжела Маверик воскликнула:
— Артем! Открой глаза, слышишь? — у нее не вышло крикнуть, и Донской вряд ли ее услышал.
Положение исправила Ольга Сурта.
— Проснись, идиот! — закричала она. — Проснись сейчас же!
Донской приоткрыл глаза. Точь-в-точь, как человек, которого разбудил солнечный луч, проникший в щель между штор. В этот момент его лицо, потное, измазанное кровью из носа, несмотря на это выглядело почти умиротворенным. Обычное утро двадцатипятилетнего парня.
Несколько долгих секунд он так и сидел.
Двое парней и две девушки в доме, затаив дыхание, следили за ним.
В следующее мгновение Донской окончательно вышел из дремы. Глаза его расширились, он вскрикнул, по-видимому, догадался что заснул.
Его реакция оказалась непредсказуемой.
Молодые люди, наблюдавшие за ним, успели слегка расслабиться. Анжела Маверик шумно выдохнула. Олег Сурта опустил ружье, стирая со лба ладонью пот.
Артем Донской выпрямился… и бросился к окну.
— Впустите меня! — заорал он и ударил с стекло ладонью.
Они оцепенели. Никто не пошевелился. Донской ударил в окно еще раз. На стекле появилась трещина.
Анжела Маверик откинула занавеску. По ту сторону стекла на нее смотрели два обезумевших глаза. На губах блестела слюна.
— Господи! — вскрикнула Маверик. — Тут двойная рама!
— Осторожно! — Анину померещилось, что через двор пролетел богомол. — Нет! Не надо!
Маверик заколебалась.
Донской лупил по наружной оконной раме, грозя ее высадить.
— Открывай! — крикнул Сурта. — Быстрее!
Ольга потянулась к окну, оттолкнув Анжелу. Они распахнули первую раму.
Донской неожиданно отпрянул к калитке и выскочил со двора.
Ольга Сурта издала возглас удивления. Маверик неверяще созерцала опустевший двор.
Анин и Сурта оказались у окна фасада. Они видели, как Донской, пометавшись перед калиткой, заскочил в микроавтобус.
— Идиот! — проскрежетал Сурта. — Еще бы чуть-чуть…
Анин хлопнул его по плечу.
— Отойдите от окон! — крикнул он. — Пока не поздно, отойдите!
Они не заставили его повторять. Всем было ясно, богомол может игнорировать Донского и атаковать кого-нибудь из них, стоящего у самого окна.
Донского они могли видеть, находясь в центре комнаты. Он метался в салоне «фольксвагена», как обезумевшее животное, попавшее в ловушку. Микроавтобус ходил ходуном, как при яростных порывах ветра.
— Что он делает? — прошептала Сурта.
Донской перебрался на переднее сидение, руки суматошно что-то трогали, парень беспрестанно дергался.