Богомол
Шрифт:
Закрались сомнения, не приснилось ли ему что. По правде говоря, он не был уверен в чем-то одном.
Анин осторожно принял положение, при котором легко будет вскочить на ноги.
Шорох в кухне.
Анин едва не вскрикнул, резко вскочил, оттолкнувшись от пола.
Его движение разбудило Анжелу Маверик, она застонала, завертела головой, руки ощупывали пол, будто помогали голове припомнить место нахождения.
Проснулись Олег и Ольга Сурта. Парень тут же принял вертикальное положение, схватил ружье.
Тишина стала рваться, как мягкая податливая бумага, пока еще не грубо, но целостность нарушилась.
Анин вскинул руку, жестом призывая к молчанию: им нужна была тишина. Маверик, несмотря на это, постанывала, пока приподнималась, держась за стену. Анин приложил ей палец ко рту и убрал руку, лишь убедившись, что девушка затихла.
Они замерли, прислушиваясь.
Олег Сурта смотрел то на окна, то на Анина. Прошла почти минута, и Сурта наконец не выдержал:
— Что?
Анин покачал головой, давая понять, что надо выждать еще немного.
Ничего не происходило.
— Что такое? — повторил Сурта; по лицу было видно, первоначальный испуг его отпустил.
Анин пожал плечами.
— Как будто кто-то скребся. В кухне.
Ольга Сурта ахнула. Ее муж шагнул к проему, держа перед собой ружье. Остальные снова затихли.
— Тебе не приснилось чего? — тихо спросил Сурта.
Анин ответил после непродолжительной паузы:
— Не знаю, — признался он. — Может показалось.
Олег Сурта, не отводя взгляда от кухни, отошел на прежнее место и снова присел.
— Отбой, — прошептал он. — Можно еще посидеть. Сколько там натикало?
— Восемь, — ответил Анин.
Сурта кивнул: да, мол, сидим. Он казался измученным, как если бы всю ночь шел, а не дремал, время от времени вздрагивая, вскидывая отяжелевшую голову.
Его жена присела рядом.
Поколебавшись минуту, их примеру последовала Анжела Маверик.
Сергей Анин медлил. Не решался, хотя ноги в прямом смысле подкашивались. Если бы он шел, что-то делал, но он стоял на одном месте, и это было особенно тяжело.
Сурта прикрыл глаза. Снова открыл, но ружье уже положил на пол, просто держа на нем одну руку. Ольга… задремала. Анин понял это по дыханию. Странное дело, несколько минут назад Ольга едва не закричала, теперь, несмотря на очередную, мощную дозу стресса, снова заснула.
Плохи дела, подумал Анин, мы выпотрошены. Физически и морально. Он сам едва стоял на ногах. Может это кратковременный упадок, наиболее глубокий за последние сутки. Он не знал.
Анин прошел к кухне, заглянул туда. Никто не смотрел на него. Парень оглядел шкаф, соседний двор и дом, ту часть, которую мог видеть.
Помедлив, Анин вернулся на свое место и присел. По телу прошло приятное облегчение, правда, парень к этому очень быстро привык и теперь уже хотелось принять горизонтальное положение. Возмущенное тело снова запротестовало, требуя новых уступок.
Анжела Маверик сидела с закрытыми глазами. Похоже, ей хватит минуты, чтобы заснуть, если она уже не задремала. Страз, вызванный ложной тревогой, недолго оставался в крови.
Анин вытянул ноги, принимая полулежачее положение. В голове словно разбухал ком намокшей ваты. Анин прикрыл глаза.
В кухне послышался отчетливый шорох, и Анину показалось, что шкаф сдвинулся.
Теперь эти звуки слышали все.
Каждого из них словно подбросило пружиной, отпущенной на свободу. Не опоздала даже Ольга Сурта, задремавшая, казалось, крепко, хотя и вздрагивала во сне.
Никто из них не кричал. У Сурты было каменное лицо, у его жены — растерянное, заляпанное пятнами страха. Анжела Маверик, казалось, испытывала приступ боли, острый, проникающий глубоко-глубоко, словно тонкая спица.
Сурта направил в кухню ружье. Анин, несмотря на обжегший внутренности страх, шагнул к нему, как будто непременно должен был удовлетворить свое любопытство.
Шкаф действительно сдвинулся. Он сместился всего на пару сантиметров, но эффект был такой, словно рухнула стена.
Шорох прекратился, но шкаф подрагивал. Богомол находился в оконном проеме, невидимый из-за шкафа, и медленно пытался этот самый шкаф сдвинуть.
— Олег! — прорвало Ольгу Сурту. — Олег!
Сурта вжал приклад в плечо, руки его тряслись.
В вертикальной полоске незаслоненного окна мелькнула тень. Мелькнула быстро, Сурта при всем желании не смог среагировать. Анин уже ждал выстрела, пусть и с опозданием Сурта должен был спустить курок.
Сурта не выстрелил. Он отшатнулся, сжимая зубы, и стон, готовый вырваться, превратился в хрип.
Звук рассеченного воздуха прошел вдоль фасада, переместился во двор, иссякнув то ли возле веранды, то ли за тыльной стороной дома.
Ольга, отступившая в переднюю комнату, отшатнулась назад. Ее муж засуетился, не зная, что взять под прицел: боковое окно, заднее или же окно кухни.
Шелест возник за окном кухни. Шкаф вздрогнул под коротким, но чувствительным прикосновением насекомого.
Маверик вскрикнула.
Олег Сурта рывком повернулся к кухне, но тень твари уже промелькнула за окнами фасада. По-видимому, лишь это удержало парня от выстрела в никуда.
— Там! — прохрипел Анин, показывая вытянутой рукой в сторону улицы.
Шорох исчез. Они его не слышали.
Анжела Маверик заплакала. Она переводила взгляд с одного окна на другое, закрывала ладонями рот, но глухие рыдания только усиливались.