Богомол
Шрифт:
Анжела Маверик, дольше всех не отходившая от окна, тихо спросила:
— Сергей, как ты думаешь, твой отец появится до темноты?
Анин едва не закричал на нее, прилагая усилие, чтобы лицо оставалось бесстрастным.
— Не знаю… Будем надеяться. Ты лучше отойди от окна.
Помедлив, она последовала совету. Снова спросила:
— Неужели мы проведем здесь еще одну ночь?
Анин опустил голову на колени — он не хотел, чтобы она видела, как исказилось его лицо. Неужели она не понимает? Откуда ему знать? По большому счету, он не особенно удивится, если они просидят на хуторе до следующей, третьей ночи. Когда он убеждал ее, что отец вот-вот начнет поиски, это, мягко говоря, вряд ли соответствовало действительности.
В реальности все обстояло иначе — Владимир Анин, понадеявшись на Вересова, мог забеспокоиться лишь в понедельник утром. Сюда следовало прибавить довольно приличное время, прежде чем кто-нибудь из близких догадается прочесать лес, съездить в Арсеньево. Это — после других версий, поисков, метаний из стороны в сторону.
Если богомол по-прежнему будет ждать, желая действовать наверняка, они смогут досидеться в этом доме до ЧЕТВЕРТОЙ ночи!
Анина затрясло, в спину будто всадили что-то острое, пронизавшее внутренности страхом.
Выдержат ли они?
Еще вчера, скажи ему кто-нибудь, что вся проблема в том, чтобы продержаться, что тварь не рискнет проникнуть в дом вслепую, Анин усмехнулся бы, уверенный, что самого худшего они избежали. Сейчас он не был уверен, что в один прекрасный момент не выскочит из дома сам, не говоря о девушках. Никогда не знаешь, как поведешь себя в следующую минуту, не сдадут ли нервы. Судя по взглядам, с ним, Аниным, что-то произошло. Как он понял, что-то случилось с волосами. Впрочем, сейчас это казалось ерундой, чем-то недостойным внимания.
Анжела Маверик, не дождавшись ответа ни от Анина, уткнувшегося в колени, ни от Сурты, тяжело вздохнула и снова выглянула в окно.
— Он проснулся, — быстро сказала она.
Анин хотел подняться, посмотреть, но тяжело было даже шевелиться — наверное, пришел очередной упадок сил. Он решил посидеть, не все ли равно, видит он Донского или нет, однако в следующую секунду ему пришлось-таки вскочить.
Маверик дрогнувшим голосом произнесла:
— Боже! Нет!
Донской засуетился, откатил дверцу. Закрыл ее.
Снова открыл. Пробоина в дверце напоминала чей-то изувеченный глаз.
— Эй! Завопил он. — Эй, где вы!?
Черты его лица расплывались — при кажущейся силе дня, сумерки подкрадывались все ближе и ближе.
Донской снова закрыл дверцу. Снова закричал:
— Кто-нибудь! Эй! Помогите!
Они уже топтались у окон фасада вчетвером.
— Он сейчас выпрыгнет, — выпалила Ольга Сурта.
Анжела Маверик одновременно с ней ахнула:
— Наверное, ему плохо!
— Артем! — вскрикнул Анин, отдернув штору и прильнув к окну. — Мы здесь! Не выходи из…
Поздно, Донской не слышал их.
Он в очередной раз откатил дверцу и… выпрыгнул из салона.
Они думали, он вбежит во двор, попытается вернуться в дом: на секунду он застыл, пожирая взглядом двор и фасад дома.
— Мы здесь! — выкрикнула Маверик, ее пальцы уже отбросили шпингалет.
Донской сорвался с места, но побежал в противоположную сторону, к лесу.
— Куда ты?! — закричал Анин. — Стой!
— Боже! Боже! — причитала Маверик.
Донской удалялся. Бежал он быстро. Несколько секунд — он углубился в лес, его тут же поглотила коричневая масса, лежащая между деревьями. Только что они еще видели его, и все — человек будто растворился.
Сумерки оказались куда злее, чем им казалось, они и не заметили, как дневной свет окончательно выдохся.
— Ему конец, — пробормотал Олег Сурта.
Они превратились в слух. Морщась, ждали истошного крика или выстрела.
Прошла минута. Ни того, ни другого они не услышали. Стояла стылая тишина, больше подходящая для холодного времени года.
Анину казалось, он слышит звук удаляющихся шагов, но это был лишь стук сердца, отдававшийся в ушах.
Еще три минуты. Они ничего не дождались, ни единого признака того, что богомол атаковал убежавшего человека.
Ольга Сурта дрогнувшим голосом спросила:
— Он что, убежал?
Маверик повернулась к ним, в глазах — удивление и… облегчение.
— Он ушел, — тихо сказала девушка и громче: — Он живой! Он убежал!
Маверик запнулась, словно не решаясь сделать окончательный вывод.
Облегчение во взгляде уже превращалось в ликование.
— Нет! — Олег Сурта покачал головой. — Заткнись!
Он говорил грубо, казалось, он хотел убедить в обратном сам себя.
— Никуда он не убежал! Не верю.
Блеск в глазах Маверик ослаб, однако девушка на этот раз не хотела сдаваться так легко. Она схватила Анина за руку:
— Сергей, ну скажи, — потребовала она. — Артем ведь убежал? Вы же видели, его никто не тронул! Этой твари больше нет!
Анин ничего не сказал, медленно, без резких движений высвободив руку.
Блеск в глазах девушки померк окончательно, уступив место разочарованию.
— Нет здесь никого, — упорствовала Маверик. — Может тварь сдохла или еще чего, — она говорила все быстрее и быстрее, повышая голос. — Ее нет, больше этой твари нет, нет, нет…
— Анжела!
Анин встряхнул ее. Он ее понимал: только что вспыхнувшая надежда была раздавлена.
Маверик вырвалась.
— Вы боитесь? — процедила она, переводя взгляд с одного на другого.