Больше, чем игра
Шрифт:
– Доброе утро, – сказал Егор.
– Здравствуйте, – сказал Ленька.
– Здравствуй, Егор. Здравствуй, Леонид. Договор пришли подписать? – Татьяна Георгиевна безошибочно нашла среди вороха бумаг три нужных листа. – Вот он. Ознакомьтесь и подпишите – там внизу, все три экземпляра. Копии оставьте себе. Наш бухгалтер уже составил ведомость, но деньги мы еще не получили, так что аванс мы вам выплатим дня через два, а остальное – по завершению работ.
Ленька очень обрадовался, услышав про аванс. Цапнул договор вперед старшего, посмотрел на сумму гонорара, заулыбался и подмигнул
– Дай сюда.
Ленька послушно отдал бумаги. Егор быстро пробежал документ глазами – все было так, как обговаривали устно. Он взял ручку со стола заведующей и расписался внизу, там, где сояла чернильная галочка. После этого передал бумаги Леньке, чтобы тот расписался тоже.
– Что же, с формальностями мы покончили – пора приступать к работе, – сказал Егор, пряча в задний карман джинсов сложенную вчетверо копию договора. – Татьяна Георгиевна, верните мне, пожалуйста, те фотографии, что я принес вам вчера вместо эскизов.
– Все? – Заведующая достала из ящика стола желтый пакет.
– Пока только две. – Егор выбрал из общей пачки нужные снимки. – Те, что вы одобрили.
– Я распорядилась, чтобы в группу принесли стремянку и краски с кистями, – сказала Татьяна Георгиевна. – Кисти и краски вряд ли понадобятся вам сегодня, но вы посмотрите, что там есть, и скажите, что вам еще потребуется для работы.
– Хорошо, – кивнул Егор.
– Вы – самый лучший клиент, с которым мне приходилось работать, – проникновенно сказал Ленька. Он был очень доволен, не то что доволен – восхищен суммой проставленного в договоре гонорара.
– Постарайтесь, ребята, – попросила Татьяна Георгиевна, – и тогда я скажу, что вы – самые лучшие художники из всех, с которыми мне приходилось иметь дело.
– Мы вас не подведем, – горячо заверил Ленька. – Мы…
Егор снова пихнул его в бок.– Пошли.
В группе, в ближайшем от двери углу, стояла легкая алюминиевая стремянка. Возле стремянки, на расстеленной старой газете было разложено около полудюжины разнокалиберных кистей, и стояло около десятка разновеликих банок с красками – кое‑чем из этого набора явно пользовались и раньше.
Ленька отколупнул крышку банки с белой краской, посмотрел, понюхал.– Водоэмульсионка, – сказал он, морща нос. – Кистей не напасешься. Водоэмульсионка щетину жрет, как зверь.
– Кистей нам дадут сколько потребуется, – сказал Егор.
– А в запас не дадут? – тут же спросил Ленька.
– Ну ты и жлоб, – покачал головой Егор. – На те деньги, что нам заплатят, ты можешь себе вагон кистей купить, и еще на карандаши останется. Кстати, о карандашах – дай‑ка мне один.
– Держи. – Ленька вручил Егору его же собственный карандаш, сопроводив словами: – Для друга – ничего не жалко.
– Премного благодарны‑с, – поклонился Егор. Вышел на середину комнаты, посмотрел на одну стену, на другую…
– Чур, эта моя, – быстро сказал Ленька, подскакивая к меньшей по площади стене.
– Лентяй, – укоризненно сказал Егор, вздохнул и отдал помощничку фотографию с экспедицией хранителей Кольца на склонах Карадраса.. – Вот, это тебе. А я начну там. – Он показал на большую стену. – Но учти, мне все равно понадобится твоя помощь.
– Всегда готов оказать поддержку – моральную, – сказал Ленька, весело скаля зубы. И прибавил с завываниями: – Да пребудет с тобой Сила, Люк!
– Трепло, – буркнул Егор.
С фотографией в руке он отошел к окну, чтобы окинуть взглядом сразу всю стену и определиться с масштабом и общей композицией. Та стена, с оригинальной росписью, была на полметра ниже и в полтора раза короче – предется кое‑что изменить, кое‑что добавить.
Глаза боятся – руки делают, – напомнил себе Егор мамину поговорку, решительно подошел к стене и провел первую линию…
Они работали час, другой – без лишних слов, сосредоточенно, как рисуют на экзамене. На голых стенах проступали карандашные контуры человеческих (эльфийских, хоббитских…) фигур, очертания предметов.
Детишек привели с прогулки, накормили обедом и уложили спать – в детском саду начался тихий час.
Зашла Татьяна Георгиевна. Художники приостановили работу.– Что? – спросил Егор.
– Пора обедать, – сказала Татьяна Георгиевна заботливым нянечкиным голосом. – У нас на кухне есть маленькая столовая для воспитателей, там для вас двоих накрыли стол. Меню у нас детское, но и воспитатели тем же самым питаются, так что и для вас, я полагаю, наша еда подойдет. Давайте, быстро мойте руки – и за стол.
Ленька вопросительно посмотрел на Егора, он был не прочь попробовать детское меню.
Егор замялся, чувствуя себя неловко.– Ну, не знаю. А мы детей ваших не объедим?
И тут же, по вмиг изменившемуся лицу заведующей, понял, что сморозил глупость.
– Дурак, – сказала Татьяна Георгиевна, укоризненно качая головой. – Большой, а дурак. Все дети у нас накормлены и спят. Нет здесь ни пасынков, ни падчериц – голодных и несчастных, у которых злые тетки отобрали обед, чтобы пришлых дядек накормить.
– Прошу прощения. – Егор покаянно опустил голову
– Если стесняетесь прийти на кухню, то я попрошу кого‑нибудь из нянечек принести обед вам прямо сюда, – предложила Татьяна Георгиевна.
– Нет, не нужно, – сказал Егор, все еще красный от смущения. – Мы сами придем.
Как и предупреждала Татьяна Георгиевна, меню было детское: суп молочный рисовый, картофельное пюре с котлеткой, творожная запеканка с изюмом и компот из сухофруктов.
– Нравится мне здесь работать, – доверительно сообщил Ленька Егору, хлебая суп молочный рисовый. – Очень даже нравится. Помнишь, мы с тобой в прошлом году пельменную расписывали, так там нас с тобой бесплатно не кормили. Эх, хорошо вернуться в детство!