Больше, чем игра
Шрифт:
– Ну, ты его здорово достал, – сказал Воронин, глядя на порывистые движения Дворжецкого. Что‑то там такое случилось с замком, он никак не желал отпираться, и Дворжецкий его тряс, бешено вращал ключ вперед‑назад и ругался сквозь сжатые зубы.
– Может, стоит ему помочь? – предложил Егор, посочувствовав нервничающему Дворжецкому.
– Нет, – покачал головой Воронин. – Не стоит.
Он поставил меч вертикально между колен, вытянул до середины клинок и отпустил – клинок стремительно скользнул вниз, гарда
– Вот уж не думал, что мой меч покажется тебе недостаточно убедительным доказательством, – задумчиво сказал Воронин, возвращаясь к прежней теме разговора.
– Меч – это меч, – сказал Егор. – Мне легче допустить мысль, что его доставили откуда‑то из‑за границы, а не из Янтарного королевства, описанного в фантастическом романе.
– Точно, из‑за границы, – кивнул Воронин, снова бряцая оружием. – Из‑за границы нашей реальности. Неужели ты ничего не почувствовал, когда держал меч в руках?
– Что‑то почувствовал, – сказал Егор. – Не знаю, что это было.
– Магия, – сказал Воронин со значением.
Егор хмыкнул. Сомнения по‑прежнему были сильны; ведь одно дело – читать увлекательный роман меча и магии о доблестных героях и о их славных подвигах, и срвсем другое – верить в то, что все это происходило и происходит на самом деле.
– Откуда у тебя этот меч? – спросил Егор. – Только честно.
– Оттуда. – Воронин ткнул пальцем в сторону склада. – Дворжецкий дал. И мне, и всем остальным.
– А он где взял?
– А ему дал Лабиринт.
Дворжецкий, наконец, справился с непослушным замком, отворил тяжелую скрипучую воротину, нырнул в черноту, спящую внутри склада, и исчез в этом мраке. Егору подумалось, что вот так, наверное, Дворжецкий и уходит в иную реальность. Через пару мгновений в складе зажегся электрический свет.
– Тебе нужно пройти Лабиринт, и тогда все сомнения отпадут сами собой, – сказал Воронин, открывая дверцу машины. – Пойдем – ты ведь ничего не теряешь, но можешь приобрести очень многое.
Егор подумал, что стоит хотя бы посмотреть на их пресловутый Лабиринт, и тоже полез из машины.
В первый момент Егор испытал разочарование. Это как, скажем, с Моной Лизой. Знатоки восторженно восклицают: Ах, Мона Лиза! Ах, шедевр! А на картине – малосимпатичная тетка с лицом идиотки. И только со временем, присмотревшись как следует, начинаешь понимать, что знатоки были не так уж и неправы. Шедевр? Н‑ну, не знаю… но какая‑то загадка, определенно… Так и тут.– Это что, и есть Лабиринт?
Склад был совершенно пуст внутри, сплошное голое пространство площадью примерно в половину футбольного поля, освещенное лампами дневного света, прикрепленными к стропилам под шиферной крышей. Единственной примечательной вещью на складе был выложенный кафелем пол: на черном фоне белые плитки образовывали сложный узор, отдаленно похожий на мандалу, только здесь рисунок был асимметричный.
– Это – Лабиринт? – повторил Егор, как‑то уже менее вопросительно и более изумленно.
Ни Дворжецкий, ни Воронин не ответили. Разочарование быстро уступило место удивлению, а затем и восхищению. Некая сложная гармония открывалась в неправильных черно‑белых узорах Лабиринта, и так трудно было отвести глаза, чтобы просто посмотреть на собеседников и задать другой вопрос.– М‑м, кто сделал это чудо?
– Я, – скромно ответил Дворжецкий.
– Да у вас талант, Всеволод Юрьевич, – сказал Егор, возвращаясь взглядом к чудесному узору Лабиринта.
– Нет, не талант, – сказал Дворжецкий. – Сверхъестественное вдохновение. Пожалуй, даже одержимость. Я один выкладывал эти узоры – больше суток, без перерыва. Я чуть не умер здесь…
Он замолчал и сделал знак Воронину.– Вот – начало Лабиринта, – показал Воронин Егору. – Ступая только по белой линии, следуй за ее поворотами и – только вперед, пока не дойдешь до центра.
– И всего‑то? – бесшабашно спросил Егор и смело ступил на начало узора.
Ничего не произошло. Егор оглянулся на Воронина и Дворжецкого – оба они стояли с напряженно‑серьезными лицами – и он опять ощутил острый укол скептицизма, вдруг почувствовал себя легковерным глупцом, которого разыгрывают два остроумных хитреца.– Да ну, – махнул рукой Егор, намереваясь бросить всю эту дурацкую затею с посвящением в принцы Янтарного королевства. – Бред какой‑то…
– Не сходи с Лабиринта! – заорал Воронин дурным голосом. – Только вперед!
Но Егор уже и сам ясно понял, что не может шагнуть в сторону или, тем более, назад. Одна только мысль об этом пугала до дрожи и мурашек по спине. Он попал под власть Лабиринта, и власть эта была велика, что там ни думай себе по поводу вымыслов Роджера Желязны. Единственный выход был – пройти весь путь до конца.
Егор медленно двинулся вперед. Идти было трудно; воздух словно загустел вдруг, уплотнился, превратившись в вязкий кисель, в резиновый клей, и приходилось всем телом, напрягая все мускулы, продавливать его упругое сопротивление. Дышалось тоже тяжело. Егор взмок от постоянного напряжения мышц, но упрямо, по‑бычьи наклонив голову, пер вперед – шаг за шагом – только вперед.