Больше, чем игра

Романов Станислав

– Поговорим? – предложил Егор, чувствуя напряженность.

– Нет, – резко ответила Лена, по‑прежнему не глядя на Егора. – Уходи.

– А в чем дело? – спросил Егор недоуменно.

– Ни в чем, – ответила она и повторила: – Уходи.

Она как будто винила его в чем‑то, но Егор знал, что за ним никакой вины нет. Он не понимал внезапно возникшей у Лены неприязни и счел себя вправе обидеться.

– Хорошо, – сказал он сухо. – Я уйду. Прощай.

И ушел. А когда он ушел, Лена бросила книгу, которую не читала, на пол и заплакала. Да что же это такое? Поговорили называется… От

встречи с Леной у Егора осталось неприятное горькое ощущение некой неправильности. Но он знал, или полагал, что знает о том, что женщины часто ведут себя неправильно, нелогично. То есть вопреки мужским понятиям о логике. А мужчины эту нелогичность именуют женской логикой. Женская логика, мужская логика – какая чушь! Егору хотелось выругаться – неприлично и вслух, но он сдержался и стал насвистывать мелодию песни Элвиса Пресли My Baby Left Me. На дорогу до детского сада, с двумя пересадками с маршрута на маршрут, ушло около получаса. Было время успокоиться. Егор привычно, как свой, вошел в детский сад, поздоровался с дамой‑завхозом (и она тоже с ним поздоровалась), прошел по коридору, отворил дверь группы и заглянул, не заходя внутрь. Никого. Ну и слава богу. Он вошел, огляделся еще раз. Однако, странно – куда‑то подевался разрубленный самураем маленький детский стульчик. Ладно, ерунда. Егор переоделся и приступил к работе. Он еще вчера решил, только не успел осуществить, что в группе путешественников на склоне Карадраса Боромиру нужно написать лицо Дениса Брагина. Арагорна, конечно, сделать с себя. А вот насчет Гэндальфа, гнома и хоббитов идей пока не было. Егор поставил стремянку к стене, взял кисть, смешал краски и принялся выкрашивать пятна лиц и рук в розовато‑ореховый цвет. Открылась дверь, и Егор обернулся ко входу – излишне резко, так, что с кисти сорвалось несколько капель краски. Но это была всего лишь Татьяна Георгиевна.

– Здравствуй, Егор, – сказала она.

– Здравствуйте, – сказал Егор, подумав про себя: Наверное, пришла про порубленный стульчик спросить.

Он ошибся, но не принципиально.

– Я слышала, что вчера вечером здесь с тобой произошел неприятный инцидент, – сказала Татьяна Георгиевна, пристально глядя на Егора.

– Да, – подтвердил Егор. – Произошел. Сторож вам рассказал?

– Сторож? – переспросила Татьяна Георгиевна как будто несколько удивленно. Спохватилась: – Ах да, сторож. Он мне все рассказал. Слава богу, что с тобой ничего плохого не случилось, и что милиция вовремя приехала.

– Ну, не совсем вовремя, – возразил Егор. – Тот гад, который на меня напал, убежал до приезда милиции…

Егор вдруг замолчал, сказав себе стоп. События вчерашнего дня предстали совсем в ином свете. Ведь что случилось, если поразмыслить как следует? Приехал‑то по звонку сторожа Воронин, а не обычный милицейский наряд. Почему Воронин? Он же эксперт‑криминалист, а не ППС. Странно…

Странности накапливались.

– Ты должен быть поосторожнее, – ласково посоветовала Татьяна Георгиевна.

Егор слышал ее словно издалека и ответил не сразу:

– Да, конечно. Мне и Воронин то же самое говорил.

– Правильно говорил. – Татьяна Георгиевна не спросила, кто такой Воронин, а Егор не припоминал даже намека на то, что заведующая детским садом и друг‑капитан знакомы. – Грех не прислушаться к доброму совету.

– Да я прислушиваюсь, – проговорил Егор медленно. У него возникло отчетливое ощущение, будто он попал в поле взаимодействия неких могущественных сил, и силы эти подталкивают его, несут в определенном, но ведомом только им, а не самому Егору, направлении. Он посмотрел Татьяне Георгиевне в глаза, улыбнулся и сказал: – Спасибо за заботу. Я буду осторожен.

Татьяна Георгиевна покачала головой и вышла из группы. Она поднялась в свой кабинет, села за стол и задумчиво посмотрела на телефон.

Надо позвонить. А номер какой?.. Номер телефона она не помнила, звонила по нему всего раза три или четыре. Пришлось заглянуть в ежедневник. Где же?.. Ага, вот. Она быстро набрала комбинацию из шести цифр. Трубку на другом конце провода сняли почти сразу, на втором гудке, и деловитый мужской голос произнес:

– Воронин. Слушаю.

– Это Флоримель. Он уже пришел, работает.

– Хорошо. Я приеду минут через двадцать.

Егор только‑только расписался, вошел во вкус, как в группу заявился Воронин. Сговорились они, что ли? – недовольно подумал Егор. И ответил сам себе: – Да. Пожалуй, что и сговорились.

Воронин начал с упрека:

– Ты почему меня дома не дождался? Я с ног сбился, пытаясь тебя найти…

– А с какой стати я должен дома торчать, тебя дожидаясь? – возмутился Егор. – Ты мне хоть что‑нибудь сказал?..

– Ладно‑ладно. – Воронин сделал нетерпеливый жест. – Собирайся, и пошли.

– Куда? – полюбопытствовал Егор.

– По дороге расскажу, – ответил Воронин.

Егор заупрямился, ему надоело быть пешкой, которую постоянно подталкивают – к какой цели? – могут и в жертву принести.

– Я работаю, – сказал он, отвернулся т Воронина к стене и мазнул кистью как бы в подтверждение своих слов.

– Вопрос жизни и смерти, – бросил Воронин Егору в спину. И уточнил: – Твоей.

Вот так, значит…

– Ладно, – сказал Егор. – Понял. Сейчас, переоденусь только…

На улице, за оградой детского сада, Воронина и Егора ожидал обычный синий жигуленок, девяносто третья модель. За рулем машины сидел незнакомы Егору человек. На вид – лет сорока, лысый, но с бородкой а‑ля хирург Сеченов. Воронин представил впервые встретившихся людей друг другу:

– Знакомьтесь. Егор Трубников. Всеволод Юрьевич Дворжецкий.

Егор обменялся с Дворжецким пробным рукопожатием, отметив, что у лысого крепкая рука.

После приветствий Дворжецкий завел двигатель, и они поехали – куда‑то.

– Куда едем? – поинтересовался Егор.

Дворжецкий оглянулся на Егора, расположившегося на заднем сиденье жигуля, потом посмотрел на Воронина и спросил:

– Ты уже посвятил нашего юного друга в тайну?

Посвятить в тайну, – подумал Егор. – Какие знакомые слова. Воронин тоже оглянулся на Егора и ответил Дворжецкому:

– Нет. Не успел еще.

– Ну так самое время это сделать, – сказал Дворжецкий. – Пока до места доедем…

Воронин же, вместо того, чтобы посвящать Егора в тайну, задал ему какой‑то посторонний вопрос:

– Слушай, вот ты и твои знакомые, вы собираетесь по выходным в парке, разыгрываете из себя эльфов, гномов, хоббитов разных…

– Ну? – сказал Егор, не понимая пока, к чему клонит Воронин.

– А ты никогда не задумывался о том, что могут быть и другие люди, похожие на вас, но играющие в другие игры и по другим правилам?

– Раньше даже не думал, – ответил Егор. – Теперь же знаю наверняка, что такие люди существуют. Тот парень с самурайским мечом был чертовски убедтелен. Да ты и сам это знаешь. Скажи‑ка лучше, в какую игру играешь ты сам?