Брайтон-Бич опера
Шрифт:
— Обещаю, — говорит Даша. — Страницу допишу и перезвоню.
— А насчёт твоей работы этой надо ещё с отцом поговорить, — говорит Марина. — Я уверена, что он тоже не в восторге будет.
— Мам, с отцом я договорюсь как-нибудь, — говорит Даша. — Дай мие позаниматься, пожалуйста.
— Смотри, Дарья, — говорит Марина. — Не играй с огнём. Доиграешься.
— Ну что, Димыч, — говорит Пол, — доволен ты судьбой наконец? Или остались ещё претензии какие-то к мирозданию?
— Ты о чём? — говорит Дима. — Какие у меня претензии могут быть? Хорошо
— Так ты забогатеешь скоро, — говорит Пол. — Буратиной станешь.
— Лучше, чем ничего, — говорит Дима. — Да и приятней всё-таки с музыкой, книгами и фильмами дело иметь, чем целыми днями куски обгорелого мяса кетчупом поливать.
Пол оглядывает ряды видеокассет и компакт-дисков, полки с книгами, художественные альбомы, которых в магазине братьев Абрамовичей действительно видимо-невидимо. Берёт в руки предпоследний альбом Эминема «Marshall Mathers LP», рассматривает его со всех сторон.
— Самопал? — говорит он.
— Нет, — говорит Дима. — Здесь родное всё.
— Прям, — говорит Пол.
— Честно, — говорит Дима. — Они каждого шороха боятся сейчас. С тех пор как ФБР русские магазины шерстить начало, всё палёное с полок сняли.
— И куда заховали? — говорит Пол.
— Шут их знает, — говорит Дима. — Ждут, пока устаканится всё.
— Сто лет они этого ждать будут, — говорит Пол. — Это теперь политика. А скрысить здесь можно что-нибудь хорошее?
— Не, это не ко мне, — говорит Дима. — Я такими вещами не занимаюсь. Не по моему профилю.
— А что по твоему? — говорит Пол. — Клиентов обслуживать?
— Ага, — говорит Дима. — Ходят тут. Чего хотят, сами не знают. Сначала про классическую музыку спрашивают, а потом тихонько в отдел порно — шмыг. Или фильм какой-нибудь новый попросят, ты им его ищешь, с полки достаёшь. Они покрутят-повертят и к выходу. А у кассы хозяину говорят, что плохие, мол, работники у вас. Ничего толком объяснить не могут. А что объяснять-то? Может, им нужно, чтоб я им в лицах тут разыгрывал все. Как там в кино стреляют, на лошадях скачут, с самолёта прыгают. Как герой с героиней в постели кувыркается.
— Дим, долго эта бодяга продолжаться будет? — говорит стоящий за кассой лысоватый мужчина среднего возраста. — Я тебе за что бабки плачу?
— Нету же покупателей никаких, Борис Аркадьевич, — говорит Дима.
— Меня это мало колышет, — говорит мужчина. — Нет покупателей — другим чем займись. Я тебе за то, чтобы ты с наркошами всякими тут трепался, башлять не буду.
— Хочешь, я ему умывальник сейчас разрисую? — говорит Пол Диме тихим голосом, так чтобы его босс не слышал. — Таким замысловатым узором, что он сам от своего отражения в зеркале всю оставшуюся жизнь шарахаться будет.
— Не надо, — говорит Дима. — Выгонит на хрен, и всё дела.
— Как хочешь, — говорит Пол. — А то сделали бы ему сейчас пластическую операцию по удалению половины лица. Ладно, пойду я. Но ты мне двадцатку дай всё-таки — будь человеком. До вечера. Правда, позарез нужно. Не могу больше. Край уже у меня совсем.
— Я же сказал, что нет у меня ничего, — говорит Дима. — Я предкам практически до цента всё отдаю. А то они у меня скоро совсем скуксятся.
— Так ты у папы Карло этого возьми, — говорит Пол. — Который тебя Буратиной сделать обещался.
— Тогда уйдешь? — говорит Дима.
— Тогда мне тут по-любому делать нечего будет, — говорит Пол. — Давай быстрее только. Правда ломает всего. Сил нет уже терпеть.
Даша стоит за прилавком в магазине женского белья «Corset DeLite» и раскладывает товары перед высоким, представительным, безукоризненно одетым и выбритым мужчиной.
— Даже не знаю, что вам ещё предложить, — говорит Даша. — Вроде всё перебрали уже.
— Ну, и я тоже не знаю, — явно смущённым голосом говорит мужчина. — Я даже тем более не знаю. Просто хочется жене какой-нибудь подарок купить. Необычный. Понимаете?
— Понимаю, — говорит Даша, которая тоже чувствует себя не совсем в своей тарелке. — Вы хотите что-нибудь эротичное?
— Ну да, — говорит мужчина. — Что в таких случаях берут обычно?
— Пояс с чулками на резинках, — говорит Даша. — Bor такой —Чёрный — хотите?
— Хочу, — говорит мужчина. — И ещё что-нибудь. Что к этому подходит?
— Пеньюар вот совсем прозрачный, — говорит Даша. — Тоже чёрный. Смотрите.
Она достает из коробки чёрный пеньюар и раскладывает его на прилавке, около того самого пояса с чулками. Получается почти что живая женская фигура в весьма фривольной позе, и от этого им обоим становится ещё более неловко.
— Ещё что-нибудь? — говорит Даша.
— Нет, спасибо, — говорит мужчина. — На первый раз хватит.
— Вы наличными будете платить или карточкой? — говорит Даша.
— Сейчас поглядим, — говорит мужчина и лезет в карман за бумажником.
В этот момент Пол, проходящий мимо магазина, останавливается, чтобы получше рассмотреть витрину, и видит своего отца, который одной рукой протягивает Даше кредитную карточку, а второй — комкает чёрный чулок. Пол быстро отворачивается и резко сворачивает в сторону Непчун-авеню — в тот район, которого до сих пор не коснулась модернизация Брайтона и где с наступлением темноты порядочным людям делать в общем-то нечего.
— Hy так что, вот так вот прямо и убъёшь ее? Вот из этого ствола? — говорит Дима, разглядывая «Глок», который в разобранном виде лежит на покрытой газетой табуретке.
— Кто тебе сказал, что я собираюсь её убить? — говорит Игорь, протирая затвор и вставляя его на место. — Саманта? Больше слушай её.
— Я не слушаю, — говорит Дима. — Я так и знал, что это какая-то глупая шутка.
— Очень глупая, — говорит Игорь.
— Так ты даже не искал её — девочку эту? — говорит Дима.