Бразильский вояж

Волошин Константин

— И даже очень! — подпрыгнула она в восторге и чмокнула его в губы. — Я лишь никогда бы не хотела слышать про мои глупые затеи. Хотя они мне… нам, дали много денег и мы сможем устроить свою жизнь.

— Вот только где?

— Это устранимо, мой Николас Неру да Силва, — улыбалась Алма, с удовольствием вслушиваясь в имена супруга. — Тебе нравится?

— Ничего, но мне обидно, что ничего не осталось от моего отца и мамы.

— Давай сделаем так, что наши дети будут носить имена и твоих родителей. Так будет постоянная память о них. Родителей не следует

забывать.

Супруги да Силва устроились в каютке с некоторыми удобствами. Поскольку на судне был врач, то никого другого не стали нанимать,

— Я договорюсь с лекарем, и буду платить ему немного. Он будет за тобой наблюдать и лечить в случае необходимости. — Ник с тревогой смотрел на жену, видя, что она неважно переносит морское путешествие.

— Спасибо, милый. Ты так заботишься обо мне.

— Скоро волнение уменьшится и тебе станет лучше. Врач советует тебе пить этот настой из трав. Прошу тебя, выпей. Обещал, что поможет.

Большой трёхмачтовый корабль «Эсперанса» ходко шёл в кильватере другого, поменьше, но тоже быстрого судна. Атлантика волновалась, хотя до шторма было далеко. Суда прошли уже самый восточный мыс Бразилии Кабо-Бранко и ушли на северо-восток, приближаясь к берегам Африки.

Через почти три месяца они стали на якоря в бухте и устье реки Тежу. Слева виднелись красивые дома Лиссабона. Сотни всевозможных судов стояли на якорях, или двигались в разные направления, заслоняя вид на город.

— Мы должны как можно быстрее найти судно на юг, — говорила Алма. — Или нанять карету, но тогда мне точно не доехать. Можно мы пару дней поживём в гостинице? Я должна отдохнуть хоть немного.

— Конечно, Алмита! О чем речь! Тотчас и отправимся. А за эти дни я наведу справки в порту. Твой городок такой маленький, но с таким длинным названием, что мне его не запомнить никогда.

— Называй просто: Санту-Антониу. У самой границы с Испанией. Ещё можно доехать до Эвора, а там по речке доплыть до Гвадианы, по которой легко дойти до моего городка.

— А дорога там какая? Горы, наверное?

— Дорога плохая, это уж точно, Ник. Меня там так растрясёт, что папа внука не дождётся. И вообще, надо было дождаться родов, мой милый, — заметила Алма в раздражении. — Но ладно, лучше по морю. Я уже к нему привыкла.

Не прошло и месяца, как небольшое судёнышко вошло в устье реки Гвадианы и пришвартовалось к пристани городка Санту-Антониу.

Алма с волнением всматривалась в очертания домов, улиц, пытаясь увидеть родной дом. Город показался ей маленьким и захолустным. Ничего такого, что её привлекало раньше. И это возмутило её и угнетало.

Ник нанял тарантас с большими колёсами. Погрузили вещи и Алму.

— Езжай потише, — предупредил Ник. — Моя супруга скоро должна родить. Ты должен знать эту сеньору, — указал он на Алму.

Кучер всмотрелся в её изменившееся лицо и вдруг воскликнул:

— Черт меня забери, если это не сеньора Неру! Вот так новость, сеньор!

— Ты знаешь, где её дом?

— Кто ж его не знает, сеньор? Я мигом докачу вас, сеньора! Значит это ваш супруг? А слышно было, что он пожилой солидный человек.

— Он погиб при захвате судна пиратами, — недовольно ответила Алма. — Брось свои расспросы, старик. Мне бы побыстрее добраться до дома. Отец жив ещё?

— Живой! Куда ему деться? Будет рад такой встрече. Сейчас поверну, и будет виден ваш домик, сеньора Алма. Я не забыл вас!

Алма увидела дом и в сердце что-то защемило. Он выглядел за несколько лет таким старым и ветхим, что слезы навернулись на глаза. Ворота, чуть приоткрытые, выглядели едва держащимися на ржавых петлях. Куры разбежались от вошедших Ника и Алмы.

— Вам кого, сеньоры? — послышался голос старой женщины.

— Мария, старая плутовка! Ты меня не узнала? Неужели я так изменилась?

— Боже праведный! — вскрикнула старая толстая женщина в фартуке. — Это ж молодая сеньорита! Или сеньора? Должна быть сеньорой. Я сейчас кликну отца. Он плохо ходит. Идите в дом, а то долго ждать вашего папеньку.

Она суетилась, покрикивала неизвестно на кого, а молодые поднялись по каменным ступеням и вошли в прохладу мрачного помещения. На пороге стоял старик с седой неопрятной бородой клином и вислыми усами, которых давно не касались ножницы.

— Папа! — только и вскрикнула Алма и обняла своего отца. Тот молча отстранился от дочери и посмотрел на неё.

— Ты стала лучше, дочь моя. Не ожидал, что соберёшься порадовать меня перед смертью. Спасибо, порадовала старого сухаря. А это кто? — кивнул он на Ника, стоящего рядом и осматривающегося.

— Это мой супруг, папа. Его зовут Николас. Я обязана ему жизнью, и мы любим друг друга. Ник, это мой папа, дон Энрике. Совсем старый стал. А где остальные мои сестры и братья?

— Почти всех забрал к себе Господь, доченька. Остались только Карлос да ты с Селестой. Все разъехались — Селеста уехала в соседний Ольян, а Карлос поехал искать счастья в Ост-Индию. Давно уже, больше полутора лет прошло. А Селеста вышла замуж за нашего соседа, Ампаро Гомеша. Ты должна его помнить. Он и за тобой увивался, да ты была слишком недосягаема для него. Проходите в дом, чего ж стоять в проходе. Мария, принеси чего-нибудь выпить и закусить! Дочка, ты ждёшь ребёнка? Вот так радость. Но где же твой старый муж? Этот-то совсем молодой и красивый, не то, что тот, старый.

Алма рассказала.

— Пути Господни неисповедимы, дочка. Ты должна была меня проклинать.

— Нет, папа. Не проклинала, но рада, что Господь избавил меня от прежнего супруга. С Николасом я счастлива, и надеюсь быть такой постоянно и надолго, до самой смерти. — Она повернулась к Нику и посмотрела на него влюблёнными глазами.

Они прожили в доме отца неделю. Оба затосковали и заторопились в дорогу. Отец не стал их отговаривать, понимая, что от дочери нечего было ожидать большего. Тем более, что он получил пятьдесят крузадо, что для него было целым состоянием.