Бриганты
Шрифт:
Тибо дю Пон тупо смотрит на меня, не въезжая в то, что я сказал.
Поэтому меняю тему разговора:
— В городе есть купцы, которые купят доспехи и оружие? У нас так много трофеев, что это мешает двигаться быстро.
— Должны быть, — отвечает рыцарь.
— Мы подождем на поле, — сообщаю я и даю команду двигаться к тому месту, где недавно был лагерь Джона Чандоса.
Рошешуарцы провожают нас подозрительными взглядами. Проходит не менее часа прежде, чем они убеждаются, что это не ловушка. Опускается подъемный мост, открываются ворота, из города выезжает с сотню всадников. Возглавляет их рыцарь Тибо дю Пон. Он на вороном жеребце, защищенном кожано-кольчужным доспехом. Шлем другой, тоже
Остановившись рядом со мной, рыцарь Тибо дю Пон сообщает:
— Мы собираемся ударить по англичанам. Присоединяйся к нам.
— Не буду, — говорю я. — Они перебьют вас из длинных луков.
— Вас же не перебили, — сказал рыцарь.
— Днем мы нападали только на гасконцев, а на англичан ночью, когда их луки не страшны, — объясняю я.
— Это не из-за вас по ночам были заварушки в их лагере? — спрашивает он.
— Вон там? — показываю я туда, где мы резали английских лучников.
— Там, — подтверждает Тибо дю Пон. — Я передам виконту, что ты помог снять осаду с города.
— Благодарю! — произношу я. — Но лучше будет, если пришлешь к нам купцов. Не хотелось бы задерживаться здесь надолго, сильно отставать от англичан.
— Сейчас пришлю, — пообещал рыцарь и приказал своему отряду возвращаться в город.
Купцов было четверо. Все худые, что нетипично для их профессии. Они уже знали, что осада снята с Рошешуара не без нашей помощи, поэтому торговались не долго. По-своему благодарили. Мы продали им все, что было нам не надо. Двое, которые были одеты побогаче, купили оружие и доспехи. Длинные английские луки и стрелы к ним тоже забрали. Подозреваю, что продадут англичанам. Третий купец приобрел волов, двух коров и полтора десятка коз. Свиней к тому времени мы съели, а баранов я решил оставить. Их несложно гнать и пасти. Четвертый купец купил одежду и обувь. Обе стороны остались довольны. Я разделил деньги между бойцами, взяв себе треть. Не будем беспокоить герцога из-за мелочи, он и так богатый. После чего мы поехали вслед за англичанами.
Они медленно двигались в сторону Пуату, грабя и сжигая деревни на своем пути. В одной из пылающих деревень мы прихватили одиннадцать гасконских копейщиков. У перегруженной арбы, которую тащили две пары волов, сломалось колесо. Гасконцам жадность не позволяла бросить такое богатство, поэтому задержались, ремонтируя его. Одного по моему приказу взяли в плен. Это был мужчина лет тридцати, черноволосый, с карими глазами и бородой, заплетенной в три косички. На кожаную куртку были нашиты большие куски от кольчуг из колец разной толщины и диаметра.
— Куда Джон Чандос ведет ваш отряд? — спросил я.
— Домой, в Пуату, — ответил копейщик.
— Что, награбились уже?! — удивился я.
— Нет, но говорят, сюда идет ваш маршал Луи де Сансерр с очень большим отрядом, — рассказал гасконец.
У меня складывалось впечатление, что лазутчиками в обеих сражающимся армиям служили одни и те же люди. Они ходили туда-сюда, рассказывали одним, что видели или узнали у других, и смотрели и слушали, чтобы было, что рассказать другим. Скорее всего, так зарабатывали на жизнь монахи нищенствующих орденов, которых не обижали воины обеих сторон.
После допроса гасконца раздели и отдали уцелевшим крестьянам сожженной деревни. Что крестьяне с ним делали — не знаю, но орал громко. Правда, не долго.
Мы догнали отряд англичан возле переправы через реку Крёз. На противоположном берегу начиналась «английская» территория, поэтому отряд Джона Чандоса расслабился. Рыцари, легкая конница и лучники переправились на пароме первыми. Став лагерем на противоположном берегу возле деревни, ждали, когда переправится обоз. Когда мы подъехали к реке, на нашем берегу оставалось семнадцать арб, запряженных волами. Нагружены арбы были не хуже, чем та, что мы отбили у гасконцев. Охраняли их всего с полсотни копейщиков. Они стояли, сидели или лежали на берегу и ждали, когда вернется паром, на котором помешалась всего одна арба. Мы тоже подождали паром. Он представлял собой что-то типа большого плота. С того борта, что на течение, стоят две Л-образные стойки, внутри которых пропущен пеньковый канат, привязанный к столбам, вкопанным на берегах рядом с небольшими причальчиками. Два крепких мужика на плоту тянут за этот канат, перемещая плавсредство поперек реки. При переправе на «английский» берег им помогают возничие, а обратно тянуть приходится самим, поэтому движутся медленнее. Когда паром причалил к берегу, из леса выплеснулся мой отряд.
— Нотр-Дам! За маршала Сансерра! — кричали мои бойцы, налетев на вражеских пехотинцев.
«Нотр-Дам» — это общий боевой клич французов. К нему обычно добавляют имя своего командира. Пусть англичане думают, что мы — передовой отряд французского маршала. Я заколол пикой двоих гасконцев. Брать их в плен нет смысла. Выкуп не получишь, в рабство не продашь, а отпустить — опять придется с ними воевать. Зато арестовали паромщиков, чтобы не смогли перевезти врагов на наш берег. Этих не было смысла убивать, потому что самим пригодятся. Паром нужен всем. Часть моих бойцов развернули арбы и погнали их по дороге прочь от реки, а остальные торопливо собирали оружие и доспехи убитых.
На противоположный берег выехали несколько рыцарей. Наверное, среди них и сам Джон Чандос. В лицо я его не знал, а немолодых рыцарей там было несколько, и все облачены в одинаково богатые доспехи. Один рыцарь был на соловом жеребце. Если не ошибаюсь, это фальшивый граф Ангус. Английские рыцари спокойно смотрели, как мы уводим часть их добычи. А что они могли сделать?! Переправиться через реку вплавь под обстрелом арбалетчиков?!
Я помазал им рукой и крикнул на английском языке:
— Передайте мою благодарность Джону Чандосу за то, что собрал для меня добычу!
— Ты будешь жестоко наказан за эти слова, наглец! — крикнул в ответ всадник на соловом жеребце.
— Ангус, ты мог это сделать в нашу предыдущую встречу, но трусливо сбежал! — осадил я.
— Я вызываю тебя на поединок, подлый француз, нападающий из засад! — возмущенно крикнул он.
— На поединок вызывают равного, а мне сказали, что ты такой же ненастоящий рыцарь, как и граф! — бросил я, отдал честь остальным английским рыцарям и не спеша поехал вслед за захваченным обозом, пропуская мимо ушей оскорбления, которые изблевывал в мой адрес самозваный граф Ангус.
В паре лье от переправы мы отпустили паромщиков, а на следующем перекрестке повернули в сторону замка Ла-Рош-Позе, возле которого стояли отряды герцога Бурбонского. Надо было избавиться от обоза и поделить деньги, чтобы у бойцов было больше желания воевать.
20
Маршал Франции Луи де Сансерр оказался медлительным, если не сказать, заторможенным человеком. Такое впечатление, что к сорока годам у него почти полностью сели батарейке. Даже голову, покрытую густыми темно-русыми волосами, он поворачивал так, будто потянул мышцы шеи, боится резким движением сделать себе больно. Маршал — это пока что всего лишь командир большого отряда. Он собрал вечером нас, два десятка командиров поменьше, в холле замка Ла-Рош-Позе, чтобы обсудить план действий. Точнее, бездействий. Мало того, что сам ничего не делает, так еще и другим запрещает покидать лагерь.