Бульвар Постышева
Шрифт:
Потом ещё несколько скомканных страниц неинтересного (не литературного, так сказать) текста и концовочка в таком стиле:
Привозить с собой хорошее настроение, улыбки, обходительные манеры (о чём пишут в стенгазетах на других туристических базах, где ПХД, Гештальт и рельса) — не надо. Это всё равно не поможет. Лучше приезжайте сами и тогда поймёте, что дома, в городе не так уж плохо на диване у телевизора с шанюшками и чаем, а Байкал — одно баловство, усталость, обморожения или солнечные ожоги.
Но почему-то к нам потом часто ездят одни и те же (правда, с разными чаще).
Короче, ничего у нас интересного — ранчо как ранчо. К тому же на вопрос проезжающих мимо нас «дикарей» на паршивых японских машинах, приходится внятно им отвечать: «Мы с ранчо, а чё?» А ни чё! (И, между прочим, ничего тут смешного! Хотя, «Чё» — тысячу раз уже было, — тут все так говорят, понятно?)
Архип очень пытался не нагородить и не нагадить, чтобы люди могли читать, — он уважал чужие сайды, но получилось, как всегда в пять утра — не очень вдохновенно.
Однако, после завтрака Архип отдал это Игорю.
Игорь прочитал Это после обеда и сказал, что, якобы, понравилось. Но на сайд (скажу по секрету) Это никогда не попало. И правильно!
Зато, Архип расчувствовался и в устной беседе уже после ужина стал представлять Игорю своё видение турбазы на перспективу. Он целый день был заведен и загружен строительными мыслями о базе, ходил, присматривался, прикидывал, оценивал, а к вечеру разродился. Они, как раз, к тому времени допивали первую половину бутылки другого позорного бренди у горького теперь уже костра.
— Вот смотри, Игорь! (Ага, наливай.) Перво-наперво — въезд. Что у тебя там за жердь? Поставь нормальный шлагбаум. Я бы, конечно, предложил тебе соорудить что-то виде тонкого сучковатого фаллоса, который неоднозначно реагирует на подъезжающий транспорт. Но, учитывая, что здесь женщины и дети, нужно кардинально другое решение. Например: ковбой поймал индейца и ведет его под дулом… Или, просто, пока только поймал и держит на мушке. Машина подъехала, ковбой поднял оружие, пропустил машину, и тут же резко обратно на краснокожего: «Куда?!» Ну, или что-то около того. Вариантов — масса! (Оп, — не дотянусь… Подай, пожалуйста, колбаску. Спасибо. Ну, — будем. Ху! Мм-аа, дыж, Зорро.) Так, погнали дальше. Вон там посреди поляны обязательно нужно поставить тотемный столб. А как без него? Обязательно! В виде, допустим, как это делается у индейцев, орла с распростертыми крыльями. Четко прямыми по верху, с волнами оперения понизу. Разрисовать его охрой. Навешать тряпочек, колокольчиков, бубенчиков и все дела. Пусть будет. Или это будет «позорный» столб. О, точно — столб позора! Всех провинившихся — к столбу! Привяжешь к нему кого-нибудь из своего персонала или отдыхающих, и будешь пытать, мучить, увечить, коленным железом жечь, щипцами вырывать кусочки мяса, бить кулаком в печень, зубы сверлить, пока эта сука не расколется, зачем она спиздила стиплер!
Игорь засмеялся.
— А что тут смешного? — спросил Архип.
— Нет, ничего, — однозначно ответил Игорь, продолжая смеяться.
— Жаль, — посочувствовал Архип. — Продолжим, товарищ! Если серьезно, то в него можно вбить несколько длинных гвоздей, и пусть уезжающие накалывают на них бумажки со своими претензиями, замечаниями и пожеланиями. Так сказать, обратная связь: и ты будешь знать недостатки обслуживания и всякую, возможно, другую полезную информацию, и у клиентов будет возможность пожаловаться. Да и просто для украшения, если путевый столб врыть и разукрасить — не помешает. Но пытать, все-таки, лучше.
Архип вздохнул.
Игорь налил ещё.
Ещё выпили.
Архип не унимался.
— О гвоздиках. Что у тебя за ранчо, если в округе нет ни одного кактуса? Ты можешь из бревен пару кактусов сделать? Выруби огромные кактусы из чурок, как в пыльных пустынях Техаса, покрась их в зеленый цвет, ну, или если хочешь — в Микки Маусы, наколоти гвоздей вместо колючек и вкопай.
— Люди могут пораниться.
— А ты ограждения не ставь.
— Тем более.
— Какое, тем более? Будут ограждения — каждая свинья полезет! Ты что, не знаешь людей? Только напиши «нельзя!» — тут же все ломанутся: «Зя!». Ограждения не ставь, однозначно, — поранятся. Между кактусов, я бы поставил экран. Его можно из труб сварить, поставить и натянуть полотно, на котором будет картинка прерий. Типа, продолжение кактусовой темы, как в панораме Бородинского сражения или Сталинградской битвы. Видел?
— Да.
— Ну, вот. Но! Но. Нужно, чтобы с какой-то точки было четко видно продолжение вот этого, допусти, склона. Ни просто картина с кактусами и камнями, а продолжение местного пейзажа. Типа: идет склон с соснами, превращается в гору с кактусами, потом продолжается снова с соснами. Вроде, как окно в потусторонний мир. Понятно я объясняю?
— Ну, так-то — да. Чего здесь не понять?
— Ну, ты понял?
— Понял.
— С другой стороны щита, можно для прикола на черном фоне написать белыми буквами «Цой жив!» В стиле группы «Кино», для любителей. И получится у тебя рама с «Кино» и долиной грез, где живут краснокожие. А если ты там ещё вигвамы нарисуешь, речку, дымы индейских костров, белоголовый орел в небесах, шакалы доедают дохлую лошадь, и тыры-пыры, по пьянке туда можно будет выезжать за скальпами. Только осторожней, чтобы копыта не цокали по гравию. Обвяжи их мешковиной. Осторожней, прошу тебя! Индейцы — они, сука, хитрые!
Огонь костра приятно трещал, облизывая старые ветви лиственницы. Приятно сидеть вечером у костра с бутылочкой спиртосодержащей жидкости и с товарищем за деловой беседой. Но…
Притащилась Архипкина тогдашняя подружка. Причем прилично выпившая. (Где успела?)
— Чё?
— Ты спать идешь? — спросила она.
— Да, я скоро.
— Я устала ждать.
— Я скоро, я в пути. Я сам устал уже идти. Я всё равно приду, чего бы мне ни стоило всё это. Иди и жди. Я точно буду. Слово пацана! — Архип улыбался и этим просил не отвлекать. Но подружка, казалось, его не поняла.
— Пойдем вместе.
— Ну, правда, — дай поговорить, я скоро приду.
— Я тогда тоже никуда не пойду! — заявила она. — Я, как дура, там одна сижу!
— У нас серьезный разговор. Иди, Мышонок, я скоро приду. Иди. — Архип привстал, чтобы подойти к ней и сделать что-нибудь приятное, допустим, поцеловать или погладить по щеке прежде чем отправить её в домик. Но…
Подружка демонстративно села напротив.
Архип остался стоять, глядя на неё сверху в низ.
Она тупо смотрела на огонь.
Почувствовалась некая неловкость. Игорь готов был уходить, но не успел ничего сделать, даже подняться — Архип глазами сказал ему: «Вяжи, старик, ещё не договорили. А эта прекрасная леди смотается через восемь минут, дай только слово молвить и не суетись. Посиди, а я сам разберусь».
— Дорогая, — обратился он к этому «мышонку», сдерживая прилив маленького раздражения. — Нас ждет прекрасная летняя ночь на берегу чудного Озера, под шёпот холодного горного ветра и лай собачат из соседней деревни. Умоляю тебя, иди, приготовься ко встрече с прекрасным, — твой пузачонок будет через тридцать минут, примерно. Я расскажу тебе на ночь две волшебные сказки, и обе они будут нести сексуальный подтекст. Ступай. Хочешь, я помашу тебе вслед платочком? Не будем напрасно…
— Никуда я не пойду! — подружка шла на рожон. Сидела твердо, укуталась в куртку, уставилась в костер, даже закурила!
— Свали на хер отсюда, корова! — взорвался Архип. — Дергай в кровать, я тебе сказал! Муля, долбанная, — не нервируй меня! Бля буду, отпинаю, козлину! Урыла быстрее, лошадь! Кому я сказал?! Не поняла что ли, А? Не поняла, я спрашиваю? Быстро!
Он указал пальцем на домик!
Подружка, задохнувшись от негодования, соскочила и со слезами на глазах, бросила сигарету в костер, очень быстро и не оглядываясь, зашагала к домику, бормоча на ходу, чтобы её было слышно, разные грязные слова, типа: «Сволочь», «Скотина», «Гад».