Бунин и Набоков. История соперничества
Шрифт:
<перевод референции Ростовцева прилагался к тексту оригинала>
Всем тем, кого это может касаться:
В. Набоков – один из самых выдающихся русских писателей. Его романы широко известны и рассматриваются как новое слово в русской беллетристике. В. Н<абоков> покинул Россию в ранней юности и поступил в Кембриджский университет, который окончил с отличием. Он очень хорошо знает несколько языков и в совершенстве владеет английским. Плодотворно предаваясь писанью романов, В. Н<абоков> в то же время занимается изучением русской литературы и языка и несомненно был бы превосходным преподавателем русской культуры и словесности равно для начинающих, как и для продвинувшихся студентов. Я считаю его лучшим кандидатом из тех, которых я бы рекомендовал, если бы меня об этом просили. Он без сомнения был бы большой вдохновительной силой для своих учеников и не только дал бы им прекрасное знание русской литературы и языка, но кроме того был бы для них руководителем в писании прозы и поэзии. Я надеюсь, что ему удастся найти себе место в этой области, тем более, что я убежден в том, что он много будет способствовать развитию литературы в какой бы стране он ни находился.
На следующий день Набоков послал вдогонку просьбу поспешить с референцией:
<29 марта 1939 г. Париж>.
Дорогой
я вчера писал к вам и, кажется, забыл сказать, что мне хотелось бы иметь от вас референцию до моего отъезда в Англию, а уезжаю я в воскресенье, 2-го.
Простите, что так на вас насел – но если это только возможно, не откажите мне в исполнении моей просьбы.
Искренне ваш
261
Публикуется по автографу (открытка) (Бунин РАЛ MS. 1066/3960); см. также: Набоков и Бунин. Переписка. С. 203–204. Датируется по почтовому штемпелю. Адрес: Villa La Dominante, r<ue> Villaine, Beausoleil, A<lpes> M<aritimes>. Обратный адрес: Hotel Royal-Versailles, 31, rue Le Marois, Paris 16. В письме от 9 апреля 1939 года Набоков сообщал жене из Лондона: «Бунину написал <…>»; Набоков Берг; цит. по: Набоков В. В. Письма к Вере: 1923–1976 гг./Под ред. Ворониной и Бойда. СПб, 2015 (готовится к печати).
В ответ на согласие Бунина, плохо владевшего английским языком, подписать рекомендательное письмо Набоков пишет ему уже в день отъезда в Англию:
<2 апреля 1939 г. Париж>
31, rue Le Marois Paris XVI
Дорогой Иван Алексеевич,
спасибо за вашу готовность мне пособить. Как ни противно сочинять самому себе рекомендацию, я для упрощения дела составил ее, по следам ростовцевской. Посылаю вам ее и буду вам очень признателен, если подпишете ее. Она приблизительно соответствует тому русскому переводу, который я вам уже послал.
С искренним приветом
262
Публикуется по автографу (Бунин РАЛ MS. 1066/3961); см. также: Набоков и Бунин. Переписка. С. 204. Адрес: Villa la Dominante, rue Villaine, Beausoleil, A<lpes> M<aritimes>. Датируется по почтовому штемпелю.
Бунин подписал составленное Набоковым рекомендательное письмо «Ivan Bunin, Prix Nobel 1933». По иронии судьбы – или в дань набоковскому первоапрельскому розыгрышу 1937 года – над письмом стояла дата «1 апреля 1939 года» (илл. на с. 126).
Возвращая Набокову рекомендательное письмо, Бунин, бывший тогда в Босолее на Ривьере, приложил следующее послание, отнюдь не лишенное интеллектуальной многоплановости, в которой Набоков ему отказывал (илл. 17):
Дорогой Владимир Владимирович,
Очень благодарю Вас. Бальмонт когда-то рассказывал, что он, сойдя на берег на мысе Доброй Надежды, «углубился в страну», зашел в шалаш какой-то старухи, которая показалась ему «пленительной», полез к ней с любовными ласками, а она стала бить его чем попадя, и он оказался «в беспомощном положении»: «я не мог ничего ей сказать, ибо единственный язык, на котором мне трудно изъясняться, язык зулю <зулу>» [263] . Так вот мне тоже было бы трудно «изъясниться» насчет Вас на английском языке, – благодарю Вас за помощь. И желаю всяческих успехов.
263
К. Д. Бальмонт совершил кругосветное путешествие в 1912 году и в феврале – марте посетил Южную Африку. Бунин повторяет этот рассказ с иной интонацией в кн.: Бунин. Воспоминания. 1950. С. 27.
264
Письмо Бунина публикуется по автографу Набоков Берг. Рекомендательное письмо Бунина публикуется по машинописи (подпись-автограф) (Набоков БК, коробка 8, папка 18). См. также: оба письма в кн.: Набоков и Бунин. Переписка. С. 204–205. Рекомендательное письмо Бунина было опубликовано Дмитрием Набоковым в кн. Vladimir Nabokov: Selected Letters. 1940–1977. Ed. Dmitri Nabokov and Matthew J. Bruccoli. London, 1989. С. 30.
А вот сам текст самого рекомендательного письма (референции), выданного Буниным Набокову:
To whom it may concern:
April 1st 1939.
Mr. Vladimir Nabokoff (nom de plume V. Sirine) is a very well known Russian author whose novels (some of which have been translated into German, English and French) enjoy a high reputation among Russian intellectuals abroad. He is the son of the late V. D. Nabokoff, the eminent Russian Liberal Member of the first Russian Parliament and Professor of Criminology. After leaving his country (in 1919) Mr. Nabokoff went to Cambridge where he obtained his B. A. degree in foreign languages (French and Russian) with distinction. He is not only a novelist of quite exceptional talent, but also a profound student of Russian language and literature. As an instance of this I may signify that in one of his works he contributed to the elucidation of certain literary questions referring to the Russian sixties of which he made a long study [265] . All this, together with his mastery of English and great experience in lecturing would make him a teacher of Russian literature and thought of quite exceptional quality at any English or American university. I recommend him warmly for such a post as I really think that it would be hard to choose better.
265
Имеется
(Дословный перевод рекомендательного письма:
Господин Владимир Набоков (псевдоним В. Сирин) – очень известный русский писатель, чьи романы (некоторые из которых переводились на немецкий, английский и французский языки) высоко ценят русские интеллигенты за рубежом. Он сын покойного В. Д. Набокова, видного либерального члена Первой Государственной Думы и профессора криминологии. Покинув свою родину (в 1919 году), господин Набоков поступил в Кембриджский университет, который закончил с отличием по отделению иностранных языков (французский и русский). Он не только романист исключительного дарования, но и глубокий исследователь русского языка и литературы. В качестве примера последнего я могу указать на то, что в одном из своих произведений он внес вклад в выяснение ряда проблем литературной жизни России 1860-х годов, которым он посвятил подробное исследование <речь идет о главе о Николае Чернышевском в романе «Дар»>. Все это, вместе с его блестящим владением английским языком и большим опытом чтения лекций делают его преподавателем русской литературы и истории русской мысли такого исключительного качества, что он мог бы работать в любом английском или американском университете. Я с радостью рекомендую его на такую должность и думаю, что было бы трудно найти более достойного кандидата.
Набоков поблагодарил Бунина в письме из Лондона. Судя по всему, это последнее сохранившееся звено в переписке писателей:
<8 апреля 1939 г. Лондон>
Дорогой Иван Алексеевич,
очень благодарю вас за подпись! Я уже несколько дней в Лондоне, живу у Саблиных, останусь, вероятно, до середины месяца. Это очень смешно – про Бальм<онта>! Тут весна, – газон и сизость – во всю цветут анютины глазки, желтые с черным; личиками необыкновенно похожие на Гитлера, – обратите вниманье при случае.
Еще раз спасибо, крепко жму вашу руку, и целую ручку Вере Николаевне.
266
Публикуется по автографу (открытка) (Бунин РАЛ MS. 1066/3962); см. также: Набоков и Бунин. Переписка. С. 205. Датируется по почтовому штемпелю. Адрес: Villa la Dominante, rue la Villaine, Beausoleil, France A<lpes> M<aritimes>. Обратный адрес: 5, Brechin Place, London (адрес Саблиных – см.: прим. 252).
Из этого письма личики анютиных глазок перенесутся – через массив времени, пространства и культуры – в автобиографическую книгу Speak, Memory («Говори, память»), где Набоков напишет:
<…> тот ветреный день в Берлине (где, конечно, никто не мог избежать знакомства с вездесущим портретом фюрера), когда я с <сыном Дмитрием> остановился около клумбы бледных анютиных глазок: на личике каждого цветка было темное пятно вроде кляксы усов, и по довольно глупому моему наущению, он, страшно развеселясь, что-то такое сказал об их сходстве с толпой подпрыгивающих маленьких Гитлеров (перевод Сергея Ильина, Набоков АСС 5: 580) [267] .
267
Ср. Nabokov. Speak, Memory. C. 305.
24 марта 1939 года Бунин приписывает постскриптум на полях письма к Вадиму Рудневу: «Сирин очень искусственен!» [268] Тогда почти одновременно в «Русских записках» был опубликован рассказ Набокова «Лик», а в «Современных записках» – «Посещение музея», пожалуй, самый сюрреалистический из русских рассказов писателя. 14 июня 1939 года, в день, когда Набоков вернулся из второго лондонского турне, не стало Ходасевича. С конца июня до сентября 1939 года Набоковы отдыхали, сначала в Савойских Альпах, потом на Лазурном берегу [269] . Они вернулись в свое последнее парижское пристанище, квартиру-клоповник на рю Буало, где была написана повесть «Волшебник» – «первая маленькая пульсация “Лолиты”» [270] . Бунин и Набоков вновь увиделись в Париже только осенью 1939 года. Жена Бунина записывает в дневнике 13 сентября 1939 года: «Видаемся с Вишняками, Зензиновыми, Фондаминским, Сириным и Зайцевыми» [271] . 31 декабря 1939 года Бунин и Набоков совместно с Алдановым, Бердяевым, Гиппиус, Мережковским, Рахманиновым, Ремизовым и Тэффи подписали «Протест против вторжения в Финляндию», опубликованный в «Последних новостях». Эта политическая акция, объединившая ведущих деятелей культуры разных политических убеждений, передает состояние умов в русской эмиграции на конец 1939 года. Нетрудно заметить, что в этой группе Набоков – единственный представитель младшего эмигрантского поколения. В очередной раз нота неприятия Набокова проглядывает в дневниковой записи от 6 февраля 1940-го, сделанной находившимся в Париже Полонским: «Про Сирина, который забежал в это время случайно на полчаса, <Бунин> сказал <…>: – Нельзя отрицать его таланта, но все, что пишет, это впустую, так что читать его перестал. Не могу, внутренняя пустота» [272] .
268
Письмо И. А. Бунина В. В. Рудневу. 24 марта 1939 года. В кн. «Современные записки»/Под. ред. Коростелева и Шруба. Т. 2. С. 925.
269
Boyd. Vladimir Nabokov: The Russian Years. P. 508–510.
270
Boyd. Vladimir Nabokov: The Russian Years. P. 510. Выражение Набокова из эссе «On a Book Entitled Lolita»; см.: Nabokov. Lolita. New York, 1955. P. 313; Набоков. Лолита. Нью-Йорк, 1967. С. 289.
271
Cм.: Устами Буниных. Т. 3. С. 34.
272
Иван Бунин во Франции. Дневник Я. Б. Полонского/Публ. Ефима Эткинда // Время и мы. 1980. № 55. С. 282.