Бурятские волшебные сказки

Автор неизвестен

–  Хорошего сивого коня отведи на открытую, чистую поляну, [пусть пасется], на привязи. А плохонького сивого коня накрой [попоной], дай [ему] сена и привяжи во дворе.

Так и привязал. Ночью явились семь волков: "Вот его хороший сивый конь", - решили они и съели плохонького сивого коня.

4 На следующее утро Уншэн Боро оседлал хорошего сивого коня и помчался за волками Догнал их, со всех семерых содрал шкуру. Пошли волки к Эсэгэ Малан-тэнгрию жаловаться, волоча содранные шкуры.

Эсэгэ Малан-тэнгрий отправил тогда девять шолмосов: "Убейте

Уншэн Боро-парня", - сказал он им.

Опять трехсаженная рыжая собака стала лаять да выть. Уншэн Боро открывает сундук, вытаскивает оттуда саженный хадак и с этим хадаком обращается к своей собаке, спрашивая:

5– Рыжая моя собака, за три года вперед предвидящая злого врага, почему залаяла?

–  Девять шолмосов собираются тебя убить.

–  А как же мне спастись?
– спрашивает Уншэн Боро.

–  В котле огромном, как Хангай [100], кипяти конский помет. С наступлением вечерних сумерек придут [шолмосы]. Когда я буду лаять и смотреть в сторону, ты приготовишься. Как я с лаем повернусь к дому, так и станешь обливать этим кипятком с пометом все углы и стены, приговаривая: "Да очистится мой дом, ум махум [101]!"

6 Завечерело, рыжая его собака лает и в сторону смотрит, а Уншэн Боро-парень приготовился. Как только повернулась [она] с лаем к дому, Уншэн Боро стал все углы и стены обливать кипятком с пометом, приговаривая: "Да очистится мой дом, ум махум!" Девяти шолмосам, заглядывающим в щели, ошпарил глаза кипятком. Опять они пожаловались Эсэгэ Малан-тэнгрию. Эсэгэ Малан-тэнгрий отправил тэнгриев Гунан и Дунэн и сказал "Сразите громом Уншэн Боро-парня".

7 Опять залаяла, завыла его трехсаженная рыжая собака Тогда Уншэн Боро открыл сундук, достал саженный хадак и с этим хадаком обращается к рыжей своей собаке:

–  За три года вперед предвидящая злого врага моя трехсаженная рыжая собака, почему залаяла?

–  Эсэгэ Малан-тэнгрий отправляет тэнгриев Гунан и Дунэн, чтоб громом тебя сразили, - говорит его рыжая собака.

–  А как же мне спасти свою жизнь?
– спрашивает Уншэн Боро.

8– Из трех холмиков, на которых пасутся твои овцы, стань на правом. Надвинутся тучи с правой стороны, и "трах-тах" загремит гром, тогда прыгни на средний холмик. Над средним бугорком "трах-тах" раздастся - прыгнешь на левый холмик. Над левым бугром "трах-тах" прогремит, снова прыгни на средний. Когда рассеются тучи и появится сияние, ты прицелишься-прицелишься и выстрелишь туда, где сияет.

По совету рыжей собаки, Уншэн Боро стал на правый бугорок. С правой стороны надвинулись тучи, "трах-тах" загрохотало над ним вверху. Тогда Уншэн Боро-парень прыгнул на средний бугорок. Когда над средним бугорком раздалось "трах-тах" - прыгнул на левый бугорок. Когда над левым бугорком прогремело "трах-тах",

он снова перескочил на средний бугорок. Когда стоял на среднем бугорке, что-то сверкнуло, он выстрелил - и прострелил хвост золотому дракону. Гунан и Дунэн тэнгрии отправились с жалобой к Эсэгэ Малану.

9 Эсэгэ Малан потребовал к себе самого Уншэн Боро-парня. Поехал к нему Уншэн Боро, оседлав своего хорошего сивого коня.

–  Уншэн Боро-хубун, зачем ты выковырял воронам глаза?

–  У меня было семь овец. Семь лет не было от них ягнят. Через семь лет большая овца принесла двух белолобых ягнят - барашков. Обрадовался я, положил их в короб, повесил на дерево и побежал домой к жене "Почему ты не принес ягнят?" - спросила жена.

Пошел я обратно [за ними], две вороны успели по одному глазу у них выклевать. Я хотел одного ягненка принести в жертву [хозяину] огня, а другого - тэнгриям. Одноглазые ягнята никуда не годятся - ни огню, ни тэнгриям их не преподнесешь.

10– Прав Уншэн Боро-парень, - сказал Эсэгэ Малан.
– Зачем ты содрал шкуру с семерых волков?

–  Я думал, что семь волков съедят моего хорошего сивого коня, и оставил его на открытой, чистой поляне. А плохонький сивый конь останется у меня, - решил я и привязал его во дворе. А съели-то волки плохонького сивого коня, хорошего не тронули. Со злости и содрал я с них шкуру.

–  Прав Уншэн Боро-парень. Зачем ты ошпарил девяти шолмосам глаза?

–  Девять шолмосов– это девять, а я один. Почему же они сразу не зашли и не убили меня, а подпирали стенки? От злости я и ошпарил им глаза.

11– Прав Уншэн Боро-хубун. Зачем же ты прострелил хвост золотому дракону Гунан и Дунэн тэнгриев?

–  Сразили бы сразу меня, коль хотели, зачем же разнесли мои холмики? Хотел им показать, как надо стрелять и прострелил хвост золотого дракона.

–  Прав Уншэн Боро-хубун, - сказал Эсэгэ Малан.
– Пусть семь твоих овец размножатся до семи тысяч, из двух твоих скакунов выйдут две тысячи. Пусть все это станет в народе улигером-сказанием, - благословил Эсэгэ Малан-тэнгрий и отпустил Уншэн Боро-парня домой. Так рассказывают [в народе].

23. СТАРИК ХЭРХЭН

Старик Хэрхэн (hээрхэн абгай). Ср. AT (327). Записала С.С. Бардаханова в 1983 г. от Н.С Сонтохоновой, 64 дет, в с. Бахай Баяндаевского р-на Иркутской обл.
– РО БИОН, инв. № 3494, с 2-4. Перевод С.С. Бардахановой.

Вар: Парень Торсэгин (Трсэгийн хубуун), Женщина Тэтэгэрхэн (Тээтэгэрхэн гэргэн), Старик Тонтэ (Тнтэ убгэн) - РО БИОН, инв. № 229, с 17-21; инв. № 2877, с 30-35; инв. № 2697, тетр 6, с 79-84. Близки к ним сказки "Старуха Хэрхэн" и "Тэнэхон" [22, с 17-21,21-24]. Мотивы этих сказок имеются в текстах, записанных Ц.Ж. Жамцарано, - "Парень Тэдхэйхэн" (Тэдхэйхэн хубуун), "Парень Торсэхэн" (Трсэхэн хубуун) (см. АВ, ф. 62).