Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона
Шрифт:
В голосе председательницы Семейного лекционного клуба Итаки, воспевавшей великую героиню, зазвучала нотка тихой грусти.
— Что же до нас, — печально сказала она, — нам, домоседкам, матерям, воспитательницам наших детей, жизнь Симмс-Пибити кажется сном, мечтой, недосягаемой мечтой для каждой из нас, кто сидел дома, рожал детей и занимался хозяйством. Жизнь ее прекрасна; такую жизнь хотела бы прожить любая из нас, но судьба не сулила нам таких приключений, и в целом мире есть только одна Симмс-Пибити. единственная в своем роде.
Председательница клуба снова помолчала и окинула взглядом своих испытанных подруг.
— Что же совершила Симмс-Пибити и что так выделяет ее из женской
Председательница сделала паузу, чтобы до конца насладиться магией этих слов, а потом повторила их почти шепотом:
— Из Кантона в Ханькоу. Симмс-Пибити бежала от своих похитителей, спустившись по бурным порогам реки Сянь в сезон дождей, когда никто на это не отваживался. В 1919 году она пересекла Северную Африку от Марокко до Абиссинии. В 1920 году она служила в Сирии в тайной разведке. В Дамаске она познакомилась с королем Фейсалом, который помог ей исследовать Куфру — таинственную и священную столицу фанатической секты сенуситов в самом сердце Ливийской пустыни, куда никогда не ступала нога белого человека. Переодевшись египетской девушкой, Симмс-Пибити проделала две тысячи километров на горбу верблюда; ее спутниками были грубые туземцы, которые даже не говорили по-английски.
Председательница Семейного лекционного клуба Итаки многозначительно поглядела на двух своих самых задушевных подруг. Гомер Маколей не понял, что означал этот взгляд; его интересовало лишь, долго ли еще председательница будет говорить об этой неправдоподобной Розали Симмс-Пибити?
— В 1923 году Симмс-Пибити пустилась на двадцатитонном одномачтовом арабском судне с арабским экипажем по Красному морю в запрещенный порт Джизан. На этот раз она переоделась арабской девушкой. В 1925 году она взобралась на вершину Атласских гор в Марокко. В 1926 году она прошла пешком две тысячи двести километров через всю Абиссинию — поставив тем самым мировой рекорд.
И с презрением к себе самой и ко всем своим друзьям в Итаке председательница Семейного лекционного клуба Итаки заметила:
— А мы, спрашиваю я, прошли мы когда-нибудь ради удовольствия хотя бы от магазина Готсчолка до Редингского парка?
Не будучи в состоянии ответить на этот вопрос, она со вздохом добавила:
— А между тем нам это было бы совсем не вредно.
Потом, заглядывая в записную книжку, которую не выпускала из рук, она вернулась к своей задаче — познакомить аудиторию с сегодняшним лектором,
— Продолжаю, — сказала она. — В 1928 году Симмс-Пибити была корреспонденткой одной
Гомеру Маколею все это порядком наскучило; он спешил вернуться на работу в свою телеграфную контору и думал с нетерпением: «И что это она все время переодевается?» Но председательница Семейного лекционного клуба Итаки продолжала свое вступительное слово:
— В 1930 году Симмс-Пибити совершила потрясающее путешествие по Турции и познакомилась с Мустафой Кемалем. Он был турок. На этот раз Симмс-Пибити была переодета юной турчанкой, жительницей гор. Верхом она покрыла семнадцать тысяч километров и объездила весь Ближний Восток. В Азербайджане она участвовала в боях за советскую власть. В 1931 году она путешествовала по Южной Америке и исследовала бразильские джунгли в сопровождении одних лишь туземцев: как мне сообщила сама Симмс-Пибити, одного из них звали Макс.
Вступительное слово председательницы близилось к концу. Она снова вздохнула.
— Но приключения Симмс-Пибити нескончаемы, а вы пришли увидеть и послушать ее, а не меня.
Столь умилительная скромность сопровождалась у этой замечательной председательницы этого замечательного клуба застенчивым хихиканьем, а у ее друзей в публике вызвала сочувственный смешок. Когда в зале водворилась приличествующая тишина, председательница провозгласила торжественным тоном:
— В качестве председательницы Семейного лекционного клуба Итаки мне выпала большая честь представить вам Розали Симмс-Пибити!
На этот раз аплодисменты стали переходить в бурную овацию. Председательница клуба повернулась к кулисам, приветствуя высокую гостью, но, увы, ее нигде не было. Пользуясь заминкой, аудитория усилила аплодисменты; овация продолжалась полных две минуты, некоторые дамы уже признавались друг дружке, что у них горят ладони; но вот наконец великая женщина предстала их взорам.
Гомер Маколей ожидал, что она будет не похожа на всех других женщин. Он не представлял себе, как может выглядеть это существо, но не сомневался, что оно должно быть чем-то из ряда вон выходящим… И не ошибся. Розали Симмс-Пибити — это был старый боевой конь без всяких признаков женственности, высохший, долговязый, костлявый, жилистый, нелепый, словом, чучело гороховое… Гомер поднялся на ноги — не то потому, что пришло время вручать телеграмму, не то просто от удивления; но, как ни странно, он не побежал на сцену, хотя ему это и было приказано.
Ласковая дама, которая его так тщательно инструктировала, бросилась к нему сама и, прежде чем он успел опомниться, принялась толкать его по проходу, приговаривая пронзительным шепотом:
— Скорей, мальчик, скорей! Вручи телеграмму!
Великая женщина на сцене делала вид, что не замечает всей этой суматохи.
— Милостивые государыни, — начала она. — Члены Семейного лекционного клуба Итаки…
Голос ее был столь же противным, как и ее внешность.
Тут Гомер Маколей вбежал на сцену и внятно объявил:
— Телеграмма Розали Симмс-Пибити!
Великая женщина прервала свою речь и повернулась к рассыльному, словно его появление было для нее полнейшей неожиданностью.
— Сюда, мальчик, — сказала она. — Симмс-Пибити — это я!
Взглянув на публику, она добавила:
— Прошу меня извинить, милостивые государыни.
Расписавшись в получении телеграммы, она приняла ее от рассыльного и протянула ему десять центов.
— Возьми, мальчик, это тебе на чай.
Гомер был оскорблен, но все, вместе взятое, показалось ему таким смешным и бестолковым, что он не стал утруждать себя отказом. Взяв монетку, он бросился со всех ног прочь со сцены и вон из здания. Вдогонку ему неслись слова великой женщины.