Через тернии – в загс!
Шрифт:
– То-то, – произнесла Людмила Александровна и обратила внимание Аллы на очередной подъехавший автомобиль. Из машины выходил Емельянов, он торжественно нес подарок, который они с Аллой купили накануне. Большой русский самовар, расписанный яркими жостовскими красками. Алла испугалась, что подарок не понравится старой даме, но та настолько искренне ему обрадовалась, что сомнений не осталось. Емельянов оказался последним из гостей. Он поцеловал руку Людмилы Александровны, Алле достался поцелуй в лоб, отчего та поначалу скуксилась. Затем все прошли к накрытому столу, расположенному в саду.
Гости расселись довольно быстро, аппетитные блюда, в приготовлении которых приняли непосредственное и активное участие Алла, Аленка и Антон, последний в большей степени, манили буйством зелени и вкусными запахами. Людмила Александровна дала отмашку открывать бутылки с горячительными напитками и только после этого заметила, что сына с его новой пассией еще нет за столом.
– Аленка, – попросила она, – сбегай в дом, позови Пал Палыча, гости ждут.
Та кивнула и понеслась исполнять поручение.
Смоленский собирался поцеловать Эмму в тот момент, когда Аленка резко распахнула межкомнатную дверь. Та ударила его в спину, он согнулся от неожиданного толчка, не удержал равновесия и рухнул на Эмму. Она, соответственно, свалилась на стоявший позади нее диван.
– Ой, – растерялась девушка, перед которой открылась двусмысленная картина: на диване валялась Эмма, а на ней барахтался профессор, – я не думала, что вы здесь чем-то таким занимаетесь.
– Хрусталева! – взвыл от негодования Смоленский. – Ничем таким мы не занимались! Ворвалась, как ураган, и нас уронила. С таким энтузиазмом лучше бы экономическую теорию учила.
– Хрусталева?! – Эмма прищурила красивые холодные глаза. – Вот, значит, и познакомились. – Она села на диване, демонстративно положив ногу на ногу, рядом с ней с видом застуканного на месте преступления воришки устроился профессор. – Вот ты какая, дочь Хрусталевой, – и принялась ее бесцеремонно разглядывать.
– Да, я такая, – фыркнула Аленка и решила не дерзить. Все-таки экономическая теория впереди. – Там все ждут, между прочим, уже открывают шампанское. Меня Людмила Александровна за вами послала.
– Совсем забыл, – спохватился Смоленский, – у мамы же сегодня юбилей!
Аленка не стала ждать завершения любовной сцены и кинулась назад, хитро стреляя глазами в сторону Аллы. Та не понимала, что случилось, но улыбнулась после того, как та показала ей большой палец: мол, все о’кей!
Смоленский и Эмма пришли через пять минут. Он представил свою даму гостям как хорошую знакомую, и Алла потихоньку вздохнула. Ей было бы в сто раз спокойнее, если бы он назвал ее своей невестой. Емельянов отнесся ко всему довольно заинтересованно, но его интерес показался Алле очень необычным. Королева опустилась на стул с королевским достоинством и разрешила налить себе немного шампанского. Емельянов следил за наполняемым фужером строгим взглядом, после чего перевел его на Эмму. Та покорно вздохнула и опустила глаза, показывая, что напиваться и лежать с сердечным приступом она не собирается. Но на Аллу от этой покорности повеяло могильным холодом. Стерва! Прикидывается овцой, чтобы улучить момент и снова нанести ей удар в спину. Нет, по голове, как она или ее приспешницы это уже делали.
Праздник не радовал Аллу. Она ждала чего угодно, только не молчаливой покорности соперницы. Зато Емельянов радовался, как ребенок. Он даже пытался говорить тосты и целовать хозяйку дома, которой восхищался. Аленка была занята обслуживанием гостей, Антон ей помогал. Алле помочь было некому. И она чувствовала, как над ней сгущались тучи. Эмма веселилась вместе со всеми и улыбалась всем подряд, в том числе и ей, Алле. Алле, которая всегда была для нее пустым местом! Что это значило, та прекрасно осознавала. Эмма-вамп решила переродиться в роковую женщину. Не выйдет! Алла этого не позволит. Роковой для Емельянова будет она одна. Алла схватила его за руку и потянула танцевать. Он согласился и, обняв за талию, вывел ее на середину лужайки. Людмила Александровна пожертвовала газоном ради собственного праздника. Алла жертвовать не собиралась! Она обхватила голову Емельянова и на глазах у всех, а в частности, у Эммы, поцеловала его в губы долгим поцелуем. Танцующие пары, сидевшие за столом подвыпившие гости, снующая взад-вперед молодежь не обратили на этот страстный выпад особого внимания. Но Эмма обратила. Алла краем глаза, рискуя получить косоглазие, проследила за ее реакцией. Эмма страдала, глядя на них с Максимом. Она смотрела на них так, будто теряет самое дорогое в своей жизни. Теряет и мирится с этой потерей, как с неизбежностью. Снова в ее взгляде мелькнула покорность.
Алла терялась в догадках. Емельянов, хоть и не обращал пристального внимания на Эмму, все же изредка бросал на нее заинтересованные взгляды. Подойти и поговорить наедине, как подумала Алла, он вряд ли бы смог, от Эммы ни на шаг не отходил Смоленский. И та, что самое интересное, показывала, что этому рада. Алла предположила, что Эмма собиралась вызвать ревность у Емельянова, но ее тревоги не оправдались. Или он так тщательно скрывал свои эмоции? В любом случае Емельянова нельзя было оставлять наедине с Эммой, поэтому, когда профессора отвлекали по какому-то делу, Алла кидалась вместо него и тащила за собой Емельянова. В результате чего Максим таскал ящики с напитками, помогал Антону расставлять дополнительные сидячие места в саду и ловил соседскую дворняжку, чудом просочившуюся через забор на вкусные запахи.
Зато Смоленский мог вдоволь наговориться с любимой женщиной, обстоятельно показать ей все уголки сада и даже чмокнуть ее в щеку под сенью раскидистой яблони. Эмма была растерянной и немного подавленной, ее общее угнетенное состояние Смоленский объяснял тем, что та надеялась на его признание, но так его и не дождалась. Профессор долго решался, но под яблоней, когда Эмма позволила себя поцеловать, все же решился. Он бухнулся на колени и признался Эмме в любви. Та опешила от неожиданности и ответила, что он слишком торопит события, что его любовь совсем не любовь, а просто химический процесс в крови. В конце концов она заплакала и заявила, что должна ему признаться в чем-то очень важном. Смоленский трепетно собрался ожидать признания, но Эмма вытерла слезу и заявила, что расскажет о своем обмане позже, когда улягутся все страсти и все встанет на свои места. Страсть Смоленского не собиралась сходить на нет. Он пообещал, что обязательно дождется этого момента, и встал с колен. Эмма помогла ему отряхнуться, они пожали друг другу руки и вернулись к гостям. Он настолько верил этой женщине, что не думал о ее нелепом, как ему казалось, обмане. Да и в чем она могла его обмануть? О том, что Эмма все еще любит Емельянова, он и так догадывался, но надеялся перебороть эту любовь своею.
Наедине они все-таки остались. Эмма и… Алла. Для обеих это стало такой неожиданностью, что с Эммы спала вся спесь. Людмила Александровна послала Аллу в дом за теплым пледом, вечерело, в саду становилось прохладно. И Алла в комнате столкнулась с Эммой, которая искала свою сумочку, собираясь уезжать.
– Ой, – Алла не сдержалась, – какая неожиданная встреча!
– Вы ойкаете точно так же, как и ваша дочь, – Эмма постаралась вернуться в «свою тарелку» и придать голосу как можно больше презрительности. У нее это получилось. Но ненадолго.
– А чем это вам, собственно, не нравится, как мы ойкаем? – возмутилась Алла.
– А почему, собственно, мне должно это нравиться?! – сказала та, обходя Аллу и круглый стол в поисках сумки. – Мне лично все равно, ойкайте себе на здоровье, главное, чтобы Максиму это не надоело. Он умный, начитанный мальчик. И женщина, собирающаяся стать его второй половиной, должна, кроме бессмысленного ойканья, разбираться в аспектах культуры, науки…
– И техники, – добавила Алла. – Я разбираюсь, не волнуйтесь. А еще я прочитала всю Камасутру, так что я тоже начитанная. Максиму очень нравится…