Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
К ним упали веревки.
Бывший жрец ухватился за них, не проверив, как и на чем они держатся, и полез. Дрожащие руки сводило болью, ему казалось, что вот-вот веревки оборвутся под грузом тела, отягощенного наворованным добром. Но вот его дернули кверху, так что Хепри ободрал плечо о камень, и он упал на третьего грабителя; его тело смягчило падение Хепри, зато его товарищ отшиб себе всю спину. Но он не позволил себе даже вскрикнуть и тут же вскочил.
– Второй!.. – шепотом крикнул Хепри. Оба бросились к дыре, но тут услышали такое, отчего даже у бритоголового
– Схвачен! Бежим! – крикнул его товарищ и кинулся прочь без всяких раздумий.
Хепри мгновение помедлил, но мысль о возлюбленной сама заставила его ноги последовать за товарищем. Как будто со стороны он видел себя, мчащегося как заяц, с нечеловеческой быстротой и ловкостью взбирающегося на стену и переносящегося через нее, это показалось одним прыжком. Оба грабителя благополучно выбрались наружу и припустились бегом, не обменявшись даже словом.
Только когда впереди показалась блестящая под луной река и барка Диона, они позволили себе сбавить скорость.
Задыхающиеся, покрытые потом, грязные с головы до ног преступники посмотрели друг на друга и не увидели на лицах друг друга никакого удовлетворения.
– Половина твоя, - сказал Хепри, похлопав рукой по своей сумке.
Его товарищ кивнул.
– Ани и Нубнефер, - сказал он, и его губы скривились. – Нубнефера будут пытать и выпытают наши имена.
Хепри вдруг рассмеялся – так, что сложился пополам, схватившись за живот. Его товарищ смотрел на него как на сумасшедшего.
– Ты не с ума ли сошел?
Хепри только махнул рукой и двинулся вперед.
Нубнефер не знал его имени, как не знал его и этот человек. Хепри был слишком осторожен, чтобы называть свое имя товарищам, они знали его как Са-Имхотепа – “сына Имхотепа”.
Большое кощунство, но не большее, чем то, что они совершили.
========== Глава 28 ==========
Подземная камера пыток была освещена факелами и ало рдеющими жаровнями, приготовленными для допроса. Нубнефер висел, подвешенный за ноги – лицо было багровым от прилива крови. За ним стоял полуголый плечистый палач с факелом.
Этим факелом жгли преступнику спину, красную, вспузырившуюся, шипящую, как мясо на сковороде. Несчастный тихо, беспрерывно стонал. Он рассказал все что знал, как только его ввели сюда – но его мучили уже второй час, добиваясь чего-то, чего он не мог дать…
Высокий красивый человек в белой одежде, чуждый в этом окружении, медленно обошел преступника – на лице не было и следа жалости. Неб-Амон остановился напротив пытаемого, так что обезумевшие глаза Нубнефера теперь таращились в его собственные – прекрасные черные глаза, которые могли с равною легкостью обещать и жизнь, и смерть.
– Скажи мне имя, - шепотом приказал верховный жрец. – Настоящее имя вашего главаря. Или тебя изжарят целиком.
– Са… И… Имхотеп… - прошептал бедняга и обвис, лишившись чувств от мучений.
Неб-Амон несколько мгновений с омерзением смотрел на осквернителя святейшего
– Снимите его, окуните в воду и продолжим, - ровным голосом приказал он. – Я достану из него это имя, даже если придется пытать его всю ночь.
– Великий ясновидец, - осмелился заметить один из помощников.
Неб-Амон резко обернулся к нему, изумленный вмешательством.
– Великий ясновидец… Этот злодей, может быть, не лжет…
– Как не лжет? – спросил Неб-Амон, подняв брови.
– Может быть, главарь и его обманул, - ответили ему. – Предусмотрел поимку сообщников и назвался чужим именем.
Неб-Амон мгновение думал, схватившись за подбородок.
– Снимите его, - резко приказал он.
Пока приказание споро и почтительно выполнялось – преступник от прикосновений к обожженным местам очнулся и истошно закричал, потом снова потерял сознание – Неб-Амон раздумывал над этими словами и наконец понял, что они могут содержать истину. Да, это возможно.
Тогда к обвинению в осквернении Запада прибавится еще обвинение в святотатстве, холодно подумал верховный жрец. Как этот преступник только посмел тронуть своим поганым языком имя Имхотепа!..
– Отправьте его обратно в темницу, - приказал Неб-Амон и быстро покинул помещение.
Этого завтра казнят, он уже бесполезен. Но главный злодей все еще на свободе.
Но Неб-Амон схватит его – и когда это произойдет, участь того, которого сейчас допрашивали, покажется ему желанной.
Домой великий ясновидец пришел на рассвете – усталый и полный давно копившегося гнева, который не утолила даже поимка одного из преступников. Он стремился к жене, чтобы она его успокоила…
Но прежде чем войти к Ка-Нейт, Неб-Амон тщательно вымылся и переменил одежду. Он не может осквернить ее тем местом, где только что побывал, и этой мерзкой тварью, которую допрашивал.
Ка-Нейт спала – ее лицо было безмятежно, рука покоилась на животе. Муж улыбнулся и, наклонившись над нею, нежно поцеловал в губы. Они были сладостны, как лепестки лотоса.
Ка-Нейт улыбнулась и открыла глаза, протянув руки к дорогому супругу и господину.
– Где ты был?.. – прошептала она.
– Это прошло… Сейчас я с тобой, - улыбаясь, ответил Неб-Амон. Он лег к ней и привлек ее к себе, погружая руку в ее ароматные волосы. Мир перестал существовать для них.
А на другое утро их разбудил явившийся в дом стражник – вестник, объявивший о его приходе, вырвал господина из объятий жены, так что Неб-Амон разгневался; но когда узнал причину, осыпал явившегося золотом.
Это был тот самый предводитель поискового отряда, которого великий явновидец распекал несколько дней назад за лень. И этот стражник сейчас сиял от счастья и гордости, слушая похвалы своего господина.
Он принес ему золотой перстень со скарабеем, найденный на том месте, где позавчера ночью застигли грабителей мертвых.