Делай, что должно. Легенды не умирают
Шрифт:
— После два рода слились, и не до того стало. Анн-Теалья постепенно захирели, там сейчас… — он зашелестел страницами второй книги. — Вот, взгляни. Там сейчас в живых только твои дядя и дед с бабкой.
На страницах книги Родов без труда узнавался миниатюрный портрет матери Яра, правда, на нем она была изображена еще совсем девочкой, может, как раз после принятия Стихии. И она, и ее брат — «Теаней анн-Теалья», как значилось под миниатюрой, — очень походили на своего отца. К острому сожалению Яра походили. Те же холодные взгляды, те же сжатые в тонкую нить губы. Его унылый вид не укрылся от нехо, но Аилис ничего
Вместо этого он принялся объяснять, как именно им предстоит ехать. Карта картой, но запомнить хотя бы в общих чертах маршрут, в каких именно ата-ана стоит останавливать, где можно поднажать, а где лучше переждать, если к ночи выедут — это совсем другое дело.
— Нехо, я могу попросить? — подал голос Яр, когда он закончил говорить. — У Кречета неисправен роллер, если можно поставить его где-нибудь под навесом в замке, мы были бы весьма благодарны.
— А еще у вас только одна лошадь на двоих, и та привычна к равнинам больше, чем к горам.
— Ласка знает мою руку и безупречно послушна мне, нехо, — запротестовал Аэньяр, поняв, куда клонит владетель Эфара. — А Кречет…
— А я не умею держаться на лошади, — вынужденно признался тот. — Потому в одном седле нам будет спокойнее и проще.
— Значит, три дня… Хорошо, но припасы возьмете те, что я дам. И не спорьте, дети. Это — горы.
Когда мальчишки вышли, получив разрешение прямо сейчас заглянуть в библиотеку, нехо, проводив их взглядом, покачал головой: следовало дать им надежного проводника. Горы — это горы, они опасны в любое время года и погоду. Но они пересекли половину Ташертиса сами, двигаясь только по карте, без проводников. Однако Ташертис — равнина, где не бывает внезапных обвалов, лавин или оползней! Но гордость мальчишек… Но их жизнь! Послать кого-то следовать за ними на расстоянии? И как скоро оба догадаются о преследователе? Вот если найти кого-то из горцев, кто направлялся бы в ту же сторону…
***
Библиотеку Эфар-танна, конечно же, даже сравнивать нельзя было с библиотекой Ткеша. Целая анфилада залов с высокими узкими стеллажами, резными, из темного дерева, освещенная витражами так, что мрачным не казался ни один уголок этой сокровищницы знаний. Здесь были не только современные книги, стоящие ровными рядами, сияя позолотой корешков, не только первые печатные издания, раритеты уже сейчас, но и рукописные сокровища, оправленные в серебро и золото, в драгоценные камни и породы дерева. Здесь были свитки в простеньких деревянных корпусах, а были те, что походили на предмет безудержного хвастовства.
Аэньяр, за первые мгновения пребывания здесь получивший шок, далее воспринимал окружающее с абсолютным отстранением: он потом поймет и оценит все, что увидел. Сейчас он просто стоял и рассматривал узор из полудрагоценных камней в мозаике пола.
— Айэ намэ, молодые люди, — навстречу им вышел энергичный мужчина в длинных перчатках из очень мягкой даже на вид кожи, спуская с лица тканевую маску. — Вы что-то хотели?
— Здравствуйте, — Кречет, тоже шокировано осматривавшийся по сторонам, даже горское приветствие позабыл. — Да мы… нам нехо разрешил сюда. Яр хотел дневники Аэньи найти.
— Идите за мной.
Хранитель библиотеки явно не слишком жаждал отвлекаться от процесса реставрации, а именно им он и занимался до прихода посетителей.
— Всего дневников около восьмидесяти…
Яр издал странный полустон-полувсхлип.
— …так же много разрозненных записей, они приблизительно рассортированы по годам. К сожалению, не хватает первых семи и еще нескольких более поздних томов. Полагаю, Аэнья в это время ездил в пустыню Ташертиса, возможно они хранятся у потомков его сестры.
— Семь первых у меня. Скопировать можно, забрать — нет, — отстраненно сказал Яр.
Восемьдесят!!! Восемьдесят — и еще несколько неизвестных, которые стоит искать в роду Сатора Шайхадда! Аэньяр был готов окопаться здесь на ближайшие два года.
— О? Это приятная новость, — хранитель невольно улыбнулся. — Когда я смогу взглянуть?
— Вероятно, завтра. А я?
Хранитель библиотеки указал на один из застекленных шкафов, наполненный почти одинакового размера, но разной степени потрепанности, разного цвета книжицами ручной работы. На кожаных корешках — тоже в разных местах — были иногда вырезаны, иногда выжжены цифры, точно такие же, как те, что украшали корешки дневников, уже прочитанных Яром.
— Вы хотите почитать о каких-то конкретных событиях?
— Я… не знаю. Я хочу прочесть все. Если б можно было читать сразу все восемьдесят дневников — так бы и сделал!
— Ну, в таком случае, мы будем часто видеться.
И все-таки этот Эфар-танн отличался от того, который описывал Аэно. Этот — отогрели. Да с таким запасом, что улыбались здесь все и часто: и нехо, и управительница. Хранитель библиотеки вот, оказывается, тоже был улыбчивым, просто веселился по делу. Например, глядя на восторг Яра. Убедившись, что тот знает, как обращаться со старыми книгами, он пожелал нехину приятного чтения, указал, где можно устроиться, и ушел, унося запахи клея и чернил.
А у Яра, словно у скупца, нашедшего огромную кучу денег, дрожали руки. Он касался корешков и не мог заставить себя взять какой-то один дневник. Логичнее было бы начать с восьмого, но логика сейчас бедному подростку отказывала напрочь, поэтому он вытянул откуда-то из середины один из томов, не глядя на цифру. Отнес на стол, придвинул стул, едва заметил, что Кречет устроился рядом — пришлось потесниться. И, затаив дыхание, открыл дневник, почему-то тоже не на первой странице, выхватывая из середины.
«…выложился едва не до донышка. Нет, конечно, оба, но он устал сильнее и спит, а мне не дает успокоиться злость.
Не думал, что в просвещенном Ташертисе могут быть люди, которым так уж важно, кто с кем ложится в постель. Да, меня предупреждали не раз, та же Кайса, а я, дурак, не верил!» — почерк, как обычно, бисерно-четкий, прыгал, ложась неровными строками. Яр буквально всем своим существом ощутил гнев и обиду молодого огненного нэх.
Конечно, он не был уже совсем-совсем наивным ребенком. Расти на ферме и не знать, откуда берутся дети и все такое прочее? Невозможно. Поэтому, когда в третьем из дневников Яр прочел о том, что его венчанные Стихиями многопрадеды не только за ручки держались или рядом стояли, но и спали в одной постели, это его не шокировало слишком уж сильно. Смутило, да. Это и Кречета смущало, когда он читал, до жарко красневших ушей смущало. Сейчас смущения Яр не чувствовал, только понимание ситуации. Он продолжал вчитываться в прыгающие строчки: