Дипломат

Олдридж Джеймс

– С удовольствием, – ответил удивленный Мак-Грегор.

По счастью, профессор Штейн не перевел последнего замечания Сталина, и Мак-Грегор утешил себя надеждой, что оно никогда не дойдет до ушей Эссекса. Ему вовсе не хотелось, чтобы Эссекс знал о том, что он, Мак-Грегор, был в какой-то мере причастен к этой поездке. Если Эссекс вдруг обнаружит, что в этом новом повороте событий есть доля его инициативы, непрошенному советчику несдобровать, да и сама поездка может оказаться под угрозой. Чтобы предприятие не сорвалось, вся заслуга должна принадлежать Эссексу. Мак-Грегор это отлично

понимал, и лукавый взгляд Сталина говорил, что и он это понимает. Мак-Грегор перевел дух и мысленно порадовался, что беседа пришла к концу.

Сталин проводил их до двери и выразил надежду, что Эссекс будет удовлетворен своими личными наблюдениями в Азербайджане и сумеет разобраться в том, что там происходит.

– Я охотно поверю любым честным, разумным и добросовестным свидетельствам, – сказал Эссекс, делая еще одну последнюю попытку произвести впечатление на Сталина, – и даю вам слово, что не буду руководствоваться никакими предвзятыми суждениями.

Они распростились и ушли.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

– Я уже думала, что вы никогда не появитесь, – сказала Кэтрин Эссексу, входившему в ее кабинет. Она только что кончила запечатывать письма, и в руке у нее был огарок свечи; она подержала его мгновение у самого лица и потом загасила пальцами. – Ну как?

– Это удивительный человек. – Эссекс протянул руку и потрепал ее по волосам, беспорядочно кудрявившимся вокруг лба.

– Вы сами удивительный человек, – бросила она. – Нелегкая это была задача – выжить вас отсюда. Вот, это все вам для Лондона. – Она вручила ему пачку запечатанных конвертов.

– Кэти, – начал Эссекс. – Произошли неожиданные события, которые немного изменили мои планы.

– Оно и заметно, – сказала она. – Вы выглядите именинником.

– Вы мне это ставите в вину? – Эссекс уселся на письменный стол поближе к ней. – Я сегодня действительно доволен собой. Мне удалось добиться кой-чего.

– М-м…

– Бросьте этот скептический тон. – Было очень трудно завести разговор об их совместном отъезде из Москвы. Это теперь вообще казалось не так просто. Одно дело, когда речь шла о поездке в Лондон, но взять Кэти с собой в Иран – это представлялось и сложным и не таким уж необходимым. Обстоятельства круто изменились, и его потребность в Кэтрин тоже стала иной. Он попрежнему не желал терять ее; он хотел, чтобы позднее, в Лондоне, их общение продолжалось; но сейчас это уже не было ему так безотлагательно нужно. – Вы говорите «для Лондона», – сказал он. – А известно ли вам, что мы сейчас направляемся в Иран?

– Известно. – Она смотрела на него выжидая.

– В Лондон я попаду, очевидно, недели через две, – сказал он.

– Вот как?

– Да, не раньше. Но вы доберетесь и одна, не правда ли?

– Уж как-нибудь доберусь.

Кэтрин откинулась на стуле, чтобы яркий свет настольной лампы не мешал ей. Эссекс видел перед собой ее характерное лицо англичанки: широкий лоб и энергичный, волевой рот – и думал о том, что ему ни в коем случае нельзя потерять ее. Как неудачно,

что более серьезные дела помешали ему именно сейчас.

– Я вам дам письмо к моему управляющему в Лондоне, – сказал он, – а кроме того, предупрежу его телеграммой. Вы все равно можете остановиться в моем доме.

– Нет, не беспокойтесь, – сказала Кэтрин, и было неясно, как, собственно, она отнеслась к этому.

– Мне очень жаль, что мы не можем ехать вместе, – великодушно сказал он.

– Дорогой мой Гарольд! Я еще вообще не решила, поеду ли я. Не придавайте этому слишком большого значения. – Она зевнула и потянулась.

– Да, ведь я пришел пригласить вас пообедать с Дрейком и со мной, – сказал Эссекс.

Она встала. – Я сегодня обедаю у Асквитов.

– Ну, у них вы успеете пообедать в другой раз, – заметил он и, взяв ее под руку, шутливо потянул к себе.

– Нет, – возразила Кэтрин. – Я хочу быть там именно сегодня. – Она смеялась над ним, и он это знал. – Будьте добры, погасите настольную лампу. – Она остановилась у двери, распахнув ее так, чтобы свет из коридора падал в комнату.

– Так, значит, вы решительно отказываетесь?

– На сегодня – да.

Долг вежливости обязывал Эссекса отобедать с Дрейком, иначе он бы просто отправился вместе с ней к Асквитам, раз уж ей так хочется идти туда. Перспектива скучного обеда с Дрейком была мало увлекательной.

– Я туда зайду попозже, – сказал он ей на площадке лестницы. – Очень жаль, что нам не придется ехать вместе.

Кэтрин попрежнему безмолвно смеялась над ним, и Эссекс с тревогой почувствовал, что теряет завоеванные позиции. Она небрежно помахала ему рукой и с победоносным видом стала спускаться с лестницы.

«Итак – Дрейк», – подумал Эссекс, готовясь приступить к прощальному церемониалу.

Дрейка он застал препирающимся с Мак-Грегором.

– Очень кстати, Гарольд, – сказал Дрейк, увидя Эссекса. – Вы, может быть, помните, что мы обратились к Мак-Грегору с просьбой использовать свои специальные познания для получения кое-каких данных из области геологии.

– Припоминаю, – сказал Эссекс. – Очевидно, у него нехватило времени заняться этим. – Он сел, предвкушая потеху.

– Очень может быть, – продолжал Дрейк, – но я хотел бы отметить, что мне стоило немалых усилий договориться о встрече с этим поляком, у которого имеется большое количество интересующих нас материалов. А теперь Мак-Грегор отказывается от этой встречи на том основании, что он, видите ли, не желает шпионить за русскими. А поляк сидит в «Национале» и ждет. Может быть, вы разъясните Мак-Грегору, в чем заключается его долг.

Эссекс поднял руку, как бы отстраняясь.

– Нет уж, меня вы не впутывайте, – весело сказал он. – Улаживайте это между собой. – Он достал трубку и стал набивать ее.

Дрейку пришлось убедиться, что самодовольство Эссекса не менее несносно, чем щепетильность Мак-Грегора.

– Я бы все же попросил вас вмешаться, Гарольд, – внушительно сказал он. – Мак-Грегор здесь единственный человек, который может разобраться в технических данных, имеющихся у этого поляка. Другого такого случая не будет. Мак-Грегор должен поехать.