Дипломат
Шрифт:
– Что вы скажете, Мак-Грегор? – спросил Эссекс.
– Сожалею, но… – Мак-Грегор пожал плечами.
Эссекс внимательно поглядел на него и понял, что за этой кажущейся небрежностью скрывается твердое решение: слегка нахмуренный лоб и энергично сжатые губы шотландца сказали об этом Эссексу достаточно ясно; он уже успел изучить Мак-Грегора. Он с улыбкой откинулся на спинку кресла.
– Это нужно – такая непреклонность? – спросил он, обращаясь к Мак-Грегору.
– Да, нужно. – В одно мгновение они поняли друг друга; Мак-Грегор без слов приглашал Эссекса стать на сторону Дрейка и вступить в спор. Это был почти вызов, неожиданный и необъяснимый, бунт не только против Дрейка, но и против самого Эссекса. Эссекс с минуту молча раскуривал трубку. Мак-Грегор нужен ему; без Мак-Грегора он в Иране не обойдется. С Дрейком он так или иначе завтра расстанется. В конце концов, он может и не определять своего отношения к делу. Эссекс пожал плечами и ничего больше не сказал. Пусть разбираются сами.
– Вопрос слишком серьезный, – сказал Дрейк.
– Безусловно, – с готовностью согласился Мак-Грегор. – Я так его и расцениваю.
– Эта встреча не займет у вас много времени. – Дрейк почти упрашивал, насколько это было возможно для Дрейка.
Мак-Грегор хранил молчание.
– Я теперь вижу, что вы и не собирались выполнять это поручение, – сказал Дрейк.
– Пожалуй, – сказал Мак-Грегор. – Пожалуй, что не собирался.
– Хорошо, я больше не намерен спорить. – Ровный голос Дрейка задрожал от сдержанного гнева. – О вашем поведении будет сообщено в Лондон.
Мак-Грегору не хотелось окончательно рассориться с Дрейком, и он взглянул на Эссекса, словно предупреждая его, что это может случиться. Легким движением головы Эссекс предложил Мак-Грегору уйти. Это движение означало: ступайте, Дрейком займусь я сам, не стоит воевать с ним.
Мак-Грегор принял совет. К нему вернулась обычная вежливость.
– Прошу извинить меня, – сказал он Дрейку и тут же добавил, как бы спохватившись: – Я хотел бы поблагодарить вас, сэр Френсис, за тот любезный прием, который мне был оказан в посольстве.
– Спокойной ночи, молодой человек, я об этом случае не забуду.
Мак-Грегор склонил голову, словно говоря: «Ну что ж, примем к сведению». Он пошел к выходу, но на пороге столкнулся с Джоном Асквитом.
– А, Мак-Грегор, – сказал Асквит. – Меня прислали за вами. Вы с ним покончили, Френсис?
– Да, я с ним покончил, – сказал Дрейк.
Все трое ожидали от Асквита какого-либо замечания по поводу явно накаленной атмосферы в комнате, но Асквит не выразил никакого интереса к тому, что здесь происходило до него.
– Вы давно вернулись? – спросил его Эссекс.
– Около часу назад, – ответил Асквит, не проявляя также интереса ни к их беседе со Сталиным, ни к предполагаемому путешествию в Иран. Он вообще не стал разговаривать. Он взял Мак-Грегора под руку и ушел.
«Вот еще полоумный», – сказал себе Эссекс. Он думал об этом обеде, на котором будет и Мак-Грегор. Он твердо решил пораньше уйти от Дрейка. Дрейк тем временем нудно долбил свое: о поведении Мак-Грегора необходимо сообщить в Лондон.
Эссекс вздохнул. – Ну что ж, сообщайте, – сказал он. – Я вам тут ничем не мог помочь, Френсис. Мак-Грегор на редкость упрямый малый, и бывают случаи, когда спорить с ним бесполезно.
Это послужило Дрейку поводом для новой вспышки, но, в конце концов, сдерживая и урезонивая друг друга, они прекратили этот разговор. Сели обедать, и за столом Дрейк заметил, что Эссексу следовало бы снестись с Лондоном по телефону и сообщить о своей поездке в Иран.
– Не думаю, – сказал Эссекс и мысленно расхохотался. Еще чего: заранее ставить Лондон в известность. Нет уж, он сначала прилетит в Иран, а оттуда даст им знать. Это была последняя – и притом неудачная – попытка Дрейка ввести Эссекса в русло нормальной дипломатической процедуры. После этого разговор перешел на общих знакомых из дипломатического мира, и обед закончился тихо и мирно. Задержавшись, сколько требовали приличия, за кофе с коньяком, Эссекс, наконец, стал прощаться.
– Ну, Френсис, – объявил он, – я считаю, что этот день прошел недаром. Вероятно, мы уже не увидимся, так что позвольте вам сказать, что с вашей стороны было очень мило терпеть нас так долго. Все было как нельзя лучше. – Вот, сказано ровно столько, сколько нужно, не больше и не меньше.
– Очень рад был повидать вас, Гарольд. – Дрейк тряхнул руку Эссекса и любезно улыбнулся. – В таких ситуациях всегда бывает много неожиданного; но мы с вами умеем извлекать из этого удовольствие. До свидания в Лондоне.
– Буду рад встретить вас там. Спокойной ночи, дружище.
– Спокойной ночи. Надеюсь, на этот раз все обойдется без неудач.
Эссекс и сам надеялся, что так и будет. В их экспедиции в Иран неудачи были бы особенно нежелательны. Подкрепить личными наблюдениями свою оценку азербайджанских событий – вот в чем заключалась его цель. Это будет бесценный козырь в решающей игре. Только бы попасть на место, а там уж он увидит, что можно сделать. Из Кремля уже звонили и предложили им быть в аэропорту в семь тридцать на следующее утро, чтобы воспользоваться летной погодой.
Эссексу не хотелось и думать о неудачах, но он не сомневался, что без каких-либо неожиданностей дело не обойдется. Неожиданности случались с ним всегда.
Дверь у Асквитов ему открыл сам Джон.
– Смотрите – Гарольд, и с физиономией обиженного школьника. Входите же, входите, – закричал он. – Джейн, дай ему выпить. Он в этом явно нуждается.
Эссекс вошел в гостиную, и тотчас же ему под ноги бросился спаньель Водка. Он наклонился, чтобы погладить собаку, но она увернулась и вскочила на тахту, где сидели Кэтрин и Мак-Грегор. Усевшись между ними, она раскрыла пасть и залаяла, глядя на Эссекса живыми, умными глазами, словно желая обратить его внимание на своих соседей. Но Эссекс и без сигналов Водки сразу увидел, что на тахте произошло перемирие. Может быть, дружба между Кэтрин и Мак-Грегором и не восстановилась, но согласие было налицо. Это уж Асквиты постарались. Эссекс знал, что они полюбили Мак-Грегора и считают его очень подходящей парой для Кэтрин.
– Вы, наверно, устали после такого дня, – сказала Эссексу Джейн Асквит.
– Да, да. У вас утомленный вид, – подхватила Кэтрин. Опять она смеялась над ним. – Сядьте, Гарольд, и расскажите нам про Сталина.
– Вам уже, вероятно, Мак-Грегор все рассказал, – ответил Эссекс. Он уселся на скамеечку у камина, вытянул ноги и поманил к себе спаньеля.
Но собака не трогалась с места.
– Мак-Грегор не умеет рассказывать, – сказала Кэтрин. – Он только говорит, что Сталин необыкновенно выдержан. Сталин и на вас произвел такое сильное впечатление?