Догоняя рассвет
Шрифт:
— Не льсти себе, кляча, — вставил Лирой, демонстративно разглядывая ногти на тонких бледных пальцах. — Ты на ее месте могла бы быть… лет двести назад?
— А в чем, собственно, дело? — Амари не улавливала мысли.
— Пустишь один раз — не прекратит ночами донимать.
— Вырвать бы твой язык, старая, совсем ополоумела? — возмутился Лирой и тотчас бросил на полутоне, — может, она сама не против будет. В конце концов я не так уж и плох…
Джосет презрительно фыркнула, прежде чем окутать свою удаляющуюся фигуру коридорным мраком, расстелившимся приближением позднего
— Она была нашей нянькой, а теперь прислуживает семье.
— Очевидно, для нее это больше, чем работа.
— Я о таких вещах не думаю.
Амари безмолвно смотрела на Лироя, будто пытаясь выявить его истинное нутро за безликой маской и вызывающими манерами. Слой белил не позволял заключить о его внешней схожести с братьями, но что-то подсказывало, что Лирой не был столь красив, как Клайд, или столь мужественен, как Рю. Лицо у него было вытянутое, с высоким лбом и широким подбородком, покрытым пробивающейся щетиной после длительных скитаний по тюрьмам Иристэда. Волосы непослушными волнами ложились на широкие плечи, и хоть Лирой не демонстрировал ярко выраженной атлетический мощи, но сложен был хорошо: с развитой грудью, в меру рельефными руками и осанкой, статностью и достоинством напоминающей портреты королей.
И можно было сказать, что он во многом уступал старшим братьям, но, справедливости ради, ни Рю, ни Клайд не виделись в воображении Амари с тем же дерзким огнем, которым горели только голубые глаза Лироя.
— Так что насчет развлечься? Я знаю способ занять время перед сном, — он одарил Амари взглядом, обещающим пороки любострастия.
— Не люблю мужчин, которые пудрятся.
— А может, так я спасаюсь от солнца?
— А может, ты и есть вампир?
Лирой рассмеялся в игривой манере, и непривычный бархат его смеха пробрал Амари до дрожи.
— Может. И что бы ты сделала, узнай, что я вампир? — с каждым словом, звучавшим опасной лаской, он становился все ближе, надвигаясь на девушку, будто крадущийся хищник.
— Спросила бы, какого дьявола ты все еще жив?
Лирой медленно склонился к лицу Амари, волнительно овевая дыханием кожу. Интимность момента заставила сердце замереть в сладкой истоме, отчего Амари вся обратилась в напряженное внимание.
— И это был бы чертовски верный вопрос, — прошептал в ее губы Лирой и, обойдя стороной девушку, отправился прочь.
Глава 4
Первый дозор
Не сказать, что Рю озадачило или как-то смутило появление на пороге незваной гостьи. Мысли охотника занимали куда более животрепещущие вещи — возрастающий ажиотаж вокруг ночных убийств.
Возвращение Лироя домой.
Рю не питал к младшему брату приязни: не признавал Лироя врагом, но и почвы для дружбы с ним не имел, — разница в их взглядах на жизнь была существенна. Сложно уже вспомнить, когда именно между братьями проползло что-то скользкое и неуловимое, закрепив взаимное отчуждение друг к другу, но вероятнее всего, холод поселился еще с тех пор, как Рю пришлось заменить братьям отца.
Тогда, будучи ранимым юношей, Лирой не стерпел перемен и подался в бега. А вернулся спустя восемь лет мужчиной
Но эти призрачные переживания поселились в душе ровно до первого разлада.
Избрав себе призвание бездельника и авантюриста, Лирой не изменял привычке сбегать из дома, и каждое его появление в стенах дворца Мореттов воспринималось Рю как нечто угнетающее.
Рю бранил Лироя за тягу к преступным делам. И бранил себя за то, что позволил брату клеймить семью позором и бесчестием.
Вот о чем думал Рю, тяжело вздыхая над плошкой мясной похлебки. Присутствие за обеденным столом Амари — девушки, очевидно, неробкого характера не разбавляло гнетущего молчания: все сидели, будто в воду опущенные под давлением затаенных мыслей. Рю исподлобья взглянул на Клайда, пытаясь прочесть по его виду отношение к подруге Лироя. Клайд, заметив в лице Рю какой-то невысказанный интерес, непонимающе вскинул брови.
Заслышав звук приближающихся шагов, Рю тотчас оживился и устремил глаза ко входу в зал, где появилась сначала длинная тень, а затем и хорошенькая девушка, облаченная в одежду, подражающую мужской.
Изабель Виардо приходилась внучкой Джосет, и потому выбрала остаться жить вблизи единственной кровной родственницы. Рано потеряв мать, Изабель воспитывалась в одном доме с Мореттами и общее взросление связало ее с мальчишками узами крепкой дружбы. Уже тогда можно было предвидеть, что, выйдя из детства, Изабель сформируется как девушка с милым лицом и непростым нравом. Возможно, поэтому она смогла увлечь пылкое юношеское сердце Лироя, когда тот был моложе.
И не минуть сердца Рю Моретта.
Рю являлся свидетелем расцвета ее красоты и согревался любовью, которую питал к этой прелестной девушке, однако, ни разу за годы светлых упований не счел нужным объясниться, ибо не всем людям нутро велит обнажить свои чувства и уж тем более всецело ввериться им.
Рю молча хранил в себе трепетное желание однажды сблизиться с Изабель.
В самом деле, она была девушкой достойной любви. Изабель обладала нежными тонкими чертами лица и проникновенными янтарными глазами, в которых блуждало столько мыслей, что даже любопытно, как они не мешали ее спокойному сну. Бронзовый загар кожи обворожительно сочетался с короткими каштановыми локонами, отливающими золотым сиянием, — внешность Изабель вызывала приятное ощущение тепла, доставляемое пламенем камина в морозную зимнюю ночь.
Но куда больше красоты поражал ее ум, — Изабель умела писать и писала очень хорошо. Столь удачно ей давалась проза, сколь и стихи. Она не только умела бережно обходиться со словом, она слышала слова подобно музыке, отчего ее тексты мелодично струились, словно куплеты длинной волшебной песни.
Рю робко отвел от Изабель глаза, ничем не выдавая участившегося сердцебиения, в то время как она, заметив за столом новое лицо, внезапно остановилась и пристально вгляделась в Амари.
— У нас гости?