Домби и сын
Шрифт:
И фигура его побрела, какъ блдная тнь, по улиц, освщеннрй яркими лучами прекраснаго лтняго солнца. Скоро Вальтеръ совсмъ потерялъ его изъ виду.
Наконецъ немилосердный хронометръ возвстилъ, что Вальтеръ долженъ былъ взглянуть въ послдній разъ на деревяннаго мичмана. Дядя, племянникъ и капитанъ Куттль похали въ извозчичьей карет на пристань, гд они пересли въ лодку съ тмъ, чтобы приплыть къ какому-то изгибу рки, котораго имя было безнадежной тайной для непривычныхъ ушей сухопутнаго человка. Подъхавъ къ этому изгибу, гд уже красовался "Сынъ и Наслдникъ", совсмъ погруженный, они были встрчены разнокалиберной толпой перевозчиковъ, изъ которыхъ одинъ чуть ли не за версту узналъ капитана и перекликался съ нимъ на тысячу ладовъ, звучавшихъ тарабарской грамотой для всякаго
Капитанъ немедленно отвелъ Вальтера въ уголъ и съ великимъ усиліемъ, отъ котораго даже побагровло его лицо, вытащилъ изъ кармана огромные серебряные часы, укрпившіеся въ своей засад, какъ втулка въ отверстіи бочки.
— Валли, — сказалъ капитанъ, крпко пожимая его руку, — вотъ теб, дружище, прощальный подарокъ. Ставь ихъ каждое утро получасомъ назадъ, да еще въ полдень поверни стрлку на пятнадцать минутъ, — и y тебя будутъ часики на славу.
— Что вы, капитанъ Куттль! помилуйте! — вскричалъ Вальтеръ, удерживая капитана, который убгалъ отъ него прочь. — Возьмите ихъ назадъ, сдлайте милость. У меня ужъ есть часы.
— Ну, въ такомъ случа, — сказалъ капитанъ, нырнувъ въ одинъ изъ своихъ кармановъ, откуда выплыли дв чайныя ложки и сахарные щипчики, которыми онъ вооружился для отклоненія предвиднныхъ возраженій, — въ такомъ случа, мой милый, прими отъ меня эту посудину. Пригодится на черный день.
— Нтъ, нтъ, не нужно и этого! очень вамъ благодаренъ. О, что вы длаете, капитань Куттль? не бросайте ихъ, — вскричалъ Вальтеръ, потому что капитанъ обнаружилъ явное намреніе швыриуть свою посудину за бортъ. — Вамъ они больше нужны, чмъ мн. Дайте мн лучше вашу палку. Мн давно хотлось имть ее. Вотъ такъ! благодарю васъ. Ну, прощайте, капитанъ Куттль! смотрите хорошенько за моимъ старикомъ. Прощайте, дядюшка Соломонъ! Благослови васъ Богъ!
Въ крайнемъ смущеніи спустились они на свою лодку, не видя и не слыша ничего, что происходило вокругъ. Когда Вальтеръ взглянулъ на нихъ, выбжавъ на заднюю часть корабля, онъ увидлъ, что дядя его сидитъ съ опущенною головою, a капитанъ Куттль колотитъ его въ спину своими огромными часами (вроятно, это было очень больно) и длаетъ ободрительные жесты чайными ложечками и сахарными щипчиками. Уловивъ вглядъ Вальтера, капитанъ бросилъ свое сокровище на дно лодки съ совершеннымъ пренебреженіемъ, какъ-будто ршался забыть о его существованіи, и, скинувъ лощеную шляпу, весело привтствовалъ отъзжавшаго друга. Лощеная шляпа ярко блистала на солнц, и капитанъ неутомимо продолжалъ махать, пока Вальтеръ ужъ не могъ боле его видть.
Въ эту минуту суматоха на корабл, возраставшая постепенно, достигла до послднихъ предловъ возможности. Дв или три лодки отчалили отъ него съ громкимъ гвалтомъ, и безконечное ура вылетло изъ сотни разинутыхъ ртовъ. Паруса поднялись отъ попутнаго втра; вода заклокотала и заискрилась яркими брызгами подъ корабельнымъ носомъ, — и "Сынъ и Наслдникъ" быстро пустился въ дальній путь, припрыгивая и приплясывая, какъ множество другихъ сыновъ и наслдниковъ, топившихъ на немъ свои надежды въ глубокомъ мор.
День проходилъ за днемъ, и старикъ Соль съ капитаномъ Куттлемъ, засдая въ маленькой гостиной, плыли за молодымъ путешественникомъ по морской карт, лежавшей передъ ними на кругломъ стол. По ночамъ одинокій старикъ взбирался на чердакъ, гд иной разъ ходуномъ ходила завывающая буря, смотрлъ на звзды и прислушивался къ втру и долго стоялъ на часахъ, гораздо доле, чмъ караульный матросъ на корабельномъ борт.
Глава XX
Мистеръ
— Старичина Джой, сударь мой, никогда не будетъ охать да вздыхать. Это не въ его натур, м-ръ Домби. Но и подъ этой желзной грудью таится чувствительное сердце и дай только разыграться этимъ чувствамъ… a вотъ въ томъ-то и штука, сэръ, что старый Багстокъ знаетъ, что это слабость, a онъ въ жизнь не поддавался никакимъ слабостямъ!
Такъ разгружался майоръ Багстокъ, принимая на Княгининомъ лугу м-ра Домби, который между тмъ взбирался по лстниц въ его квартиру. М-ръ Домби захалъ къ майору завтракать съ тмъ, чтобы потомъ вмст съ нимъ отправиться въ дорогу. Это утро было настоящей каторгой для злосчастнаго туземца: его бдствія начались за приготовленіемъ къ завтраку горячихъ пирожковъ, a потомъ, когда дло дошло до вареныхъ яицъ, жизнь его сдлалась невыносимой пыткою.
— Старый солдатъ изъ багстоковой породы суметъ справиться со своими чувствами — объ этомъ нечего и толковать; но мн жаль васъ, сэръ, жаль, говорю я вамъ, тысячи чертей, м-ръ Домби! — заключилъ майоръ въ новомъ припадк свирпаго бшенства.
Пурпуровое лицо майора, при этомъ изъявленіи соболзнованія, напузырилось и побагровло ужаснымъ образомъ, и его раковые глаза запрыгали и засверкали какимъ-то дикимъ огнемъ, когда къ нему подошелъ м-ръ Домби. Онъ схватилъ и пожалъ его руку съ такою силою, какъ будто собирался съ нимъ боксировать, чтобы выиграть закладъ въ тысячу фунтовъ, или чтобы получить титулъ англійскаго богатыря {Въ оригинал: championship of England. Встарину, при восшествіи на престолъ новаго короля, двое рыцарей, въ ознаменованіе этого событія, вызывали другъ друга на бой, и побдитель получалъ титулъ англійскаго богатыря, champion of England. Нынче это обыкновеніе вывелось изъ употребленія; но названіе англійскаго богатыря до сихъ поръ удерживается тмъ изъ англійскихъ боксеровъ, который еще не былъ никмъ побжденъ. Прим. перев.}. Голова его тоже запрыгала и завертлась, изъ богатырской груди вырвалось хрипніе, какъ y лошади, зараженной сапомъ, и весь этотъ приливъ дружелюбныхъ чувствованій отхлынулъ отъ геройскаго сердца не прежде, какъ знаменитый гость занялъ свое мсто въ гостиной, гд майоръ привтствовалъ его съ полной откровенностью, какъ близкаго пріятеля и дорожнаго товарища.
— Домби, — сказалъ майоръ, — я радъ васъ видть и горжусь вашимъ знакомствомъ. Немного въ Европ людей, которымъ Джозефъ Багстокъ подаетъ свою руку: онъ прямъ, ршителенъ и тугой натуры; но вы, Домби, другая статья: старичина Джо гордится — слышите ли? — гордится вашимъ знакомствомъ.
— Майоръ, — возразилъ м-ръ Домби, — вы очень любезны.
— Нтъ, сэръ, нтъ. Любезность не въ моей натур. Помилуй Богъ! Если бы старикашка Джозъ умлъ, гд нужно польстить и вклеить, гд слдуетъ, красное словцо, онъ былъ бы теперь, съ вашего позволенія, генералъ-лейтенантомъ и кавалеромъ ордена Бани, и его величали бы: — "ваше высокопревосходительство сэръ Джозефъ Багстокъ". Да, и тогда онъ имлъ бы удовольствіе принимать васъ не въ такой квартир. Нтъ, Домби, вы, я вижу, еще не знаете стараго Джоя… A все-таки я горжусь вашимъ знакомствомъ и даже считаю его за особенную честь. Ей Богу!
М-ръ Домби не счелъ нужнымъ возражать противъ этой слишкомъ очевидной истины, и ему было пріятно, что майоръ хорошо понимаетъ величіе его особы. Это служило новымъ подтвержденіемъ, что онъ, м-ръ Домби, не ошибся въ выбор пріятеля. Было ясно, что его могущество далеко перешло за предлы коммерческой сферы: майоръ, какъ джентльменъ и военный человкъ, точно такъ же уважалъ его особу, какъ швейцаръ на королевской бирж.
Утшительная мысль, особенно теперь, когда неумолимая судьба такъ безжалостно опрокинула завтныя надежды сердца и показала все безсиліе гордой, непреклонной воли! Нкогда бдный Павелъ спрашивалъ отца: "Папа, что такое деньги, и что могутъ он сдлать?" Припоминая этотъ младенческій вопросъ, м-ръ Домби въ самомъ дл готовъ былъ усомниться въ могуществ благороднаго металла, и невольно изъ устъ его вырывалось восклицаніе: "О деньги, деньги, что же вы сдлали"?