Дорога под солнцем
Шрифт:
– Обалдеть, вот это да, и это ночью, – пронеслось по салону.
Артём вышел вместе со всеми и спустился по трапу в слабых мерцающих огнях аэропорта. Первое, что почувствовалось при выходе из салона самолёта, так это горячий и сухой, как из калорифера, воздух, такой, что пока они дошли пешком до здания аэропорта, которое находилось в двухстах метрах, у него прошёл насморк, и он к тому же вспотел, несмотря на то, что был в одной рубашке. Сам аэропорт не выглядел внушительно, мягко говоря, вокруг было бескрайнее поле, а вернее, пустыня в видимости слабых огней. А здание аэровокзала было одноэтажным и небольшим, сарай с удобствами в пустыне, можно было и так сказать. Все служащие имели цвет кожи чёрный как смоль. Побродив по залу ожидания и не найдя ничего интересного, он вышел на улицу насладиться теплом, большинство народу осталось внутри с кондиционером, другие бесцельно слонялись по залу или сидели в креслах. Время тянулось бесконечно долго, наконец объявили о посадке. Взлёт был таким же лёгким, как и посадка. Многие, взбодрённые посадкой и взлётом, уже не спали до конца полёта, а Артём всё-таки опять задремал. Когда солнце заиграло в оконце иллюминатора, вдали, казалось, безбрежного океана появилась береговая линия континента Южной Америки. Погода снова была превосходной, облаков было мало, и всё хорошо и далеко просматривалось. По динамику пилот объявил: – Сейчас пролетаем над Рио-де-Жанейро. – Внизу, в ослепительно голубой бухте,
– В аэропорт Буэнос-Айреса прибудем по расписанию, через три с половиной часа, – ответила стюардесса на вопрос одного из пассажиров.
Артём всё время смотрел в иллюминатор как зачарованный, вот и закончились прибрежные горы, начались бескрайние поля и плантации каких-то растений, реки, озёра, всё это была Америка, которой он раньше не видел и не знал, в сущности, ничего.
– Пересекаем реку Ла-Плата, – сообщил пилот по динамику.
Внизу появилась река, широкая, противоположного её берега не было видно даже с самолёта, вода в этой реке была непонятного цветового оттенка, но очень напоминала цвет какао с молоком. Прошло немного времени, и показался другой берег реки, и на нём огромный город, конца и края его не было видно, самолёт уже достаточно снизился, и были видны и различимы уже отдельные здания, проспекты, улицы, стадионы, которых было немало. Чувство немого восторга охватило Артёма: «Просто Вавилон какой-то, да что там Вавилон, он, верно, крупнее Москвы, по крайней мере, с первого взгляда». Ещё до отъезда Артём прочитал литературу про Аргентину и узнал, что в Буэнос-Айресе и окрестностях проживает 18 миллионов человек, или почти 50 % всего населения Аргентины.
Лайнер произвёл разворот, готовясь к посадке, и через некоторое время они уже тормозили по взлётно-посадочной полосе.
– Дамы и господа, наш самолёт только что произвёл посадку в аэропорту Эсейса г. Буэнос-Айреса, температура за бортом плюс 19 градусов, экипаж Ил-96 прощается с вами, всего вам самого хорошего, – сообщил пилот.
А в салоне уже царили суматоха и оживление, доставались пиджаки, кофты, сумки, чемоданы, и все стремились к выходу. Пройдя весь длительный этап паспортного контроля и ожидания багажа, Артём вышел наконец в зал прилёта и внимательно стал всматриваться в таблички, его должны были встречать. Он, как и многие другие прилетевшие этим рейсом, оформлялся через агентство, оказывающее «помощь» в иммиграции, в данном случае в Аргентину. Стоило это ему, вместе с консульскими сборами, 2500 долларов, плюс билет 800 долларов в один конец, который ему продали, когда он показал годовую визу. Агентство называлось «Виза-плюс», он поискал глазами табличку и, не найдя её, стал бродить по зданию аэропорта, здание как здание, что-то сравнимое с Домодедово. Его больше интересовали атмосфера и обстановка, он всматривался в аргентинцев, вслушиваясь в их непонятный крикливый говор со сменной интонацией, невысоких, черноволосых и смуглых. Месячные курсы испанского языка, на которые он ходил в Москве, не помогли ему понять, о чём они между собой говорят. Вернувшись в зал прилёта, он увидел наконец долгожданную табличку в руках долговязого парня в рубашке с короткими рукавами, в джинсах и стоптанных кроссовках. Возле него, как цыплята возле курицы, собрались прилетевшие этим рейсом, их было около двадцати человек. Парень им что-то объяснял, подойдя ближе, Артём услышал:
– Всё дело в том, что самолёт, сказали, задерживается на один час, когда я позвонил, вот я и приехал на один час позже, это только с аэрофлотовскими рейсами бывает, с остальными всё нормально. Ладно, давайте все выходим на улицу, посчитаемся и в отель.
Вышедших на улицу оказалось человек 30–35, почти всех возрастов, с тележками, полными багажа, у одних была даже клетка с канарейкой, всё это напоминало какое-то переселение народов или беженцев, это заставило Артёма улыбнуться. Александр, так звали встречающего, зачитывал фамилии по списку, который у него был в руках. Закончив перекличку, он добавил, что поздравляет всех с прибытием в солнечную, гостеприимную и радушную Аргентину. На лицах присутствовавших читались усталость и удовлетворение. После началась посадка в транспорт до отеля. В итоге все разместились в одном большом микроавтобусе и четырёх легковых автомобилях под названием «Ремиз», Александр объяснил, что «Ремиз» – это фирма, нанимающая частные транспортные средства вместе с водителем для работы по вызовам клиентов, с ценами ниже, чем у такси, примерно в два раза. Микроавтобус был «мерседес», а легковушки: два «рено-19», один «пежо» и один «форд». Артём, разглядывая соотечественников, заметил, что все они приехали в основном семьями или, по крайней мере, муж с женой, и только Артём приехал один. Он разместился в «рено-19», где водителем был толстячок лет сорока с намечающейся лысиной, очень разговорчивый, перед поездкой он что-то объяснял или доказывал Александру, делая кучу движений руками. В машину вместе с Артёмом села супружеская пара в годах с сыном лет тридцати, весь багажник машины был забит багажом под завязку и еле закрылся. Они тронулись как небольшой кортеж, последним ехал микроавтобус. Водитель сначала пытался разговаривать со своими пассажирами, видимо, задавая вопросы или что-то рассказывая, но потом оставил попытки, поняв, что они друг друга не понимают. Только в пути он изредка, показывал на что-то рукой и произносил слова, наверное, названия этих мест. Артём открыл окно и с огромным интересом осматривал окрестности. Надо сказать, на что первое он обратил внимание, так это небо, ярко-голубое и без единого облачка, он вспомнил московское, серо-стальное, холодное и поёжился при этом. Очень яркое солнце было в самом зените, растущие пальмы по краям дороги подчёркивали южные широты. Тем временем они миновали платный въезд на автостраду, где дорога расширялась до семи полос в каждую сторону, и оказались на аутописте (автострада), которая вела в город. Водитель был южного темперамента и сразу дал газу, стрелка спидометра всё время держалась в районе 160–180 километров в час, при этом на стыках виадуков в машине что-то стучало, похожее на амортизатор, так подумал Артём. Вначале были пустые пространства, поросшие кустарником, потом показались первые строения, сначала одно– и двухэтажные, серого цвета, необычной архитектуры, немного напоминающие строения в курортных местечках Турции. Затем они пропали, и за поворотом автострады открылся вид на огромное поле, застроенное даже не домиками, не похожее на садовое товарищество где-нибудь на окраине Московской области, это были хибары, сложенные из досок и автомобильных покрышек, из всего, чего возможно было достать, видимо, на свалках. Крышей им где-то служили листы железа, но в большинстве случаев просто полиэтиленовая плёнка. Вдоль дороги в этом месте шёл высокий забор с мощными столбами из мелкой железной сетки. Водитель что-то
– Буэнос-Айрес, – сказал водитель, показывая рукой, по обе стороны от трассы. Так они ехали ещё минут пятнадцать, может, двадцать. Здания и сооружения росли в размерах, сначала два, три этажа, затем пять, семь, десять, двадцать, и что было удивительно и непривычно глазу советского человека, они стояли вплотную один к другому, стена одного здания являлась стеной другого. Постепенно исчез хаотический порядок строений, то там, то здесь, и приняли форму кварталов. Водитель свернул с аутописты, сделав зигзаг, и они поехали уже значительно медленнее, тормозя каждые сто метров, таков был размер кварталов, так называемая американская модель городской застройки. Все улицы напоминали лист тетради в клетку, где линии – это улицы, пересечение линий – перекрёсток, и все улицы были односторонними, для того чтобы двигаться в обратном направлении, нужно было обогнуть квартал и повернуть на соседнюю, параллельную улицу. Минут через двадцать такой езды, проехав мимо серой громады стадиона, возле которого водитель произнёс «Ла бока» и «Марадона», показывая туда рукой, они подъехали к отелю. Улица, на которой находился отель, требует особенного описания, как, впрочем, и все улицы в этом районе. Всё дело в том, что все входные двери во все здания и помещения, все входы с улицы были на высоте не менее полутора метров над уровнем дороги, и к ним вели ступеньки типа крыльца, всё было из бетона и камня. Сам асфальт был не плоский или слабовыпуклый, а был положен как бы горбылём с наивысшей точкой посередине, и когда по такому покрытию ехал транспорт, то он ехал немного наклонно. По краям дороги были большие сливные колодцы. Услужливо выставив весь багаж на тротуар, водитель энергично помахал рукой и уехал, сказав «чао». Денег он не просил, видно, Александр ему заплатил вперёд. Все приехавшие оказались перед домом тёмно-коричневого цвета высотой в несколько этажей, узким, как и соседние строения; коричневым дом, скорее всего, был не из-за покраски, а этот цвет он приобрёл от времени и, возможно, сырости. На крыльце стояла в джинсах и майке девушка лет 25, она натужно улыбнулась и представилась:
– Меня зовут Лена, я жена Александра, поднимайтесь сюда.
Поднявшись по ступенькам, все четверо вошли в отель через высокую стеклянную дверь, после чего, пройдя по узкой крутой лестнице на второй этаж, оказались в холле, где стояли пара кресел и диван. Холл был очень маленький, не больше 10 квадратных метров. Они расположились и начали обсуждать отель. Это действительно было необычным для русского человека. По левую сторону возвышалась стена из кирпича, покрашенного бежевой краской, как уже было сказано ранее, она, видимо, являлась стеной следующего строения, прямо посередине был внутренний двор, вымощенный тротуарной плиткой, по правой стороне располагались двери и балконы, выходящие во внутренний двор. Двери были огромные, высотой, быть может, три или четыре метра, количество дверей, доступных глазу, было около десяти. Это были номера жильцов, навесом над дверями служил балкон второго этажа, который располагался по такой же схеме, за ним был третий этаж, а за ним четвёртый. Всё это было похоже на многопалубный корабль. А над внутренним двором отеля крыши не было и просматривалось небо, как из колодца. Слева внизу стены был сделан сток для воды, наподобие тех, что они уже видели на улице, видимо, на случай дождя. Во дворе сновали люди, висело и сохло на верёвках бельё, была слышна речь на русском языке, и в воздухе витал аромат жареной картошки с луком. В этот момент вошла Лена, она принесла ключи и обратилась к спутникам Артёма:
– Вам я даю 11-й номер, это на первом этаже, вот эта дверь, – она указала на дверь в углу дворика, ближайшую к ним.
– А тебе, Артём, 37-й номер, это на четвёртом этаже, крайний справа, у нас только этот номер на одного.
– Ну что же, придётся тащить мою сумочку на четвёртый этаж. – Артём похлопал, смеясь, свою здоровенную спортивную сумку килограммов на тридцать, лежащую рядом. – Ну да ладно, нет проблем.
После чего его спутники и он расстались, и каждый двинулся в свою комнату. Артём поднялся по крутым ступенькам, пройдя по узкому балкону, достиг желаемого номера. Это был последний этаж и крайний номер, с него открывался вид на район и его окрестности, благо соседние постройки не были многоэтажными, за исключением одного пятнадцатиэтажного дома наискосок через улицу. Он открыл железную дверь со стеклянными витражами из непрозрачного стекла и вошёл. Помещение, в котором он оказался, было примерно два с половиной на три, три с половиной метра и высотой в два с половиной. В нём находились: встроенный шкаф, стол, стул, кровать, на потолке висел вентилятор-лампа, рядом с дверью была маленькая батарея из трёх секций, и под потолком было маленькое окошечко, все другие удобства были общего пользования. Поставив тяжёлую сумку в угол, сняв туфли, он прямо в одежде бухнулся на кровать и вскоре уснул, он утомился после перелёта, сказывалась разница в часовых поясах, слишком много волнений и эмоций. Проснувшись, он долго лежал, смотря в потолок, и размышлял, ни размеры комнаты, ни отсутствие удобств в номере его не удручали.
«Да, хибара ещё та, и сам отель, и этот номер, но это ничего, постепенно будем подниматься и улучшать жизненные условия. Самое главное выполнено, я здесь, и всё со временем наладится», – думал он.
Артём встал и вышел на балкон, уже вечерело, лишь крыши домов ловили последние лучи заходящего солнца, а в глубинах улиц уже было темно, он прислушался. Откуда-то снизу доносились приглушённые голоса, по шоссе, проходящем неподалёку, шуршали шинами проносящиеся автомобили. В глубине этого или другого квартала играла латинская музыка, в здании напротив на балконе двое аргентинцев вели не спеша беседу и курили.
«Артём, – сказал он сам про себя, – вот оно, свершилось всё-таки! Не знаю, что и как будет потом, но в данный момент я, наверное, счастлив».
Его охватило какое-то странное ощущение. То, о чём он так долго мечтал в далёком детстве и представлял себе много раз в различных вариациях, то, что казалось таким сказочным, невероятным, далёким, нереальным, было рядом, вокруг, совсем буднично, без всяких прикрас. Он не мечтал именно об Аргентине, он просто мечтал о жизни за границей, неважно где, ему с детства нравилась Франция, и он знал историю Франции чуть ли не лучше, чем историю России. Для этого он изучил французский язык, но во Францию попасть было трудно, и ему подвернулась возможность уехать в Аргентину.
Некоторое время он стоял, ни о чём не думая, вдыхая полной грудью этот воздух, прохладный и немного влажный, как будто бы пил его и наслаждался им.
В этот момент, по лестнице послышались шаги, и через некоторое время показалась фигура Александра.
– О, как хорошо, что ты уже встал, я не хотел тебя будить, ну как, выспался? – сказал он, подходя.
– Да, но впереди ещё вся ночь для отдыха.
– Я пришёл рассказать план наших действий на завтра, ну и за встречу тоже получить, тебе «Виза-плюс» говорила сумму?