Один почтенный муж, себе на горе,Женился на неслыханной обжоре,Чей мощный аппетит не знал предела:Она, едва насытясь, снова ела.Вот как-то муж приносит мясо ей:«Сегодня в дом я приведу друзей,К приходу их баранину сготовь,И пусть у нас на ужин будет плов!»Но, плов сготовив, не смогла женаГостей дождаться: съела все до дна!И вот под вечер муж друзей привел:«Жена, где плов? Скорее ставь на стол!»«Увы, — супруга в слезы, — мяса нет,Оно коту досталось на обед.—Гляди, как он гуляет, сыт и весел!»«Что ж, — молвил муж, — сейчас его мы взвесим!»И не успела та раскрыть и рта,Как на весах увидела кота.Вот взвешен кот: «А нет ли здесь обмана? —Вскричал супруг, — ведь весит кот полмана,Но мясо тоже весило полмана,И потому, жена, мне знать желанно:Коль мясо на весах, то где же кот?А
если кот — где ж мясо, в свой черед?..»
Украденная змея
В данной притче «заклинатель змей» — это суфий, смиривший свой нафс, но сожалеющий о таком последствии аскетической практики, как утрата полноты земных чувств («потеря змеи»): «А я молился, чтоб змея нашлась». Однако, став свидетелем судьбы человека, духовно не возрожденного («вора»), который «лишился жизни» из-за своих страстей, суфий перестает сожалеть о потере («теперь я рад, что жизнь сберег свою»).
Д. Щ.
Украденная змея
Однажды вор, вмешавшись в толчею,У заклинателя украл змею:Видать, хотел продать ее, да жаль, онЛишился жизни, той змеей ужален.Узнал об этом заклинатель змейИ молвил: «Бог, по милости Своей,Меня избавил, жив остался я:Как видно, обезумела змея!А я молился, чтоб змея нашлась,И горько сетовал, что не сбыласьМоя мечта — вновь обрести змею…Теперь я рад, что жизнь сберег свою!..»…О, как мы часто молимся о том,Что обернется болью и вредом,И с плачем к небу простираем руки,Самим себе вымаливая муки!..
Клад
Сюжет данной притчи широко распространен в фольклоре разных народов. У гностиков первых веков н. э. Египет был символом материального мира, а «пребывание в Египте» означало ниспадение души с небес на землю и забвение ею своей бессмертной сущности (ср., например, гностическую сирийскую «Песнь о жемчужине»). Суфийский вариант притчи несколько иной: ради познания самого себя («все нужное нам скрыто близко от нас») мюрид обращается к «внешнему» свидетельству шейха («стража»), который вначале обращается с ним сурово («преграждает дорогу ему»), и лишь затем дает жизненно важное наставление. Самому шейху способность направлять мюрида дана свыше — посредством видений («снится мне часто»). Но притча имеет и другой смысл: душа должна пережить превратности земной жизни («в Египет иди»), поскольку провинилась в своем предбытии, в вышнем мире («наследство свое человек промотал»). Только очистившись через страдания, она возвращается «домой» — на небеса — и обретает блаженство («счастья источник, всех благ водоем»).
Д. Щ.
Клад
Наследство свое человек промотал:Приученный к роскоши — нищим он стал.Пусть ты и по праву чужим завладел —Не радуйся, твой не завиден удел!..Он каялся много, и слезы он лил,И Вышнего Бога вседневно молил:«О Боже, богатство мне снова верни —Хочу наслаждаться, как в прежние дни!»Заснул он — и слышит: «Не медли, не жди,Вставай, собирайся, в Египет иди —И там обретешь ты желаемый клад,Источник богатства, колодец услад!»Услышав во сне про запрятанный клад,Бедняга тотчас же покинул Багдад.И вот уж в Египте, далекой стране,Вкруг места, что названо было во сне,Он бродит, истратив последний медяк.Но полон Египет воров и бродяг,И страж преграждает дорогу ему:«Что бродишь в ночи? Захотелось в тюрьму?»А тот ему: «Я не бродяга, не вор,Меня вещий сон в этот город привел!» —И все рассказал ему — так, мол, и так…А страж: «Ну какой, погляжу, ты чудак!Всему ль, что приснится, мы верить должны?Вот я же не верю в подобные сны,А снится мне часто — мол, топай в Багдад,Отыщешь там в доме закопанный клад,Мол, сразу за рынком, в проулке глухом,Ты возле пекарни найдешь этот дом!..И все ж, — заключил наставительно страж, —В Багдад не иду я, не верю в мираж!..»…Багдадец сдержал свою радость с трудом —Ведь страж описал его собственный дом!..«…Вот счастье, что землю я здесь не копал! —Подумал бедняк. — Я в Египет попалЗатем, чтоб узнать: вожделенный мой клад —Он дома!» — И тотчас пошел он назад.Твердил он: «Я нищим себя почиталИ клад откопать на чужбине мечтал,Но счастья источник, всех благ водоемБыл с первых же дней спрятан в доме моем!..»…Особую тайну хранит мой рассказ:Все нужное нам скрыто близко от нас,Но, чтобы его опознать и найти,Нам Голос велит до Египта дойти!..
Царь и рабыня
Чтобы исцелить человеческую душу («рабыню») от пагубных духовных недугов («стенает она, в лихорадке горя»), Бог («царь») разрешает ей на время увлечься земными страстями, которые в притче изображены как любовь рабыни к молодому ювелиру (золотых дел мастер символизирует богатство, свадебный пир — телесные наслаждения). Пройдя определенную «тренировку» на вещественных объектах и созрев для восприятия духовных истин, душа, наконец, обращает свою любовь к Богу, а прежние желания теряют для нее свою привлекательность («погасла в ней страсть»). В «переориентации» любви с преходящих явлений на их духовную Первопричину и состоит «важная тайна» притчи.
Д. Щ.
Царь и рабыня
Послушай-ка притчу, как некогда встарьК рабыне душой воспылал некий царь.И вот во дворце очутилась она,Но вдруг оказалось: рабыня больна,Стенает она, в лихорадке горя…Один за другим к ней идут лекаря,Совсем забывая, что только АллахДарует удачу в лечебных делах.Они же надеялись на вещество,И было напрасным всё их врачевство……Но вот некий дервиш явился к царю:«Позволь, я рабыню твою осмотрю!»И прежде, чем к делу сей врач приступил,К Аллаху о помощи он возопил.И зелье такое велел он сварить,Что тайну души помогает открыть:В уста человеку вольется оно —И выскажет каждый, чем сердце полно.Что
ж с помощью зелья целитель узнал? —Что дух нашей девы от горя стенал,Что сердце рабыни давно покорилОдин самаркандец — младой ювелир.Тут просит целитель: «Пусть юноша сейВ наш город прибудет как можно скорей!»Вскричал государь: «Я рабыню люблю,В любви к ней соперника не потерплю!»А лекарь: «Доверься мне, действуй смелей,И дело устроится к пользе твоей!..»…Прибыв в Самарканд, государев посолТого ювелира на рынке нашел:Посулами почестей разных прельщен,С послом к государю отправился он.Узрела его наша дева — и вдругСтал таять, как лед, ее тяжкий недуг.А царь посылал ювелиру дары,Его, что ни день, приглашал на пиры,Пока не устроили свадебный пир:Невеста — рабыня, жених — ювелир!Вот вместе живут они месяцев шесть,И врач получает счастливую весть:Болезнь у рабыни прошла без следа!..И новое зелье сварил он тогда,И юноше в пищу его подмешал:Напиток сей воли и мощи лишал!..Чуть муж над женой потерял свою власть,Исчезла в ней нежность, погасла в ней страсть.И этим был так ювелир огорчен,Что вскорости умер, бедой удручен.Но царь огорчен этим не был совсем,И тут же рабыню забрал он в гарем!..…Друг, пусть для тебя эта притча странна,Но важную тайну содержит она.Глядишь ты вокруг, но где правда, где ложь, —Лишь в душу свою углубившись, поймешь!..
Зу-Н-Нун
Притча иллюстрирует тезис о раздвоенности восприятия и связанной с этим нетвердости веры у тех, кто усвоил только внешние формы суфизма, но не его суть. Напряженно ожидая от шейха «особого урока», эти люди оказываются не в состоянии понять, что «урок» уже преподан, поскольку в любом событии они воспринимают лишь его «внешний сюжет».
Д. Щ.
Зу-Н-Нун
Лишился рассудка учитель Зу-Н-Нун.С тех пор промелькнуло уж несколько лун,И суфии группой явились в обительБезумцев, где был заточен их учитель,И так рассуждали: «Подобен пророкамНаш шейх: он здоров, обезуметь не мог он!Для виду безумствует мудрый пророк,Желая дать людям особый урок!»Зу-Н-Нун, их узрев, с ними стал препираться:Мол, кто вы такие? Вам лучше убраться,Не знаю, мол, вас и на вас не взгляну,Уйдите, не то я в вас камень швырну!«Учитель, ты в ярость впадаешь напрасно,Что ты не безумен — мы знаем прекрасно,Для виду юродствуешь ты, как пророк,Чтоб нам преподать свой особый урок!»Зу-Н-Нун зарычал и безумно взглянул,И в суфиев камень с размаху швырнул!И суфии еле успели пригнуться,Потом распрямились — и прочь от безумцаПустились, вопя: «Точно, спятил наш шейх!Немедля бежим! Перебьет он нас всех!»Зу-Н-Нун рассмеялся: «Что делать мне с вами?Что я притворяюсь — сказали вы сами.Но, если мое поведенье — вранье,Что ж вас так пугает притворство мое?!..»
Халва
Способность посредством земных слов и поступков воздействовать на высшие миры — привилегия особо одаренных шейхов– чудотворцев. Их щедрость по отношению к нуждающимся («тратил не глядя») — только отражение тех сверхъестественных дарований, с помощью которых они могут «задеть Небеса за живое» и даже для своих хулителей и обидчиков вымолить у Бога милосердие.
Д. Щ.
Халва
Суфийский подвижник, хоть мало имел,Но многим несчастным помочь он сумел,Поскольку, той помощи ради,Брал в долг он и тратил не глядя.Так жил он, и многим за жизнь задолжал.Теперь, умирая, он дома лежал,А все, кому суфий был должен,Сошлись и склонились над ложем.И в уши тому, кто дышал уж едва,Вопили они, предъявляя праваНа книги его и на вещи,И крик стоял в доме зловещий.Вдруг — с улицы голос: «Шербет и халва!»И суфий, услышав такие слова,Сказал: «Пригласите торговца —Товару здесь место найдется!Скажите — мальчонку затем я зову,Чтоб роздал он всем вам шербет и халву:Дай Бог, чтоб вы горя не зналиИ душу мою поминали!»Когда же все гости поели халвы,То мальчику суфий промолвил: «Увы!Мне нечем платить тебе — каюсь,Притом я и с жизнью прощаюсь!»Услышав такое, заплакал юнец,А все остальные вскричали: «ПодлецБессовестный! Это уж слишком —И нас обобрал, и мальчишку!»Но к вечеру вестник меж ними возник:«Эмир, наш правитель и твой ученик,Приветствует шейха, и рад онОсла, нагруженного златом,С великим почтеньем тебе передать!»Тут все закричали: «О шейх, благодатьАллаха с тобою повсюду!Свершил ты великое чудо!»А тот: «Лишь в ответ на мольбу беднякаСодеяла чудо Господня рука —Лишь плачущий мальчик с халвоюЗадел Небеса за живое!..»
VIII. Экзамены
Жизненные переломы и испытания нередко становятся, с точки зрения Божественной педагогики, «экзаменами на зрелость». Здесь собраны образцы таких ситуаций.
Фасолина
Искушения и страдания, переносимые мюридом в период ученичества, подобны «адским мукам» варимой в чугунке фасолины. Воздействие «огненной стихии» Духа, просвещающего и возгревающего внутренний мир суфия, вызывает мучения до тех пор, пока душа не достигнет должного взаимодействия с духовным началом («Страдай достойно и собой владей, // Пока не растворишься ты в воде»). Вся предшествующая жизнь человека, все, что удалось ему до этого узнать и пережить, — есть подготовка ко вступлению в суфийское братство («Росла ты вольно на холме высоком… Не для того ли, чтоб сюда попасть?..»).