Дорогой ценой
Шрифт:
Вдруг звук каких-то шагов отвлёк его от тяжёлых мыслей. Почти обрадовавшись, он поднял голову Он жаждал общения с человеком, ибо в ожидании доброго, но обиженного, как он считал, Иисуса ему было слишком одиноко. И вот между деревьями он увидел Урзина, освещённого восходящим солнцем. Какая неожиданная встреча для обоих!
— Откуда ты идёшь, Мирослав? — спросил Коримский после приветствия.
— Из города, Никуша.
— Но ты ведь идёшь с другой стороны.
— Да, я прогуливался. Но я никак не ожидал, что ты уже на ногах. Господь дал тебе хорошую ночь?
— О, очень хорошую. Впервые за всё время болезни я проснулся таким бодрым.
А здесь, среди весенней природы, мне особенно хорошо. Я поверил в загробную жизнь и молился. После этого я почувствовал такую радость, но теперь… — Николай махнул рукой, — теперь это прошло, и я ещё более несчастен, чем прежде.
— Это невозможно, Никуша!
— Но это правда.
— Расскажи мне всё подробно, пожалуйста!
Урзин взял своего друга за руку и повёл к садовой скамье. Они сели, и восходящее солнце осветило их своими золотыми лучами. В тишине благоухающего майского утра Николай рассказывал своему другу о жизни без Бога, о своих честолюбивых планах на будущее, а потом о сегодняшних мыслях там, наверху, на скале. Он говорил о любви Божией, о своей неблагодарности и закончил словами:
— Я чувствую себя несчастнее прежнего. Я познал Истину и осудил сам себя. Я погиб! Я вижу; что всё потеряно.
— Да всё, Никуша, кроме Иисуса Христа. Действительно, всё погибло, — продолжил Мирослав. — Твоя невинность, твоя справедливость, твой хороший характер, твои планы на будущее, твоё честолюбие, вся твоя без Бога прожитая жизнь — всё это погибло в тот момент, когда Господь тебя услышал и даровал тебе новую, вечную жизнь. Ты потерял всё, кроме Иисуса Христа, потому что у тебя Его ещё не было. Бог давал Его тебе, но ты Его не принимал. Чего у нас нет, то нам не принадлежит и того мы не можем потерять. Ты такой же неблагодарный, каким был я.
Но разве ты хочешь оставаться таким? До сего дня ты не принял Иисуса Христа, так прими Его сейчас и благодари нашего доброго Отца за Него. Никуша дорогой, сделай это сейчас!
Провизор встал и опустился около скамьи на колени и, не ожидая, когда друг последует его примеру, начал молиться. Когда он закончил молитву, раскрылись уста глубоко потрясённого юноши:
— Господь Иисус Христос, прости и прими меня. О, великий, святой добрый Бог! Из Твоей руки я принимаю этот драгоценный дар и благодарю Тебя за Него! Я верю, что Ты и меня, недостойного, любишь. О дай мне стать чадом Твоим! Аминь.
Ещё некоторое время они стояли на коленях, потом встали и бросились друг другу в объятия. Теперь плакал Урзин. Но недолго, и солнце могло вскоре видеть, как они, рука об руку, шли по саду.
Но их мысли уходили далеко в небеса, куда ушла воплотившаяся любовь Отца Небесного, оставив завет: «Любите друг друга, как Я возлюбил вас». В этот момент им было Совсем нетрудно исполнить эту заповедь.
Вдруг Николай остановился и посмотрел на городок у их ног.
Затем он быстро повернулся.
— Мирослав, где тот дом, где ты проводишь собрания?
— Ты знаешь о наших собраниях? — удивился Урзин.
— Маргита писала мне о них. Но не только о них. Она написала мне также, что она познала Истину и решила перейти в евангелическую церковь. Дорогая моя сестричка приняла Иисуса Христа раньше меня. Тогда я её ещё не понимал, а сейчас понимаю и так рад, что мы вместе пойдём одним путём. Но не думаешь ли ты, Мирослав, что моей Маргите предстоит трудная борьба? Ведь Орловские — строгие католики, что они скажут?
На светлое лицо юноши набежала тень.
— Каждого христианина ждёт борьба! — Но Бог нам всегда дарует победу через Иисуса Христа. Очищая золото, наш Господь никогда не даст сгореть ему в горячей печи.
— Я верю в Его любовь. И Маргита выстоит! Только она так молода, слаба и неопытна.
— Это верно, но у неё два брата.
— Два? Как это?
— Один на небе, другой — здесь. Небесный Брат вооружит её силой, земной брат ей поможет здесь, не так ли?
— О да, но прежде я хочу познакомиться с Адамом Орловским.
Однако мы отвлеклись… Где этот дом?
— Там напротив, видишь?
— Как хорошо, что много людей собирается слушать Слово Божие! Они все евангелической веры?
— В основном — да, но есть и католики.
— Как это чудно! Надо же было тебе приехать сюда, чтобы собрать нас, иначе мы все жили бы без Бога и без религии. Меня отец хоть на конфирмацию посылал, потому что у него были лошади, чтобы поехать туда. А другие дети ходили в католическую школу и занятий по религии у них не было. Кто в этом виноват,
Мирослав? Бедность евангелической церкви?
— Отчасти, да. Если бы евангелическая церковь не была такой бедной, она могла бы содержать евангелиста, как это делается в Германии. Этот евангелист заботился бы не только о разрозненных евангельских душах в Подграде, но и в округе. По воскресеньям он с детьми проводил бы воскресные занятия, собирал бы молодёжь вокруг себя, проповедовал бы в арендованном для этого доме.
— Конечно, так должно быть. Но одна ли бедность виновата?
— Не только. Здесь две причины — материальная и духовная; недостаёт любви к Иисусу Христу. Было бы больше любви, больше бы делалось для Него.
— Не суди нас, Мирослав. Мы виноваты, это верно; но как любить того, кого не знаешь?
— Ты прав, Никуша. Я не осуждаю ни тебя, ни других.
— Я думаю, ты слишком добр. Но я осуждаю сам себя. Когда я подумаю, сколько я тратил на одного себя в школе и потом на мои хобби… На эти деньги, если бы трое таких, как я сложились, мог бы жить евангелист.
Лицо провизора просветлело, но друг его это заметил.
— Да, если бы дать ему квартиру и частично питание. Ему так уж много надо, и они не были бы оставлены, — произнёс он вполголоса.