Драконье царство
Шрифт:
— Послушай! Неужели этого хотел когда-то Линн? Это же, черт побери, совершенно бессмысленно! Править замками из песка!
— Ну… э… А разве кто-то в этом сомневался? Что то, чего он хотел — было бессмысленно? — голос Гамлета ясно выражал, что он говорит так спокойно и дружелюбно только потому, что у него нет наготове шприца с успокоительным.
— Нет…
— А ведь лето еще в разгаре, — заметил Мерлин, как-то хитро щурясь. — Уверены, что больше не будет подлых нападений на дальние пределы?
— Да и история еще не закончилась, — ответил я. — Мало ли что может случиться за десяток-другой тысяч лет? Разве угадаешь?
— Все может случиться, — кивнул мудрец и волшебник.
— Абсолютно.
Оглядев его внимательней, я вздохнул спокойнее. Отец не производил впечатления вжившегося в «роль» и начинающего пускать корни, подобно Ланселоту, чья способность к адаптации, похоже, привела меня в настоящий ужас. Точно так же выглядела Линор, которую мысленно можно было не называть Морганой. Может быть просто потому что они были «волшебниками», они все равно смотрелись среди всех немножко чуждо.
Нам нами пролетела стайка диких гусей, рассеянная, ее трудно было назвать клином — с одного озерца на другое, еще не в дальние страны, почти в беспорядке. Мерлин глянул на них с таким видом, будто хотел попробовать себя в роли авгура. Но снова переведя взгляд, только улыбнулся и ничего не сказал.
Они выехали встретить нас во главе небольшой процессии, не пышной, но яркой. Антея-Нимье держалась немного позади, и поглядывала оттуда на нас очень таинственно. На нас, или только на меня? Сколько раз она уже взглянула? Все время переводя затем взгляд в сторону, на кого-то… Я снова посмотрел на Мерлина и Моргану. Они, как я уже упомянул, были во главе процессии, приблизились к нам вплотную, — тогда как все прочие сопровождающие держались позади, и их, и наши, — и не оглядывались назад, но само по себе внимание, мелкие движения — они как будто стремились обернуться — мысленно, чтобы посмотреть туда же, где находилась Антея, но на нее ли, или на того, кто был рядом?
А ведь никого из знакомых там не было. Все «наши» были здесь. Последнюю часть пути мы проделали вместе и с Ланселотом, и с Галахадом, и с Гавейном. Кто мог вызывать у них такой интерес? Я невольно вспомнил улыбчивого призрака на холме над шахтой, в которой обитал дракон — бедная мутировавшая рептилия. Призрак привел сбежавшего коня, говорил с нами при свете солнца, а затем просто исчез, свернув за невидимый «поворот» в воздухе, как будто это было в порядке вещей, самым будничным делом. Спору нет, порой мы сами так себя ведем. Но когда ведет кто-то другой, нам лучше прочих может быть ясно, насколько это бывает серьезно.
Как бы то ни было, я начал проявлять естественное беспокойство. Того, на кого посматривала Антея, загораживали другие всадники, не мешая нам видеть при этом саму Антею. А тут, будто нарочно сговорились… И не успел я так подумать, как чья-то лошадь переступила ногами и шагнула чуть в сторону, загородив теперь Антею. Я недоумевающе всмотрелся. Какой-то молодой человек в зеленой куртке и алом плаще, смущенный и будто избегающий поднимать глаза. Медно-рыжий, чем-то очень знакомый… О! Да у него еще и знакомый конь! Почти белый, если не придираться, не слишком красивый, но еще крепкий конек. Это же Гвен. Надо же… И наконец парень поднял голову, и пока нас никто от него больше не загораживал, посмотрел вперед.
Я его точно где-то видел.
Мысленно я провел линии от взглядов Антеи, от незавершенных движений отца и Линор, от собственного непонятного смущения незнакомца, от того, что он был в зеленом и алом, что его волосы были медными, а конь почти белым и его звали Гвен. Я давно не видел настоящего зеркала… В этом мире, по сравненью с теми зеркалами, что нам привычны по многим другим временам, не только по своему собственному, было одно сплошное недоумение, а не зеркала. Но я мог бы увидеть его в зеркале. Он был моим двойником. Такое случается время от времени. Моргейза здесь не была исключением.
А глаза призрака, — вспомнилось мне, — были похожи на глаза отца. Или на мои собственные. Между прочим, как неосторожно так походить в этом на Мерлина, хоть в остальном Мерлин постарался меньше походить на меня чем обычно. И никто этого пока не замечал. Замечали другое — что я был очень похож на покойного короля Утера, хотя я представления не имел, как он выглядел на самом деле, это, в сущности, и было для всех аргументом, что я и есть настоящий Артур. И если кто-то здесь так похож на меня, то о чем это говорит? О том, что он также не меньше похож на Утера?
Вот это здорово!..
— Где вы его нашли?! — выпалил я. Вместе со всем этим, куда лучше понимая теперь Эктора, первым заметившего сходство, и всех, кто с ним согласился. Они не были всего лишь внушаемыми безумцами, сходство действительно имелось. И у них были все основания верить собственным глазам.
— …Ты что, ничего не слушал? — с неудовольствием переспросила Линор-Моргана.
— Нет. А вы что-то говорили?
Взгляд сестрицы стал очень выразительным. Мерлин насмешливо кашлянул.
— А что это мы застряли на дороге? — нетерпеливо спросил я. — Не проехать ли нам в Камелот и там уже обо всем поговорить?
— Именно об этом мы говорили, — вздохнула Линор.
— А, прекрасно!
И мы благополучно стронулись с мертвой точки. Но Антея со своим спутником так к нам и не приблизились, продолжая ехать в стороне. Похоже, представить нас друг другу они решили отдельно, не акцентируя на этом слишком много внимания для посторонних. Хотя не заметить моего двойника мне казалось невозможным. И уж конечно, весь Камелот был в курсе, иначе и быть не могло. Ведь в то же время и скрыть этого никто не пытался. Кто бы в здравом уме подсунул ему Гвена, если бы хотел это скрыть? Напротив, сходство было еще и подчеркнуто.
Может быть, мы уже начинаем тихо планировать, как поменять нас местами? Мы? Разве я принимал в этом участие?.. Тут все, кажется, решили и без меня. И без еще некоторых. Ланселот, Гавейн и Галахад ничего особенного, как будто, пока не заметили и не подозревали, просто были рады встрече и возвращению домой. Насколько это место можно было считать домом. Временным — как все на свете.
Но само по себе возвращение уже волновало меня куда меньше, чем раньше. Или нет — не меньше, просто беспокойство и заинтересованность разошлись веером по разным сторонам, на разные объекты. Да и когда вообще оно волновало меня само по себе?!