Двенадцать детей Парижа
Шрифт:
– Спасибо, – сказал Поль. – Обязательно было убивать менестреля?
Рыцарь сел перед ним на стул. Лицо толстяка представляло собой блестящую красную маску. Кровь стекала по громадным складкам жира. Хозяин «Волынщика» вытер глаза и моргнул, и Матиас увидел, что сквозь страх в них просвечивает ум.
– Где моя жена? – спросил госпитальер.
– Я с радостью расскажу, где ее найти, когда вы поймете, что убивать меня не в ваших интересах.
Значит, Карла жива. По крайней мере, есть веские основания в это верить.
– В каком она состоянии? – задал иоаннит следующий вопрос.
– Уверяю вас, ей не причинили вреда. По крайней мере, пока.
– За нее хотят выкуп?
– Если бы! Я бы неплохо на этом заработал. Но не отчаивайтесь, вы пришли к тому, кому нужно. Если мы объединим наши недюжинные таланты, то я не сомневаюсь в благоприятном результате.
Поль действительно верил, что сможет заговорить ему зубы. Тщеславие у него перевешивало ум.
– Говорят, ты деловой человек. Вот мое предложение. – Тангейзер кивком указал на арбалет. – Если ты расскажешь все, что мне нужно знать, я всажу стрелу тебе в череп.
– Я слышал предложения и получше.
– Ты знаешь, что жир не особенно кровоточит? Я могу вырезать из тебя пару стоунов, и пройдет еще неделя, прежде чем тебя прикончит заражение крови. К жиру я добавлю язык и пальцы, а то тебе очень захочется назвать мое имя.
– Ваше имя уже известно в городе. Можете резать, если это доставит вам удовольствие, в чем я почти не сомневаюсь. Я отвечу на ваши вопросы, и вы узнаете то, что хотите, но не то, что вам нужно. Вы не знаете, что спрашивать.
– Я встречал людей, способных презирать боль. Ты не из таких.
Матиас поднялся и вытащил кинжал.
Поль вскинул окровавленные руки:
– Подождите! Мы оба знаем легенду о рыцаре, который играл в шахматы со смертью. Ладно, у меня ставка – моя жизнь, но у вас – жизнь Карлы. На этой стадии игры вы не можете позволить себе неверный ход.
Иоаннит по-прежнему стоял. Он кивнул Папе, чтобы тот продолжал.
– Это дело дурно пахло с самого начала… – вздохнул тот.
– Когда Кристьен тебя нанял?
Владелец таверны заморгал, словно лишился фигуры:
– Сегодня днем.
– Нет, когда он нанял тебя для убийств в особняке д’Обре? Это ведь ты организовал там резню, да?
– Неделю назад. Кристьен подробно объяснил, что им нужно, но не сказал зачем. Возможно, этот прихлебатель и сам не знал. Но я все понял.
– Поджечь фитиль. Развязать войну.
Полю пришлось снова сменить тактику.
– Да, – подтвердил он. – Очень хорошо. Естественно, я соблазнился. На войне можно отлично заработать, особенно если ты один из немногих, кто знает о ее приближении. Чтобы проверить их решимость, я заломил высокую цену. Они не торговались. После этого я не мог пойти на попятную, иначе они перестали бы мне доверять. Это не обычные преступники, хотя я не могу сказать, кто они такие. Признаюсь, мои источники в Лувре довольно ограничены – я питаюсь лишь слухами. И ополченцы – не мои клиенты.
– «Пилигримы». Марсель Ле Телье, – объяснил ему Матиас.
Поль проникся к нему еще большим уважением:
– Я это подозревал. Многие хотели бы увидеть падение Цезаря.
– Он падет. Но ты плохо играешь. Ты еще не сообщил мне ничего ценного.
– Я могу рассказать, где и как вы можете спрятаться вместе с женой. А когда этот мятеж закончится, а Ле Телье будет уничтожен, я смогу успокоить бурные воды, смогу вывести вас из Парижа. Более того, со мной вы можете разбогатеть.
Тангейзер воткнул кинжал в жирный бок Поля. Ощущение было странным. Толстяк взвизгнул. Госпитальер углубил кинжал по самую рукоятку и оставил в ране. До жизненно важных органов оставалось не меньше фута. Рыцарь сел и, глядя на свою дрожащую жертву, стал размышлять о том, что сообщил посыльный. Кто такой Гриманд? И почему за ним нужно было следить?
– Ты отправил Гриманда в церковь на помощь убийцам, – сказал он Папе Полю.
– Нет, он пошел предупредить вас о засаде.
– Почему?
– Потому что он такой же безумец, как вы.
Матиас снова встал.
– Гриманд влюблен в вашу жену, – добавил хозяин таверны.
Когда до иоаннита дошел смысл этих слов, он вдруг понял, что это была первая за весь день новость, которая его не удивила. Карла была беременна, а кроме того, она не была кокеткой и даже презирала все эти женские штучки, но Тангейзер лучше других знал, что ее обаяние исходит из самых глуби души, которые невозможно измерить. Бандит Гриманд пощадил ее, а она приручила этого льва и отправила его на поиски мужа. Жизнь Гриманду это не спасет, но рыцарь почувствовал к этому человеку определенную симпатию. Он знал, какую любовь способна воспламенить его жена, хотя сам оказался недостоин ее.
– Но ты нанял Гриманда для убийства, – вернулся он к допросу Поля.
– Его имя назвал Кристьен. Дело должно было привлечь внимание, но Кристьен сказал, что Инфанту все равно, и оказался прав. Бандит так и не понял, что развязывает войну, а если бы и понял, то был бы только рад.
– Он фанатик?
– Только в своей собственной вере, суть которой – разрушение, хотя никакой другой он и не знает.
– Значит, Карла в руках Гриманда. Где?
– Во Дворах, на холме у ворот Сен-Дени. Он называет это место Кокейном. Сами вы его не найдете, и я тоже – там заблудится и Тесей. А времени у Карлы остается все меньше.
Тангейзер выдернул кинжал. Поль всхлипнул. Он почти капитулировал, но все еще не мог расстаться с мыслью, что все происходящее – это игра.
– Менестрель был самым безобидным человеком в этой комнате, – сказал госпитальер. – Когда я убил его, все присутствующие поняли, что тоже умрут. Большинство, несмотря на то что их судьба была предрешена, предпочли умереть, а не сражаться. Но даже те, кто сопротивлялся, знали, чем все закончится. Все, кроме тебя. Не потому, что ты боец, а потому, что тщеславие заставляет тебя считать, что ты нужен миру. Но миру никто не нужен. Ни Карла. Ни я. Вот так.
Иоаннит второй раз вонзил кинжал в складки жира на животе Поля. Тот заскулил.
– За то, что ты подослал убийц к моей жене.
Он нанес еще один удар.
– За то, что подослал убийц ко мне.
Затем Матиас провел кинжалом по подошве сапога, чтобы на лезвии осталась грязь, и ударил в четвертый раз. Его жертва снова всхлипнула и задрожала еще сильнее.
– Этого достаточно, чтобы ты медленно сгнил, – сообщил госпитальер толстяку.
– Кровожадный безумец!
Тангейзер снова вонзил кинжал в жирное тело. Поль дернулся, закричал, и его глаза вылезли из орбит кровавой маски лица.