Двенадцать детей Парижа
Шрифт:
– Вы еще здесь? – удивилась она, увидев двойняшек.
Агнес и Мари выступили из полумрака, размахивая руками. Паскаль помахала им в ответ. Потом она бросила пистолеты в сад, взяла ружье за дуло – удивившись, какое оно горячее, – и тоже спустила вниз.
– Агнес, Мари, вы найдете отсюда дорогу домой? К Тибо? – спросила она сестер во второй раз.
Те кивнули.
– Подождите меня.
Паскаль повернулась. Юсти сидел не шевелясь. Девушка вышла в коридор.
– Ирен? – крикнула она вниз. – Где наша еда?
Хозяйка принесла мешок из-под муки, заполненный примерно на четверть. А ведь Тангейзер хорошо ей заплатил. Но спорить времени не было, поэтому Паскаль протянула руку, и Ирен стала подниматься по лестнице. Увидев стекающую кровь, она остановилась и с ненавистью посмотрела на девочку. Та зашлепала вниз, и капли крови попали на лицо хозяйки, заставив ее поморщиться. Ирен протянула мешок, но Паскаль медлила. На ненависть женщины она отвечала холодным презрением.
– Он вернется, – пообещала Паскаль. – Если ты кому-нибудь расскажешь о нас, он убьет их всех, а потом и тебя. Я бы сама убила тебя прямо сейчас, но не знаю, стал бы он это делать или нет.
К ненависти Ирен прибавился страх. Паскаль взяла мешок.
– Сиди внизу, пока он не вернется, – велела она хозяйке. – Скажешь ему, что мы его ждем.
– Где?
– Он узнает.
С этими словами Малан вернулась в спальню и опустила мешок за окно.
Юноша укрыл Флер простыней до подбородка. Он по-прежнему держал ее за руку.
– Пойдем, Юсти, – сказала Паскаль. – Сержанты приходили, чтобы нас убить.
– Знаю. Я был не прав.
– Я не это хотела сказать. Они получили только одного из нас, а не всех пятерых.
– Я останусь здесь, с Флер.
– Могут прийти другие. Мы не знаем.
– Надеюсь, придут.
– Я тоже любила Флер. Она была лучше меня. А папа был лучше Тангейзера. Флер и папа мертвы. Ты тоже лучше нас. Но ты мне нужен, и ты не должен умереть.
– Я должен был умереть вчера ночью, в Лувре.
– Но ты выжил. А Флер должна была умереть утром. Но не умерла. И среди всего этого… – На глаза Паскаль навернулись слезы, но она взяла себя в руки и продолжила: – И среди всего этого ты влюбился, и она тоже. Пойдем со мной, Юсти. Тангейзер нас найдет. Он нас не бросит. А до тех пор ты мне нужен. И Мышкам тоже. Твоим Мышкам.
Девушка сняла с мертвого сержанта шапку и окунула в лужу его крови. Она захотела плюнуть в лицо мертвеца, но сдержалась. Нужно поддерживать огонь ненависти, но расходовать его экономно. Отец научил ее писать черным. Тангейзер красным. Паскаль вернулась в спальню.
На стене она написала кровью одно слово: «МЫШКИ».
Потом Малан подошла к окну. Ополченцы на противоположном берегу смотрели в ее сторону. Должно быть, они слышали ружейный выстрел. Девушка перекинула через подоконник одну ногу, затем другую. Перевернулась на живот, оперлась на локти. Теперь можно спрыгнуть. И если поляк сейчас отпустит руку Флер, то, наверно, сможет расстаться с ней.
– Я повредила руку, Юсти. Помоги мне спуститься, – попросила Паскаль.
Некоторое время она ждала.
Юноша наклонился и поцеловал Флер. Потом он закрыл ей лицо и отошел.
Он взял Паскаль за руки, спустил пониже и разжал пальцы. Она благополучно приземлилась, взяла ружье и пистолеты. Молодой человек спрыгнул следом. Затем он подобрал мешок и седельные сумки.
Они присоединились к Агнес и Мари и, низко пригнувшись, пошли на восток вдоль реки.
Паскаль остановилась за второй баржей, где их не могла видеть милиция, собравшаяся на Гревской площади. Баржа была забита мешками с древесным углем, заготовленным в лесах выше по течению. Паскаль протянула ружье Юсти и стала рыться в сумках в поисках пороха и пули.
– Перезарядить сможешь? – спросила она своего спутника.
Тот кивнул. Он пребывал в глубокой меланхолии и, казалось, обрадовался порученному ему делу.
– Пистолет тоже? – спросил он.
– Я из него не стреляла. Ты ранен?
Юсти повел плечом и покачал головой.
Паскаль села на борт баржи, закрыла лицо ладонями и стала размышлять.
Тангейзер вернется к Ирен. Найдет Флер. Прочтет оставленное на стене сообщение. Он догадается, что там произошло и как все случилось. Он пойдет за ними. Попытается понять мысли Паскаль. А когда увидит, что произошло в доме, то поймет, что Малан пытается действовать, как действовал бы он. Ружье для них – обуза. Нужно его оставить. А пистолеты, золото и опиум взять с собой. Они отправятся в дом Тибо. Матиас прочтет сообщение. Никто другой его не поймет. Он их разыщет – где бы они ни были.
Паскаль притянула к себе Агнес и Мари:
– Вы пустите нас к себе в комнату? У Тибо?
– Да.
Сестры переглянулись, как будто эта идея показалась им странной.
Малан взяла ружье и сунула его между планширами и мешками. Другая баржа была чистой, но прятать вещи лучше в грязи. Если рыцарь не найдет ружье, Паскаль запомнит, где оно.
– Мы спрячемся в Полях, пока не взойдет луна, – решила девушка.
– Что такое Поля? – не понял Юсти.
– Земли собора. Поля, сады. Это недалеко. Там живет «Карл Великий». – Паскаль повернулась к Мышкам. – Вы знаете кружную дорогу домой? По закоулкам?
– Да.
Близнецы снова обменялись удивленными взглядами, а потом посмотрели на свою смелую спутницу.
– У нас ключ Тибо, – сказала Агнес.
– Хорошо.
Паскаль решила, что стало уже достаточно темно и можно двигаться дальше. На одно плечо она повесила пистолеты, на другое – мешок с продуктами.
– Что, если он нас не найдет? – спросил Юсти.
– Значит, нам придется самим о себе позаботиться – что мы уже и делаем, – отозвалась Малан.
Глава 26
Сестры
Эстель любила крыши. Они гораздо чище улиц, и там нет людей. Иногда попадались другие дети, злобные, особенно мальчишки, но обычно Ля Росса замечала их первой, а если нет, то оказывалась проворнее. Однажды мальчишки держали ее над краем крыши за ноги – они просто хотели, чтобы она закричала. Но девочка не кричала, и ее отпустили. Позже Эстель узнала одного из своих мучителей и показала на него Гриманду. Когда она увидела мальчишку в следующий раз, у него не было ушей.