Дверь в лето (сборник)
Шрифт:
Казалось, эти выписки никак не вязались между собой: “Королева красоты всеамериканской недели овечьего сыра” готова была пойти к алтарю с любым, кто докажет, что отроду не ел мясного, и обещала родить ему двенадцать детей; небывалую активность проявляли летающие тарелки; в Южной Калифорнии молились о дожде.
Потифар Брин выписал имена и адреса трех калифорнийцев (их чудесным образом исцелил молитвой Дикки Боттомли, восьмилетний пророк общества “Бог — Это Высшая Правда”), сложил “Лос-Анджелес Тайме” и взялся за “Геральд Экспресс”. Тут он глянул поверх очков
Он поднялся, сунул очки в футляр, тщательно сложил газеты и спрятал в карман пиджака, положил на столик деньги за обед, добавил двадцать пять центов на чай, снял с вешалки плащ, перекинул его через локоть и вышел на улицу.
Тем временем на девушке не осталось ничего, кроме собственной кожи. Потифару Брину показалось даже, что кожи слишком много. Странно: прохожие почти не обращали на нее внимания, разве что мальчишка-газетчик на минуту перестал расхваливать свои несчастные случаи, подмигнул ей и скорчил рожу. Калифорнийцы вообще не склонны соваться в чужие дела; все как ни в чем не бывало шли кто куда с типичным для южан напускным равнодушием на лицах, хотя стриптиз посреди улицы не назовешь обычным явлением.
Только одна пара, явные туристы, во все глаза уставились на девушку. Мужчина был в традиционном шотландском килте, только вместо рубашки на нем красовалась блузка с рюшами. Его спутница носила строгий брючный костюм. Очевидно, они ждали автобуса, и тут появилась эта девушка со своим аттракционом.
Когда Брин приблизился, она уже повесила свой нейлоновый лифчик на спинку скамейки и наклонилась к туфлям. Через улицу к ней поспешил полицейский сержант, вспотевший и измотанный.
— Кончай, — велел он устало. — Хватит, детка, хватит. Надевай свою одежку и проваливай.
Туристка сунула в рот сигару.
— Что вы имеете против этого, сержант? — спросила она.
Полицейский повернулся к ней.
— Не вмешивайтесь! — его глаза скользнули сначала по ее одежде, потом по одежде ее спутника. — Вы оба должны сейчас же пройти со мной!
Туристка подняла брови.
— Вы хотите задержать нас, потому что мы одеты, а ее — потому что она не одета? Может быть, вы шутите? — она повернулась к девушке. Та тихо стояла и ничего не говорила, словно не понимала, что вокруг нее происходит. — Я адвокат, дорогая, — сказала туристка и достала из кармана блузки визитную карточку. — Если этот неандерталец в форме снова будет докучать вам, мне будет очень приятно позаботиться о вас.
— Ради бога, Грейс! — сказал мужчина в кильте.
— Спокойно, Норман, — отмахнулась она, — это же наша профессия, — повернувшись к полицейскому, она продолжила. — Ну, что дальше? Вызывайте же по радио патруль! А до тех пор моя клиентка ни на один ваш вопрос не ответит.
У сержанта был такой вид, словно он в любое мгновение мог заплакать, его лицо опасно покраснело. Брин незаметно прошел вперед и накинул на плечи девушки свой плащ. Девушка вздрогнула и проговорила:
— О, спасибо, — потом обернула плащ вокруг себя как тунику.
Адвокат посмотрела на Брина, потом снова повернулась
— И что же теперь, сержант? Арестуете вы нас, наконец?
Он так близко придвинул свое побагровевшее лицо, что почти коснулся ее.
— Я не доставлю вам этого удовольствия! — и через некоторое время добавил: — Спасибо, мистер Брин. Вы заберете с собой эту даму вместе… э, со своим пальто?
— Я позабочусь о ней. Вы можете забыть об этом, Кавонски.
— Если она пойдет с вами, очень хорошо. Но уведите ее отсюда, мистер Брин, пожалуйста!
Адвокат предупредила ответ Брина.
— Минутку. Вы вмешиваетесь в дела моей клиентки!
— Успокойтесь! — сказал Кавонски. — Вы же слышали, что сказал мистер Брин? Дама пойдет с ним. Верно, мистер Брин?
— Да… да. Я друг. Я позабочусь о ней.
— Но от самой дамы я еще ничего не слышала, — недоверчиво сказала туристка.
— Грейс, прошу тебя! — сказал ее спутник. — Вот наш автобус!
— А я еще не слышал от дамы, что она ваша клиентка, — закончил полицейский. — Вы выглядите как… — его слова потонули в визге тормозов автобуса… и, кроме того, если вы не сядете в автобус и не покинете мой участок, тогда… тогда…!
— О! Что вы тогда сделаете?
— Грейс! Автобус отправляется!
— Минутку, Норман. Дорогая, этот человек действительно ваш друг? Он вас сопровождает?
Девушка неуверенно посмотрела на Брина, потом тихо сказала:
— Да. Я думаю, да.
— Да. Итак… — спутник адвокатши потянул ее за руку. Она сунула Брину свою визитную карточку и вскочила в автобус. Автобус отправился.
Брин спрятал карточку.
— Почему вы это сделали, мисс? — насмешливо спросил Кавонски, вытирая лицо.
Девушка казалась смущенной.
— Я не знаю.
— Вы слышали, мистер Брин? Они все говорят так, а если их арестовывают, то на следующий день появляются шесть новых. Шеф сказал… — он вздохнул. — Шеф сказал… словом, если я пойду против воли этой бабы-адвоката и арестую ее, то завтра утром окажусь там, где кончается асфальт и могу забыть о своей будущей пенсии. Так он и сказал. Вы заберете ее с собой, да?
— Но… — произнесла девушка.
— Никаких “но”, мисс! Будьте довольны, что такой настоящий джентльмен, как мистер Брин, готов помочь вам, — он подобрал одежду и сунул ей. Когда девушка брала ее, снова обнажилась изрядная порция ее кожи. Кавонски поспешно сунул остальное Брину, и тот убрал это в карман.
Она позволила Брину отвести себя к машине, забралась в нее, завернулась в плащ и застегнулась на все пуговицы. Теперь она выглядела полностью одетой.
Она взглянула на Брина — среднего роста неприметный мужчина тридцати пяти-тридцати шести лет, выглядевший еще старте. В его глазах было то мягкое, почти беззащитное выражение, свойственное человеку, который постоянно носит очки и только что снял их. Волосы на висках поседели, а на макушке поредели. Его пиджак цвета рыбьей кости, черные ботинки, белая рубашка и аккуратный галстук были характерны скорее для Восточного Побережья, чем для Калифорнии.