Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века
Шрифт:
Автор статьи ставит перед собой более скромные задачи. Во-первых, уточнить списочный состав саратовских воевод (комендантов) рассматриваемого периода. Для Саратова XVII века такая работа была проделана А.А. Гераклитовым{308}. Для первой половины XVIII века, когда Саратов выдвинулся в число значительных по населению и экономике городов России, важность такого поиска очевидна.
Во-вторых, имеющиеся в моем распоряжении документы позволяют раскрыть особенности деятельности отдельных администраторов. В частности, коменданта Дмитрия Ефремовича Бахметева (1714–1721) и воеводы Ивана Алексеевича Казаринова (1752–1757). Сохранившиеся следственные дела этих саратовских администраторов дают весьма колоритный, хотя и несколько односторонний материал для характеристики воеводской практики, службы и жизненных интересов провинциального дворянина в окраинном волжском городе.
Обращение к документам о строительстве воеводских домов в Саратове середины XVIII века позволяет выделить некоторые черты материального благосостояния, быта и повседневной жизни воеводской администрации.
«Прочим не в образец»: специфика воеводской должности в Саратове первой половины — середины XVIII века
Изучение местного управления в России первой половины — середины XVIII века имеет давнюю историю и позволяет в общих чертах представить эволюцию воеводской должности в этот период{309}. Хотя городская реформа 1699 года лишила воевод финансовых и судебных полномочий в отношении посадского населения, они сохраняли в своих руках военную, административно-полицейскую,
«Контрреформа» 1727 года восстановила власть воевод в городах и уездах, сосредоточив в их руках все ветви управления и поставив под их контроль городские магистраты. Обязанности воевод были расписаны в «Наказе…» 1728 года{310}. Воеводы назначались исключительно из дворян в офицерских чинах. Лишь воеводы крупных городов получали жалованье, остальные местные управленцы должны были довольствоваться «от дел». В 1730 году было принято решение о двухлетнем сроке воеводских полномочий, но на практике это узаконение не соблюдалось, и указ 1745 года повелевал «воеводам быть непременным, пока он умрет или впадет в какие подозрения»{311}. В 1760 году Сенат предписал менять воевод через каждые пять лет.
Есть основания утверждать, что воеводская должность в Саратове в рассматриваемый период имела свою специфику. В начале XVIII века саратовские воеводы находились в ведении приказа Казанского дворца, с 1710 года коменданты Саратова подчинялись казанскому губернатору, а с 1717-го — астраханскому. С 1728 по 1739 год в связи с эпидемией чумы в низовьях Волги Саратов был временно приписан к Симбирской провинции Казанской губернии. Саратов, хотя и назывался уездным городом, официально такого статуса в рассматриваемый период не имел [65] , как не имел и стабильной крестьянско-помещичьей округи. Население города и окрестностей отличалось социальной пестротой и текучестью. До строительства Царицынской укрепленной линии (1718–1720), да и позже, в Саратовском Поволжье сохранялась опасность набегов кочевников. В весеннее и летнее время Саратовское левобережье было местом, где кочевала большая часть калмыцких улусов. В последнее десятилетие петровского царствования и в 1730-е годы Саратов выделялся из среды периферийных городов тем, что исполнял роль своеобразной калмыцкой «столицы». В связи с этим на саратовских комендантов и воевод возлагались дополнительные обязанности, и подчинялись они не только губернатору, но и Коллегии иностранных дел. Вопрос о назначении саратовского коменданта решался на высоком уровне. Так, например, в 1725 году Верховный тайный совет решал участь известного администратора, бывшего до того астраханским губернатором, — Артемия Петровича Волынского: быть ли ему у «калмыцкого дела» и жить в Саратове или управлять Казанской губернией {312} . В 1727 году подполковник Василий Пахомович Беклемишев назначался воеводой в Саратов специальным решением Верховного тайного совета {313} .
65
В документах первой половины XVIII века нередко упоминается «Саратовский уезд». Однако это было лишь условное обозначение городской округи. Официально окрестные села, умножавшиеся в первой половине века, принадлежали к Пензенскому и Симбирскому уездам. В 1743 году В.Н. Татищев предлагал приписать уезды к Саратову и Дмитриевску — см.: Попов И.А. В.Н. Татищев и его время. М., 1861. С. 425–426, 645–646. А.А. Гераклитов полагал, что Саратовского уезда не существовало до учреждения губернии. См.: Гераклитов А.А. Мелочи из прошлого Саратовского края (По архивным документам) // Тр. СУАК. Вып. 28. 1911. С. 7.
Как крупный волжский город, близкий по численности населения к Астрахани, Симбирску, Нижнему Новгороду, Саратов после 1727 года управлялся воеводами в звании подполковника и полковника, что также было редкостью среди городовых воевод. Можно предположить, что они получали жалованье наряду с провинциальными воеводами полковничьего ранга (300 рублей) {314} . В 1750 году саратовский воевода получал 441 рубль 6 копеек в год, и только в 1752-м ему было положено содержание «прочим не в образец» — 1200 рублей {315} . Военное значение города зависело от политической обстановки в Нижнем Поволжье: в 1704 году гарнизон Саратова насчитывал 661 человека {316} ; в 1727 году в связи с обострением отношений с калмыками предлагалось «в лутчую оборону и преуспеяние и калмыкам в страх всегда стоять при Саратове» Астраханскому драгунскому полку {317} , [66] но на деле при воеводе состояли 900 казаков {318} ; в 1738 году здесь числилась лишь одна рота в 85 человек пехоты и 63 казака {319} , а в 1740 году в команде воеводы состояло 300 волжских и хоперских казаков {320} . В 1747 году в Саратове числились 202 казака и еще 150 были определены к соляному делу {321} . Даже после создания Царицынской укрепленной линии и расположения там Ростовского драгунского полка опасность калмыцких набегов не исчезла: «от калмык беспрестанно подбеги бывают для отгону табунов и скота» (1727), калмыки поступают «яко сущие неприятели, грабят и бьют людей в смерть» (1728). К калмыцким набегам иногда добавлялись нападения киргиз-кайсаков (казахов). Саратовский воевода жаловался: «киргиз-кайсаки […] верст в 100 идущим из низовых городов российским людям на реке Волге чинят великие разорения и нападения, и для поиска над оными кайсаками, за малолюдством, послать некого» (1740) {322} . Охрана Волжского пути постоянно была в поле зрения саратовских воевод. Им часто поручалась закупка лошадей и верблюдов для армии {323} . В 1730-е годы в Саратове ежегодно закупалось лошадей для драгунских полков на сумму более 7 тысяч рублей {324} .
66
Неизвестно, было ли реализовано это предложение, но в 1727 году Астраханский драгунский полк располагался в Самаре (Там же. Т. 69. 1889. С. 16).
В 1750 году саратовское воеводское управление было соединено с администрацией Соляного комиссариатства{325}, ведавшего разработкой соли на озере Эльтон, что позволяло воеводе распоряжаться громадными материальными
Саратовские воеводы: кто они?
Итак, что известно о личностях саратовских воевод первой половины — середины XVIII столетия? Последним в списке саратовских воевод XVII века, составленном А.А. Гераклитовым, значится стольник Алексей Яковлевич Новосильцев, исполнявший должность воеводы в 1698–1702 годах. При нем Саратову по царскому указу от 6 марта 1700 года были пожалованы 300 тысяч десятин земли «на выпуск и на табунные пастбища, и на сенные покосы, и с лесными угодьи»{326}. Эти огромные земельные владения в дальнейшем послужили для обогащения городской верхушки.
Саратовский воевода Федор Змеев [67] (1705) известен по документам, связанным с Астраханским восстанием. Узнав, что восставшие астраханцы убили воеводу и «идут вверх Волгою рекою по государевы городы», он разослал по окрестным уездам просьбы прислать ратных людей для защиты города от «воров». В его отписке было сказано, что в Саратове «служилых людей и пушек и пороху самое малое число» {327} . По-видимому, это было связано с тем, что половина саратовских служилых людей находилась в «Свейском походе» {328} . Не исключено, что тот же Федор Иванович Змеев служил в 1712–1716 годах ландратом в Пензенской провинции {329} . В начале 1720-х годов команда подполковника Змеева занималась покупкой у калмыков драгунских лошадей {330} , но нельзя с уверенностью сказать, что во всех случаях речь идет о бывшем саратовском воеводе. И все-таки тяготение представителей этой дворянской фамилии к Саратовскому Поволжью заметно: в 1721 году некий поручик Змеев доносил на коменданта Бахметева «в недодаче дел, принадлежащих к Юстицколлегии» {331} .
67
Вполне возможно, что он принадлежал к древнему роду Змеевых и был сыном жильца Ивана Борисовича Змеева. См.: Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. Т. 1. СПб., 1886. С. 315.
Происходивший из нижегородских дворян Никифор Пахомович Беклемишев стоял во главе города примерно с 1706 по 1712 год{332}, в период Булавинского восстания и некоторое время после него. Примечательно, что в официальных документах того времени его называют и «комендантом», и «воеводой». Он, очевидно, первым из саратовских администраторов уже в 1708 году примерил на себя новое название должности, появившееся в ходе губернской реформы. Семья Беклемишевых оказалась тесно связанной с Саратовом в первой половине XVIII века. В 1706 году Никифор и Василий Пахомовичи Беклемишевы выдали свою сестру Авдотью за Алексея Тихоновича Шахматова — представителя самого богатого и знатного дворянского рода Саратова того времени{333}. Во время Русско-турецкой войны 1710–1713 годов Н.П. Беклемишев получил задание «склонить» калмыцкого хана Аюку к войне с крымскими и кубанскими татарами, о чем сохранилось его доношение царю{334}. Заметим, что Никифор Беклемишев был первым саратовским воеводой, вплотную занимавшимся калмыцкими делами.
В 1713–1714 годах комендантом Саратова был Иван Ефремович Бахметев (1648–1729){335}, который довольно скоро передал управление своему брату — самому, пожалуй, известному из саратовских комендантов петровского времени: Дмитрий Ефремович Бахметев был назначен на должность саратовского коменданта в 1714 году, но затем два года неотлучно состоял при калмыцком хане Аюке, вернувшись к управлению городом в 1717–1721 годах{336}; о нем речь пойдет ниже. 5 ноября 1722 года на комендантскую должность был назначен Гаврила Никитич Репьёв, 60-летний ветеран из мелкопоместных дворян, управлявший городом до 1724 года включительно{337}.
Воеводство В.П. Беклемишева народное предание связывало с посещением Петром I Саратова в 1722 году. Царь якобы проявил внимание к воеводе, который был «мущина молодой, собою видный, красивый — кровь с молоком, ласковый, добрый и поклончивый. Город истинно любил его за приветливость и добродушие». В благодарность за достойную встречу царь якобы пожаловал Беклемишеву остров около Саратова {338} , но эти фольклорные сведения не соответствуют действительности: В.П. Беклемишев был саратовским воеводой позже. С 1723 года он в чине капитана состоял уполномоченным Коллегии иностранных дел при хане Аюке {339} . В этой должности он получил майорский чин и после смерти Аюки обострил отношения с калмыцким владетелем Дондук-Омбой: стал ему «весьма он противен […] и ищет всегда где б ево (Беклемишева. — СМ.) поймать, и ныне он и в улусы опасен ездить» {340} . Тем не менее правительство ценило его опыт в сношениях с калмыками: он был пожалован в подполковники, а 4 января 1727 года Екатерина I «указала подполковнику Беклемишеву для лутчего в калмыцких делах управления быть в Саратове воеводою» {341} . Но начал он исполнение воеводской должности не ранее весны следующего года: так, на документе саратовской канцелярии от 15 сентября 1727 года стоит подпись подполковника Григория Хвостова {342} , который, вероятно, исполнял комендантскую должность и в это время, и несколько позже — в начале 1728 года {343} . Относящиеся к тому же 1728 году доношения в Верховный тайный совет о карантинных мерах, направленных на предотвращение распространения «моровой язвы» (чумы), случившейся в Астрахани, принадлежат уже воеводе В.П. Беклемишеву {344} . С 1732 года В.П. Беклемишев упоминается в звании полковника. Его деятельность в качестве саратовского воеводы прослеживается по документам 1731–1735, 1737–1738, 1740 и 1744 годов {345} . В марте 1737 года по распоряжению Кабинета министров он передал управление «калмыцкими делами» (со всей канцелярией, толмачами, офицерами и казаками) коменданту города Царицына полковнику Петру Кольцову, сохранив за собой должность воеводы Саратова {346} . Это позволяет полагать, что В.П. Беклемишев был саратовским воеводой необыкновенно долго — с 1727-го (фактически с 1728-го) по 1744 год [68] . Под 1739 годом товарищем воеводы назван Иван Семенович Дмитриев {347} . Имеющееся в краеведческой литературе упоминание о том, что в 1736–1737 годах воеводой был майор Илья Несветаев {348} , является ошибочным. Несветаев действительно состоял в воеводской должности, но позже — после смерти В.П. Беклемишева: его подпись стоит на документе от 15 марта 1745 года {349} .
68
Столь длительный срок воеводства представляется почти неправдоподобным. Ю.В. Готье указывал на единственный случай одиннадцатилетнего воеводства в рассматриваемый период, не называя фамилии (Готье Ю.В. История областного управления. Т. 1. С. 151).