Ее город
Шрифт:
Однако, повинуясь животному инстинкту, каждый стремится найти в жизни баланс. Чжань Гобиню ничего искать не требовалось. Его баланс — Лу Хочжун. Они по-прежнему были хорошими друзьями. На фоне взлетов и падений Чжань Гобиня и его новой жизни, в которой он окончил вуз, стал кадровым работником и, наконец, женился и завел ребенка, Лу Хочжун, казалось, долго топтался на месте. Более десяти лет он усердно трудился в отделе пропаганды Уханьского машиностроительного завода; бесчисленное количество сотрудников младше него один за другим продвигались по службе, а он все еще оставался простым рабочим. С жильем, заработной платой и льготами, положенными простым рабочим. Лу Хочжун был известным лидером цзаофаней и автором запомнившегося многим дацзыбао, так что по окончании «Культурной революции» против него инициировали расследование. Однако он увлекался марксизмом только в теории, кровью рук не замарал, а потому его не бросили в тюрьму
Чжань Гобинь теперь мог спокойно говорить с Лю Яньни наедине. Он называл ее «сестрицей», как положено обращаться к жене старшего товарища, но глаза его больше не горели при виде нее. Лю Яньни хватило мозгов заметить, что чувства Чжань Гобиня остыли, и она прекратила смотреть на него по-особому. Они стали просто близкими друзьями.
В ответ Чжань Гобинь непременно приглашал Лу Хочжуна с женой или одного на ужин. Для встречи он выбирал самые известные уханьские рестораны, очень дорогие, в которых редко бывали простые люди, обремененные семьей, но Чжань Гобинь был готов потратиться. Через некоторое время он нашел возможность искренне признаться Лу Хочжуну: по сравнению со строгой системой выдачи талонов в больших городах, в сельской местности все намного свободнее. Мясо, яйца и бобовые продукты в доме секретаря коммуны не переводились. Небольшая семья Чжань Гобиня не испытывала недостатка в талонах, правда, им и деньги тратить не приходилось, поскольку всем необходимым обеспечивал тесть. Зарплату Чжань Гобинь клал в банк под проценты. В этом плане сельские жены лучше горожанок. Цзя Чуньцзяо, хотя и была дочерью секретаря коммуны, не претендовала на деньги мужа, как это делали жительницы Уханя. В итоге в кармане Чжань Гобиня всегда шуршали банкноты. Никто из них не смог забыть реплику из популярной образцовой пекинской оперы «Легенда о красном фонаре». Один из героев этой пьесы, господин Хатояма — японский военный, хорошо знакомый с китайской культурой, — говорил: «Жизнь подобна сну, и сто лет пролетят, как мгновение ока! Пей и веселись, жизнь коротка!» Лу Хочжун, услышав эту фразу, обычно фыркал. Но позиция революционного мученика Ли Юйхэ больше не отражала их отношение к жизни. Так что затем Чжань Гобинь и Лу Хочжун громко хохотали.
Когда-то давно в лавке, торговавшей китайскими лекарствами, на прилавке стояли небольшие изысканные весы. Чжань Гобинь в детстве бегал туда играть. Гирьки полагалось класть пинцетом, и вес колебался почти незаметно. Чжань Гобинь ложился на прилавок, задерживал дыхание и внимательно следил за этими колебаниями. Теперь он, казалось, лежал на невидимом прилавке и неотрывно следил за невидимым балансом невидимых весов. Он чувствовал: если положить в чаши их жизни, то станет заметно, что Лу Хочжун явно опускается, тогда как Чжань Гобинь поднимается.
Так длилось до 1985 года.
(7)
В 1985 году Чжань Гобиню исполнилось тридцать пять лет. Время от времени он фотографировался с членами семьи Лу Хочжуна. Поначалу он отказывался сниматься — сам снимал «мыльницей» Лу Хочжуна с родными. Но однажды Лю Яньни настояла, чтобы он сфотографировался вместе с ними. Младшая сестра Лю Яньни, Лю Сиси, попросила прохожего помочь им. Этот неизвестный турист запечатлел самый яркий момент жизни Чжань Гобиня. Чжань Гобинь на этом групповом фото полностью преодолел ограничения плоского изображения и плоского света, и получился трехмерный эффект. Он сидит на траве; одна его рука напоминает развевающееся крыло, голова приподнята и склонена набок, благодаря чему челюсть выглядит решительной; раскосые глаза воздеты к небу, а поднятые брови демонстрируют самоуверенность и гордость состоявшегося мужчины.
Когда они вместе смотрели фотографии, Чжань Гобинь услышал в свой адрес множество восторженных комментариев. Он не мог поверить в то, что так замечательно получился на снимке, и лишь смиренно бормотал: «Урод уродом!» Лю Сиси ужасно обрадовалась и возразила: «Какая очаровательная зрелая мужская красота!» Она вздыхала снова и снова.
Эта волшебная
Во время летних каникул 1985 года из-за тяжелой болезни матери Чжань Гобинь пробыл в Ухане почти два месяца — куда дольше, чем обычно. Помимо больных почек, у матери Чжань Гобиня также диагностировали гепатит В, очень заразное заболевание. Поэтому жену и ребенка он в Ухань не взял и приехал один. По очереди с братом и сестрой он дежурил у постели матери, но при этом у него оставалось много времени на то, чтобы навестить родственников и друзей и ощутить веяния времени.
Уклад жизни китайцев таков: члены семьи могут жить далеко друг от друга, но при этом общество — одна семья. Люди внимательно присматриваются к изменениям в этой большой семье, опасаясь, что отстанут, не поспеют и окажутся на обочине жизни. Чжань Гобинь, конечно же, не был исключением. Он столько лет курсировал на автобусе между Уханем и Цзинчжоу, что в итоге знал каждую собаку в каждом поселке. Но в конце концов ему наскучило пялиться в окно, и он стал засыпать сразу, садясь в автобус. Однако в последние два года все изменилось. Автобус дальнего следования только что свернул с автомагистрали и въехал в пригород Уханя. По обе стороны дороги появились простые навесы. Все это — частные маленькие ресторанчики. В них продавали разливное вино. Смелые горожане стремились попробовать новые виды экономической деятельности, которые раньше считались незаконными. Салон автобуса охватило смятение. Как и другие пассажиры, Чжань Гобинь прижался к стеклу, чтобы рассмотреть новшества. Глаза многих людей были полны жажды, удивления, зависти и нетерпения, но Чжань Гобинь держался сдержанно и с сомнением. В конце концов, Чжань Гобинь — человек необычный. Он рано прославился, воочию наблюдал перипетии истории, в его жизни случилось несколько взлетов и падений. Фанатиком он больше не будет.
В этот день Лу Хочжун и Лю Яньни пригласили Лю Сиси и Чжань Гобиня пойти вместе в парк Биньцзян. Наступила новая весна, и ностальгия подталкивала их к тому, чтобы возобновить давно забытые занятия — запускать воздушных змеев. Когда Чжань Гобинь приехал, они уже сидели на траве, окруженные всевозможной едой, рядом с новеньким радиоприемником. Их тринадцатилетняя дочь Лу Люлю умело управлялась с этим чудом техники, находя на волнах самые модные тайваньские студенческие песни. Кроме того, на пикник они прихватили японскую «мыльницу», которую Лю Сиси позаимствовала у однокурсницы. Лу Хочжун сосредоточенно запускал воздушных змеев.
К удивлению Чжань Гобиня, в парке Биньцзян собралось довольно много компаний, и с первого взгляда становилось ясно, что все они приехали из города. Люди ели и пили, слушали гонконгские и тайваньские песни и фотографировались. Одежда, манеры, язык, жесты — все это шепот новой эпохи. Эпоха всегда возвещает о своем появлении различными способами. Например, Лю Яньни сделала химическую завивку, не боясь критики, как бывало раньше. Или взять, скажем, ее младшую сестру, Лю Сиси. Когда Чжань Гобинь уезжал в деревню, у нее только-только начали выпадать молочные зубы. Она была застенчивой маленькой девочкой. Теперь же эта выпускница университета новой эры сыпала словами о необходимости реформы экономической системы Китая. Ее зять Лу Хочжун, который придерживался куда более сдержанных взглядов, спорил с ней так, что аж покраснел.
После запуска воздушного змея Чжань Гобинь лениво полулежал, позволяя теплому весеннему ветерку обдувать его тело. Он скосил глаза на иву, дрожащую на ветру. Чжань Гобинь неосознанно раскрылся, в нем пробудилась доселе невиданная страсть. Раз Китай вступил в новую весну, почему и он не может хотя бы раз изменить свою жизнь?
В тот счастливый момент, когда все ели, пили, разговаривали и смеялись, Лю Сиси продолжала их фотографировать. Лю Яньни и Лу Люлю взяли Чжань Гобиня в оборот и потащили с собой. Они дружили много лет, и семейство Лу считало его своим родственником. Лю Сиси подбежала и попросила мужчину, похожего на туриста, сфотографировать их вместе. Все трое счастливо смеялись.
Тогда Лю Сиси в первый раз близко общалась с Чжань Гобинем во взрослом возрасте. Чжань Гобинь в свои тридцать пять лет был зрелым и подтянутым мужчиной, довольно худощавым и мускулистым. Смуглая кожа на ощупь напоминала бархат, а черная как смоль борода казалась густой и жесткой. Он долго молчал, а когда заговаривал, его переполняли эмоции. Он готов был положить к ногам любой женщины все что угодно, даже к ногам малышки Лу Люлю. Мужская забота всегда трогает женские сердца. Лю Сиси привыкла к своим однокурсникам — тощим, бледным, невообразимо тупым и не понимающим, чего хочет женщина. И она давно знала Чжань Гобиня, героя бесчисленных историй ее старшей сестры Лю Яньни. Так что, когда девушка впервые задумалась о любви, на горизонте появился молодой герой.