Эхо
Шрифт:
– Они что, принадлежат Марти Макфлаю, - спрашивает Том, разглядывая стоящие на тумбе кроссовки, - дизайн как раз из восемьдесят пятого.
– Восемьдесят девятый, - не отрываясь от изучения глины, поправляет детектив.
– Кто такой Макфлай?
– Персонаж кинотрилогии “Назад в будущее”. Парень который…
– А, кинематограф, - пренебрежительно отзывается Холмс и вдруг резко разворачивается на своем табурете к Тому.
– Этот неровный шов на ламинированной карточке и борода могли провести пялящегося в телевизор охранника, но не меня. Что ты здесь делаешь, Томас, если это конечно твое настоящее имя. Впрочем, думаю настоящее. Так чуть легче участвовать в единоличном маскараде. Растительность на лице должна прибавлять
– Быстрая, сбивающая с толку речь детектива завершается.
Том на всякий случай делает шаг назад. Вряд ли Холмс будет вызвать охрану, но осторожность не помешает, ходы отступления были продуманы заранее.
– Скучная неделя выдалась, - наконец отвечает юноша, не собираясь отпираться.
– Если спустишься на этаж ниже, застанешь вскрытие, проводимое доктором Кубеликом. Он, несмотря на то, что криминалистическая медицина его специальность, тебя не определит. Сможешь раздобыть пару человеческих глаз. А здесь больше ничего интересного не будет.
– Окей, - Том кивает и, подхватив сумку, идет в сторону выхода, обойдя стол. Все-таки его вышвырнули.
– Эй, Томас.
– голос Холмса раздается, когда дверь уже наполовину распахнута. Том оборачивается.
– Родственная связь с доктором Хупер?
– детектив смотрит внимательно, но выжидает с выводами. Значит не уверен в их правильности? Том усмехается про себя, при этом улыбка его губ не трогает. Весьма полезное умение, надо сказать.
– Я ее племянник.
Холмс кивает, и отворачивается к микроскопу. Том выходит, уже не скрывая улыбки: «Ваши криминалистические знания в области идентификации родственных связей не так хороши, как вы думаете, мистер сыщик».
Молли сидит на краю ванной, после горячего душа, закутавшись в теплый халат, но ее все равно немного колотит. Сегодня Уотсон опубликовал в блоге пост, названный «Большая игра». Джим. Милый Джим из айти, которого днем ранее Шерлок охарактеризовал простым и емким словом, рушащим все женские надежды, оказался психопатом-подрывником. Отлично, мисс Молли, отлично. И этот человек пил чай в твоей гостиной, рассматривал фото твоей семьи. Какое счастье, что в тот злополучный день заявившийся к ней на работу Том и Джим не пересеклись. Какое счастье, что Шерлок отправил ее сына в морг! Как бы это двусмысленно не звучало. Кстати, она не досчиталась пожертвованных науке глазных яблок, но это уже не важно. Если бы Том чуть задержался в лаборатории… как знать, вдруг мерзавец Джим оказался бы проницательнее Холмса?
========== Часть 6 ==========
Lady Gaga - Applause
[I stand here waiting for you to bang the gong
To crash the critic saying, “is it right or is it wrong?”]
Николь ловко втискивает свой красный «Форд» между «Вольво» и какой-то развалюхой, которой и машиной то назвать нельзя, глушит мотор и приказывает себе успокоиться. Всю дорогу она выплескивала гнев, громко подпевая вопящему радио, постукивая основанием ладони по рулю и отправляя по известному адресу других участников дорожного движения. Выходить из прохладного салона машины в жаркий августовский день не хотелось. Донован специально погнала ее в Бартс, за якобы «забытым» отчетом по делу об ужаленном парне.
Ох, сколько раз уже с начала лета Ник жалела, что отец, пользуясь связями и громкой фамилией, исполнил мечту дочери и пристроил ее в отдел по расследованию убийств Скотланд-Ярда. С самого начала она не пришлась ко двору. Никому из инспекторов не хотелось брать в команду совсем зеленую девчонку. А, будьте честными, господа, никому не хотелось брать в команду соплячку, едва успевшую снять шапочку выпускника и тут же оказавшуюся на «вершине горы», и уж точно никому не хотелось неприятностей, если наследница фамилии Бехари решит на что-то пожаловаться папочке (разумеется, Николь так бы никогда не поступила). В конце концов ее перебросили под начало инспектора Лестрейда и сержанта Донован. Грегори Лестрейд Николь нравился. Он радушно делился с ней опытом, помогал наработать необходимые рабочие навыки, брал на выезды. Но, к сожалению, гораздо чаще Ники приходилось контактировать с Салли Донован, которая относилась к ней скорее как к прислуге, нежели коллеге. Обычным делом для Николь стали покупка кофе по утрам и ланча в обеденное время для сержантов, «курьерская работенка» на вроде сегодняшней и бесконечная канцелярщина — оформление текущих и закрытых дел. В отличие от других сотрудников Ярда, Салли вовсе не боялась гнева судьи Бехари. Формально, все поручения были выполнены в форме просьб и не подпадали под определение «неустановленных отношений». Черт, да Николь бы и не возражала делать все это, если бы в ответ получала хоть крупицу по-настоящему дельного опыта. Но Донован не брала ее ни на допросы подозреваемых, ни на места преступлений. Терпение кончалось. А сегодняшний диалог чуть было не подвел под ним черту.
– Бехари,- голос Донован выдернул Ник из полудремы, в которую погружала однообразная работа. Все утро она подшивала старые статистические отчеты.
– Есть дело для тебя, - продолжала Салли, нависнув над ее письменным столом.
– Нужно забрать из морга госпиталя святого Варфоломея отчет о вскрытии. Справишься с этими бумажками и сможешь поработать над материалами настоящего дела.
– Вы дадите мне дело?
– не веря своим ушам, спросила Николь, разом забыв о сне.
Кажется у тебя уже достаточно опыта, - сержант улыбнулась, но улыбка эта Ник не понравилась и в следующую секунду стало понятно почему.
– Джордж Амберсон, номер дела 1-746, - обронила Донован, уходя. Ник закусила губу, чтобы не выплюнуть ей в след какую-нибудь гадость. Дело Амберсона было несчастным случаем - пострадавшего в парке укусила оса и он скончался от анафилактического шока. Работа подразумевала, что Николь получит заключение о причинах смерти, подошьет к уже имеющимся материалам и закроет дело за отсутствием события преступления.
Перед тем, как все-таки выйти из машины, Ник делает глубокий вдох, улыбается своему отражению в пудренице и наносит ягодного цвета помаду на свои пухлые губы. Этот простой жест всегда придает ей уверенности.
– Простите. Здесь есть кто-нибудь?
– в морге тихо, но тишина звучная — эхо ее каблуков разбивается о кафельную плитку, которой выложен пол.
На одном из столов для аутопсии, скрестив ноги по-турецки, сидит парень в мятом костюме медбрата и заполняет какие-то бумаги. Музыка в его наушниках играет так, что Ник может разобрать каждое слово из песни.
– Эй, - она осторожно, чтобы не напугать, касается его плеча.
Молодой человек вскидывает на нее светло-голубые глаза и несколько секунд они пялятся друг на друга, как рыбки в аквариуме. Потом он выдергивает затычку из уха и вежливо осведомляется, чем он может помочь милой леди.
– Скотланд-Ярд, - хмурится Николь.
– Мне нужен доктор Кубелик. Я приехала за результатами экспертизы.
– Доктора Кубелика на месте нет, но я могу помочь. Я Том, - он легко, даже изящно спрыгивает на пол и протягивает ей узкую ладонь. Николь нехотя ее пожимает.
– Офицер Бехари, - представляется она.
– Я тебя раньше не видел, - Том чуть дольше положенного держит ее пальцы, и Ник отдергивает руку. Она в Бартсе третий раз, впервые без сопровождения старшего по рангу.
– Я тебя тоже раньше не видела. Просто вынеси мне заключение, - не замечая, что переходит на «ты», нетерпеливо требует она. Мальчишка — теперь Николь ясно видит, что Том даже моложе ее — начинает ее раздражать. Наверняка студентик на практике или санитар, подрабатывающий в летнее время, а туда же.