Эхо
Шрифт:
– После смерти деда, я сидел у него в кабинете, разбирал черновики научных статей, другие бумаги и записи, и нашел канцелярскую папку с финансовыми расчетами. Пролистал ее без интереса, пока не наткнулся на отдел с маркером «Томас». Там были документы, свидетельствующие о денежных переводах за пятнадцать лет. Никаких имен. В графе «Отправитель» значилось фонд «Т.В.Х.». Это мои инициалы. Некто еще до моего рождения стал материально поддерживать мою семью.
– Там должно стоять имя учредителя фонда, - прошептала Ник.
Том покачал головой.
– Думаю существует более полный пакет документов, включающий договор между сторонами. Но в этом файле такого не было. Было другое. В девяносто четвертом
– Юноша принял прежнюю позу, откинувшись на спинку стула.
– Имя твоего отца?
– Я не знаю. Я захлопнул папку, так и не прочитав подпись. Возможно это было имя моего отца. Или его родителя. Думаю, он был также молод как и мать. И вряд ли смог бы сам выплачивать ежегодное довольствие на содержание своего ребенка.
– Я бы не справилась. Я бы посмотрела. И знаешь, - она легко щелкнула Тома по носу.
– Кто бы это ни был, он заслуживает благодарности, не так ли?
– Сумма могла быть равнозначной той, которую получила бы моя семья в ходе судебного процесса по признанию отцовства . Так что, - Том опять пожал плечами. Но этот жест на тот раз показался Ники деланным. В голове Хупера вдруг всплыли строчки за две тысячи третий. В тот год выплат было несколько — две стандартные, в феврале и августе. И одна в октябре, незадолго до его дня рождения. В тот год деду поставили страшный диагноз и у семьи Хупер начались непростые времена. Было ли это совпадением или таинственный создатель фонда «Т.В.Х.» действительно сострадал бедам его семьи?
– Он никогда не выходил со мной на контакт, - Том протянул эти слова, изучая поверхность стола.
– У него наверняка своя семья, карьера, репутация.
– Или он просто не знает о твоем существовании, - Николь подперла подбородок кулачком.
– Если ты прав, и расходы оплачивал кто-то другой…
– Звучит маловероятно, - скептично заметил Том.
– Я бы могла найти его по номеру счета.
– Это незаконно. Хочешь ко мне, в компанию нарушителей процессуального порядка?
– он хмыкнул и закончил этот разговор, осушив свою чашку с чаем.
Но идея, зароненная Николь, никуда не делась. Он возвращался к ней снова и снова, словно к вещи без места, которая то и дело попадается на глаза. Что это был за человек? Где он сейчас, кем был и кем стал. Похож ли на него Том? Нашлась бы у них тема для разговора? Мог бы он гордиться своим сыном или все эти годы он был лишь тайным бременем? Спустя месяц Том нашел папку и, вздохнув, открыл для себя имя, подписавшего чек человека. «Майкрофт Холмс». Это ни о чем ему не говорило. Фамилии Холмс до встречи с интернет-детективом он не слышал. Мысленный мостик, переброшенный к Шерлоку, помог определиться с решением. Ясно, с помощью гугла этого человека не найдешь, но и обращаться к Николь Том и не думал. Незаконное использование полномочий могло навлечь на офицера Бехари беду. Было бы куда проще пойти прямо к матери и поставить вопрос ребром, но Том не хотел тревожить ее только ради удовлетворения собственного растормошенного любопытства.
Он опять неуверенно подносит руку к звонку, когда дверь распахивается. На пороге стоит доктор Уотсон, застегивающий манжеты рубашки. Том мысленно отмечает, что рубашка новая, только что из упаковки: тонкие складки видны вдоль полочек и на рукавах, и доктор собирается на встречу, скорее всего свидание.
– Простите, - произносит Том вслух.
– Я не вовремя.
– Ты ходишь кругами уже минут десять, я решил помочь тебе определиться, - с улыбкой Джон приглашает посетителя в дом. На лестнице он спрашивает Тома о цели визита. Юноша говорит, что пришел к Холмсу, и доктор кивает, довольный тем, что распознал клиента.
Когда они располагаются в гостиной (несмотря на то, что Шерлока дома нет, Джон предлагает Тому присесть на стул, а не в кожаное кресло у камина), Уотсон произносит:
– Как видишь, мистера детектива на месте нет, но я внимательно тебя выслушаю. Что случилось, Том?
– вопрос звучит с искренней симпатией в голосе.
– Возможно так даже лучше. Что Шерлока нет. Он бы счел это сентиментальной скукой, - Том взмахивает в воздухе тонкой пластиковой папкой, - но возможно вам, Джон, удастся убедить его в обратном. Я ищу своего… отца, - он произносит последнее слово отрывисто, сухо.
– Прости, - Уотсон озадаченно сдвигает брови, - разве твой….
– Лучше я начну сначала, - Хупер разводит руками и быстро излагает историю: от первой встречи с Шерлоком, при которой он обманул детектива и до финансовых документов, найденных в кабинете деда.
– Что ж, Том, я не считаю это сентиментальным и даже не спрашиваю, почему ты не обратишься напрямую к Молли, то есть, к маме, - Джон несколько теряется, все еще осознавая этот факт, - но я постараюсь тебе помочь. Шерлоку даже не обязательно знать об этом разговоре.
– Хорошо, - Том поднимается на ноги, он явно рад, что разговор вышел коротким и даже не спрашивает, как доктор собирается это провернуть. Он отдает Уотсону папку, благодарит, коротко пожав руку, и уходит.
Джон, у которого еще есть время до выхода из дома, открывает ксерокопии документов, принесенных — кто бы мог подумать!
– сыном Молли Хупер и замирает. В отличии от Тома, подпись и имя на чеке ему хорошо знакомы. Он подносит изображение едва ли не к самому носу и уверенно кивает сам себе. У заглавной «Х» характерный завиток на левой «ножке». Уотсон аккуратно убирает бумаги обратно в папку. Какое странное, удивительное и даже несколько пугающее совпадение. Сколько было Майкрофту в девяносто третьем? Двадцать шесть-двадцать семь. Мог ли он уже в то время покрывать кого-то из сильных мира сего? Или в этом замешана непосредственно семья Холмс? Шерлок никогда не говорил, что знал Молли до встречи в Бартсе. Черт, да он даже с Томом ошибся. Ошибся ли? Вопросы сыпятся градом, и доктор решает отложить их решение по крайней мере до завтрашнего дня. Он поднимается к себе в спальню, прячет папку в шкафу, между полотенцами, и собирается на встречу с Жанетт.
========== Часть 8 ==========
Перебирая содержимое платяного шкафа, в поисках соответствующего наряда к Рождественской вечеринке в Итоне, Молли с ностальгией вспоминает те времена, когда могла залезть в гардероб Ренди и выудить что-то подходящее к случаю. Ренди теперь живет на Калифорнийском побережье, нянчит двух девчонок, рожденных в браке с Голливудским продюсером и щеголяет на ковровых дорожках кинонаград в туалетах от модных домов. Набор одежды самой мисс Хупер не сильно изменился с шестнадцати лет: футболки, джинсы, несколько кардиганов, две пары универсальных рабочих брюк. Платьев было два — черное, с серебристой каймой и в стиле Одри Хепберн с цветочным принтом. Второе нравилось Молли больше, но оно подходило скорее для летних пикников и барбекю. Вздохнув, она убрала его обратно. Ей бы не пришлось решать эту задачку, если бы Рождество в этом году проходило как обычно, в кругу семьи. Они бы все надели традиционные свитера с праздничными узорами, распаковывали подарки, пили пунш и играли в бридж. Малыши Чарли спели бы пару Рождественских гимнов, Том бы аккомпанировал им на фортепьяно. Но брат со всем семейством, прихватив маму в качестве няньки, отбыл на горно-лыжный курорт в Альпах. Том предложил пойти на официальную вечеринку в школе (очевидно, сам он планировал продолжить празднование в общежитии Итона, с однокурсниками, бросив свою мать на произвол судьбы). За неимением выбора, Молли согласилась. Она вернется не поздно и еще поболтает по скайпу с Ренди, пока та будет мариновать праздничного гуся.