Эротические страницы из жизни Фролова
Шрифт:
– Могла бы и меня разбудить.
– Да уж. Ты так спал, что тебя даже шторм не разбудил бы.
– Пальцем в лужу. Мне с вечера как раз такой шторм приснился, что я аж и проснулся. А потом снова заснул.
– Шторм ему приснился. Бери и сам к ним ходи. Чего боишься?
– Но ты же обещала?
– Ничего не обещала. Вечно я тебя, что ли, за руку буду водить? Ходи сам. Здоровый уже. Не прогонят.
Виктор осторожно проскользнул в ванную, боясь скрипнуть дверью и попасться на нечаянном подслушивании.
Шторм ему приснился… А той буря почудилась. От которой все пространство по дому ходуном ходит. И ему с женой в это же
А Сережке они и в самом деле что-то меньше внимания уделять стали… Нехорошо это. Наверняка думает: ее то берут к себе, даже на всю ночь, а его - нет. Конечно ему обидно. Сегодня же нужно им заняться. Поговорить хотя бы. О море, о кораблях. Тельняшку бы ему достать - где, интересно, их продают? Где-то же наверное продают. Вот был бы сюрприз! И вечером перед сном о чем-нибудь поболтать… Обязательно надо! Сегодня же.
Ирке он потом полностью передал подслушанный им разговор. И она тоже согласилась, что Сережка нуждается в более частом и обстоятельном общении с родителями. А то все с Леной, да с Леной. Да со Стасиком своим. Так и упустить можно - замкнется в себе, не разомкнешь потом…
Они сидели на кухне, а дети по своим комнатам занимались своими делами.
– Ты так и не спросил меня, где я в четверг после работы шлялась, - напомнила она еще вчера высказанную в его адрес претензию, будто осуждая за проявленное невнимание.
– И где же?
– На лавочке сидела. С Пашкой.
– Да. Скоро Настин день. Мы пойдем к нему? Или как прошлый раз - сами?
Настя - Иркина школьная подруга - погибла десять лет назад в свой день рождения. Ей тогда исполнилось двадцать три. И три года, как она жила с Пашкой Пашутиным. Ему только за месяц до этого родители подарили "Жигули" - совсем новую шестерку. Ему все дарили родители. И квартиру, и мебель, и учебу в институте, и даже невесту - Настю - именно они ему нашли. Правда, полюбили они друг друга вроде бы по-настоящему. И жили почти что мирно. Ребенка только почему-то не получалось. А в тот злополучный день Пашка врезался на своих "Жигулях" в КамАЗ. Правым крылом. Сам отделался ушибами, переломами и сотрясением мозга, а Настю насмерть раздавило. С тех пор в этот день они почти каждый год приходили к нему и поминали вместе. Он так и не женился второй раз. И за руль больше не сел.
– Можно, я тебя спрошу?
– ответила она вопросом на вопрос.
– Спроси.
– Ты недавно мне намекнул, что у тебя… ну помнишь?.. Это была Настя, да?
Он не сказал: да. Насупился, сцепил зубы и задвигал губой на губу.
– Я так почему-то и подумала. Сразу, как ты обмолвился…
– Это случайно произошло. Я ошибся. Думал, что это ты.
– Как это?
– Помнишь, мы в село на свадьбу чью-то ездили? Летом, за два месяца до ее смерти. Ночью гроза была и вырубило свет. А нас уложили спать в каком-то доме. Всех покатом. На полу. На матрацах. Напились мы все тогда прилично. Ну и захотел я тебя среди ночи - проснулся от этого. Сон такой был - о тебе голой. Все до деталей до сих пор помню. Стянул тихо с тебя трусы, залез и… засадил не глядя. Видеть там и нечего было - темнота была полная. Только когда опустился чтобы поцеловать - чуть не обмер. И протрезвел сразу. Это не ты оказалась. Я сразу тогда понял, что это Настя. И сразу решил выйти, но она, как только почувствовала мое движение, ухватилась руками за шею, а ногами задницу оплела. И не выпустила. Целовать начала. И я минуты за три кончил. Спустил прямо
– А потом?
– А потом… она потом - уже когда мы приехали домой - еще хотела… дня через два или три прямо так мне и сказала… сильно стеснялась, но сказала… и что она тебе не расскажет - божилась… и что Пашка тоже не узнает. Но я не смог. Мне стыдно очень было перед тобой. И я вроде очень мягко сказал ей об этом - а она все равно обиделась. Мы до ее смерти больше так и не виделись. Я потом много мыслей о ней передумал. Даже винил себя и ругал - за то, что так обидел, оттолкнул, а ведь ей той жизни всего и оставалось на два месяца. Казалось даже, что это я виноват в ее смерти. Она кроме Пашки только меня и попробовала - так прямо тогда и сказала.
– Да. У нее никого другого не было. Может, это она от тебя беременной была? Сказали, что восемь недель было… плоду.
– Я все время об этом и думаю. И страшно от этого. А перед Пашкой… вообще года два чуть не казнил себя. Не мог в глаза ему смотреть. А когда ты сказала, что он хочет твою грудь - хоть верь, хоть не верь - даже обрадовался.
– Я помню. Я тогда очень удивилась, что ты сразу разрешил. Даже чуть не настаивать стал. Но о причине не догадалась. До самых сих пор.
– Если бы ты тогда ему дала все, я бы наверное даже рад был бы…
– Я ему дам сейчас, Витя. Если разрешишь.
Он подумал и, вздохнув, согласился:
– Дай. Он хочет?
– Он в четверг приглашал меня к себе. И это не первый раз - мне просто неловко было тебе о нем говорить. А в этот раз вообще прилип. Умолял прямо. Все полчаса, что мы на лавочке сидели, просил. Говорил: хотя бы дотронуться… Я такая уставшая была, вообще ни о чем думать не могла, а он так пристал, вымотал мне всю душу, за руку держал, чтобы не уходила, а кругом люди… И я, чтобы он отстал, пообещала, что приду к нему в другой день. Когда смогу.
Она помолчала, а затем добавила:
– Мне его вообще-то очень жалко. Все у него как-то не так - и с женщинами, и на работе. Потерянный он какой-то. Ты правда согласен?
– Я же сказал.
– Тогда я завтра к нему пойду. До вечера.
– Можешь и на ночь остаться. Детям что-нибудь придумаем.
– Нет. Не останусь.
– Смотри сама.
– Я возьму из Флориной пачки презервативы, хорошо?
– Хорошо.
– Может, и без этого обойдется. Я еще не знаю, как буду себя вести.
– Смотри сама, - повторил он.
– А мне может и легче перед ним станет. Столько лет прошло, а я все еще об этом думаю… Лишь бы только не прилип к тебе потом еще больше и надолго.
Зазвонил телефон. Трубку подняла Ирина, но и Светка оказалась тут как тут, остановившись за ее спиной в уверенности, что звонят именно ей.
По начальному выражению Иркиного лица Виктор почему-то решил, что это и есть легкий на помине Пашка. Но потом понял, что не угадал - она стала медленно опускать трубку, из которой слышался глуховатый мужской голос, заставивший его вздрогнуть. Она уже почти положила ее на аппарат, но вдруг передумала и протянула мужу: