Еще один простак
Шрифт:
Я подошел к ней, схватил за руки, поднял из кресла и встряхнул.
— Перестань задавать вопросы! Ты ничего не знаешь! Тебе понятно? Ничего! Теперь уходи и не появляйся здесь до завтра.
Она вырвалась и отошла от меня, закрыв руками лицо. Затем неожиданно успокоилась и сказала ровным и твердым голосом:
— Я никуда не пойду. А ты перестань кричать и сядь. Будем выпутываться вместе. Скажи мне, что случилось?
— Ты что, слов не понимаешь? — заорал я. — Если будешь много знать, можешь попасть в тюрьму на несколько лет, неужели не дошло? Пойми же ты, наконец,
Она смотрела на меня в упор и упрямо качала головой.
— Прошлый раз, когда с тобой стряслась беда, ты сделал так, что я осталась в стороне. На этот раз не выйдет. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
— Мне не нужна твоя помощь! — отрезал я. — Уходи отсюда, слышишь!
— Я не уйду, Гарри!
У меня дернулась рука, чтобы влепить ей пощечину, но я не смог ударить ее, и рука повисла в воздухе. Я беспомощно смотрел на нее с чувством полного краха.
— Это ты убил ее, Гарри?
— Нет.
— Но она в багажнике?
— Да.
— Мертвая?
— Да.
Нина вздрогнула, и долгое время в доме ничего не было слышно, кроме равномерного тиканья часов в гостиной.
— Что ты намерен делать? — спросила она наконец.
— Я возьму напрокат машину и отвезу ее на серебряный рудник Петри.
— У нас нет денег, чтобы заплатить за пользование машиной.
Я устало опустился в кресло.
— У меня есть выкупные деньги.
Нина встала и сделала две порции виски. Одну подала мне, другую выпила сама. Затем присела на ручку моего кресла и взяла меня за руку.
— Расскажи мне, как это случилось. Прошу тебя, все с самого начала.
— Если полиция меня накроет, — сказал я, — и если обнаружится, что ты об этом знала, тебя упекут на десять лет, а то и больше.
— Давай не будем об этом думать. — Прикосновение ее руки успокаивало меня. — Я хочу знать, что произошло, и прошу тебя рассказать все по порядку, с самого начала.
Кончилось тем, что я выложил ей все начистоту. Даже рассказал о своих отношениях с Одеттой.
— Нельзя было оставлять ее в бунгало, — заключил я. — Но когда я поехал к руднику, чтобы спрятать ее там, сломался этот чертов автомобиль.
Нина сжала мне руку.
— Бедненький ты мой, как же тебе досталось! Я все время чувствовала, что с тобой творится что-то неладное, но такого ужаса я и представить себе не могла.
После того, как я с ней поделился, мне стало легче. Я уже не испытывал того панического страха, который парализовал мой ум. Теперь я был в состоянии собраться с мыслями, чтобы попытаться найти выход из создавшегося положения.
— Ну вот, теперь ты все знаешь, — сказал я. — У меня нет никаких оправданий. Я сделал это ради денег. Я совершил ошибку, но сейчас поздно об этом говорить. Если бы я дождался этой работы, мы могли бы быть счастливы. Я не стал ждать, и вот влип в эту историю. Ты должна уйти, Нина. Я знаю, что говорю. Я сам справлюсь с этим делом. Я не хочу, чтобы ты была в нем замешана. Если что-нибудь не получится и меня арестуют, я не вынесу мысли о том, что тебя тоже арестовали. Это будет последняя капля. Неужели ты этого
Она похлопала меня по руке, потом соскользнула с ручки кресла и подошла к окну. Несколько секунд она стояла спиной ко мне, вглядываясь в темноту за окном, потом обернулась.
— Мы сделаем это вместе, Гарри. И давай не будем пререкаться, у нас нет времени. Как ты думаешь, когда лучше всего отвезти ее?
— Если с наименьшим риском, то часа в два-три ночи, но ты не должна иметь к этому никакого отношения…
— Я должна тебе помочь. Разве ты не помог бы мне, окажись я на твоем месте? Разве можно по-настоящему любить человека и бросить его в таком положении?
Конечно, она была права. Я беспомощно пожал плечами.
— Ну, ладно. Прости меня, Нина. Надо было совсем спятить, чтобы впутаться в это дело. Не будем больше спорить. Я благодарен тебе за помощь.
Она подошла и прижалась ко мне. Так мы стояли несколько минут, затем она отодвинулась от меня и спросила:
— А не опасно ли расплачиваться этими деньгами за прокат автомобиля?
— Это мелкие купюры. У Мальру не было времени записать номера. Нет, здесь мы ничем не рискуем.
— Тогда не лучше ли тебе прямо сейчас взять автомобиль? Ты можешь оставить его в конце улицы, а потом, когда будет все готово, подогнать к гаражу.
— Сейчас пойду.
Я продолжал неподвижно стоять на месте, уставившись пустым взглядом на ковер. Чтобы достать портфель с деньгами, придется открывать багажник. Я не мог подумать без содрогания, что увижу тело Одетты.
— Выпей-ка еще, — сказала Нина. Она сразу поняла ход моих мыслей.
— Нет, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Со мной все в порядке. Где фонарь?
Она подошла к шкафу и достала оттуда карманный фонарик.
— Я пойду с тобой.
— Нет. Что-что, а это я сделаю сам.
Я взял фонарик, стараясь не глядеть на нее, потом подошел к передней двери, открыл ее и шагнул в темноту.
Вокруг царила тишина. В доме через дорогу светились окна. Дом соседа был окутан тьмой. Я дошел до калитки и огляделся по сторонам. На улице не было ни души. Сердце у меня тяжело колотилось, во рту стоял противный кислый вкус.
Я подошел к гаражу и с трудом вставил ключ в замочную скважину. Когда я открыл дверь, до меня донесся едва ощутимый, но безошибочный запах смерти, и я остановился, преодолевая чувство тошноты и страха.
Войдя в гараж, я прикрыл за собой дверь и включил фонарик. Понадобилось несколько минут, чтобы взять себя в руки и подойти к багажнику, и еще минута, чтобы вставить ключ в замок.
Я задыхался, пот заливал мне лицо, сердце бешено стучало. Наконец, я собрался с духом и рывком поднял крышку багажника. Дрожащий свет фонаря выхватил из темноты дешевенькое бело-голубое платье, длинные красивые нога, маленькие ступни в босоножках, лежащие на запасной шине.
Портфель стоял рядом с трупом. Я схватил его и захлопнул крышку багажника. К горлу подступила тошнота, все тело сковал безграничный ужас. Я взял себя в руки, запер на ключ багажник, затем двери гаража и быстро пошел к дому.