Есть на Волге утес
Шрифт:
— Вот видишь, много лет прошло, а ты узнал меня.— Аленка расстегнула пряжку ошейника, цепи упа* ли. Другой’ рукой сняла со столба узду, накинула на голову жеребца, вывела из стойла.
— Седло,— приказала Еремке. Тот подскочил, накинул на спину седло, затянул подпругу...'
...Савва и Ефтюшка, закончив разговор, хотели малость выпить, но вбежала Настя, крикнула:
— Атаман зовет!
Аленка сидела в седле, при сабле, в шлеме. Конная сотня ждала ее за воротами. Савва заметил — глаза у атамана вспухли, покраснели. Лицо злое.
— Я еду в город, а вам здесь не бездельничать. Ты, Настька, воды вскипяти, лоскутов надери. Подорожник, крапива и иные травы, ты знаешь, чтоб были в достатке. Раненые скоро прибывать будут. А ты, Ефтюха, баню приготовь. Да не для меня, для всех. Темников возьмем— людей мыть надо. Инако вши съедят. Тебе, отче, делать нечего — поворчал на меня — теперь помолись во здравие. Вечером буду!— Рванула поводья, конь поднялся на дыбы, вырвался впереди швадрона6.
— Ты, Ефтюха, глаза ее видел?—спросил Савва.
— Ревела. Дело бабье.
— Не скажи. Я четыре года ее знаю — это первый раз Надо бы что-то для нее сделать, а? •
— Что?
— Может, выкрасть казака, может, еще как обрадовать бы.
— Подумаем.
5
Осень в этом году стояла теплая. Была середина октября, а бабье лето вроде и не думало кончаться. В начале месяца были легкие утренники, но днем ярко светило солнце. Конников Аленки с крегтостной стены заметили. Тявкнула пушка, ядро, просвистев, ударилось сзади. Признаков боя не было заметно, на опушке рощи, верстах двух от Темникова, белел шатер — его Аленке подарил атаман Федька в Инсарах. У шатра стояли Степан Кукин, Еремка, Перфил Образцов и другие атаманы. Аленка соскочила с седла, поздоровалась со всеми за руку.
— Как дела, атаманы? Не отдает Челищев город?
— Отдаст,— уверенно ответил Кукин.
— Скоро ли?
— Может, завтра. Пойдем в Шатер — поговорить надо. А вы, атаманы, делайте свое дело. Чтобы ни одна муха из города, и ни один комар в город.
В шатре на столе лежал початый каравай хлеба, миска холодных щей, мясо. У Аленки заурчало в животе— она не ела со вчерашнего дня. Кукин кивнул на стол, ешь, мол, начал рассказывать:
— По путе сюда перехватили мы человека по имени Моисвйка Склеев. Прибегал он из Москвы к воеводе Челищеву для кабацких отписей и за долгом и жил у него пять дней, и отпущен обратно. И сказал мне тот Моисейка, что воевода надумал из города бежать, да не успел. Нас он ожидал не скоро и не с той стороны. А кормовых запасов в крепости совсем нет, а укрылось там людей много. Посему я решил посадить город в осаду, все дороги перекрыл. От того же Моисейки стало ведомо — большим воеводой поставлен ныне князь Долгорукой, стоит он против Арзамаса. А воевода Яков Хитрово послан в Шацк,- Им пока не до Темникова. Посему время для осады у нас есть.
— Пусть будет так,— согласилась Аленка.
— Жалобился Моисейко, что Челищев долги ему не отдал, прибил, и потому кабатчик рассказал о нем всю правду.
— И мне воевода большой должник, и брат его Андреян...
— Еремка мне сказывал. Я тебя понимаю и советую—иди на слободу. Я здесь в осаде один справлюсь.
...Пока Ефтюшка ломал голову над тем, как помыть такую ораву людей, Савва спустился под пол, где сидели Андреян и приказчик Логин. О чем он говорил — неизвестно, но вышел оттуда довольный, взял десяток конников и поехал в слободу. Конникам велел укрыться под тыном, сам пошел к воротам, постучал. Из-за ворот грубо спросили: •
— Кого там еще принесло?!
— Поп Савва из села Аксел. Убежища прошу.
— У нас своих попов кормить нечем. Пятеро их с попадьями да поповнами.
— Ты, греховодник, не дерзи. Скажи отцу Епифану и все тут.
— Подожди — пошлю.
Через некое время ворота открылись. Встретил Савву священник краснослободской церкви святой троицы Василий Тимофеев. Он знал Савву и по пути в съезжую избу рассказал, что тут укрываются отец Епифан из Темникова да сельские попы Борис, Тихон и Сергей. А главным в осаде — племянник Андреяна Петрунька.
— Позови их всех в съезжую. Дело большое есть. Я от воров послан.
Петрунька оказался молодым, -под губой не борода, а пушок. Пришли отец Епифан и все попы. Знать, что задумали бунтовщики, хотелось всем.
— Отколь пришли воры, скажи?—спросил отец Епифан.
— Ив какоб числе,— прогнусавил Петрунька.
— Из каких мест воры —я не знаю,— соврал Савва,— а число их, по словам атаманов, четыре тыщи. Попал я к ним силой влекомый, а атаманы у них Федька Горбун и Стенька Кукин. Сей день они пошли Темников брать и, наверно, уже взяли. Сказано мне — слободу вашу они трогать не хотят потому, как тут воинов нет, одни попы да бабы и всякие подьячие.
— Истинно,— согласился отец Василий,—А что они хотят от нас?
— Есте у вас тюремный сиделец казак Васька? Он друг Стеньки Кукина, и просит тот Стенька, чтобы вы Ваську отпустили.
— Отпустиб,— сразу согласился гундосый Петрунь-Ка.— Тюрьба у дас ветхая, Васька дважды бежать пытался. Дадоел од всеб.
— И еще просят атаманы, чтобы провожали Ваську трое. Чтобы площадные подьячие Андрейка Бдилов да Федька Никитин. Третий подьячий — Сухота. Есть такие? Позовите.
Сбегали за подьячими. Те наотрез итти отказались.
— Ну, казак — товарищ ихний. А мы пошто?—горячился Сухота.— На смерть?
— Вы, сказано, будете заложниками. Чтобы из слободы на усадьбу, когда воры на Шацк уйдут, от вас вы сылки не было бы.
– « Сие обман,— упрямился Баилов.-^ Раз они наши имяна назвали, стало быть, хотят нас порубить.
— Имяна ваши им Логин назвал.
— Логид жив?— спросил Петрунька.
— И Логин, и дядя твой Андреян живы. В крепи сидят.
— Не пойдем!—крикнул Сухота.
— Воля ваша. Мое дело сказать.
Тбгда начался жаркий спор, в котором пришли к одному-^ если не исполнить приказ воров, они асе равно в слободу ворвутся и так и так всех перерубят. Пока спорили, в съезжую избу набилось полным-полно людей. Все стали кричать, что если подьячие не пойдут, их надо вытолкнуть за ворота силой.
— А если мы выйдем и убежим?—спросил Сухота.
— Как хотите. Я препятствовать не буду.
Привели Ваську. Связали ему руки за спиной.
— Что, живодеры, жареным запахло,—сказал он, тряхнув кудрями.— Кончать меня будете? Вам тоже жить мало осталось. Вся тюрьма знает — пришли вольные казаки и вам башки поотрывают.