Это было в Коканде
Шрифт:
– Почему же ты не пришел к нам добровольно?
– спросил Юсуп.
– Я пришел.
– Ты сдался в бою.
– Сейчас я пришел добровольно, - сказал Алимат.
– Ты видел Иргаша?
– Нет. Что мы видим? В его ставку нас не пускают. Там только его охрана и офицер-начальник. Русский. Одна рука.
– Как его зовут?
– Не знаю.
– Он с Иргашом?
– Да.
– Уж не Зайченко ли это?
– сказал Сашка. Он обратился к Алимату: - А ты не помнишь, какой руки у него нет?
– Я не видел его, -
– А Насырова ты видел?
– Видал. Говорил ему: «Сашка тебя вызывает!» Он рассмеялся.
Наступило молчание. Юсуп постучал в стену. Явился дежурный. Юсуп приказал ему увести перебежчика.
7
Алимат сидел в соседней комнате на полу и думал о своей судьбе. Он слыхал, что простых басмачей, аскеров, отпускают. «Но я так наговорил о себе, что вряд ли это сделают со мной, - подумал он.
– Что же, я поступил правильно, - убеждал он самого себя.
– Если бы я не говорил правду, я бы запутался».
Алимат, опустив голову, привалился к подоконнику.
Три красноармейца сидели за столом и составляли списки на денежное довольствие. Работая, они курили и разговаривали.
Алимат слыхал за стеной громкий спор Юсупа и Сашки. Алимат старался разобрать, о чем они спорят, и не мог. Он устал, им овладело безразличие, почти тупость. Ему стало жарко, он не привык долго находиться под крышей и задремал. Совсем неожиданно, как будто из бочки, он услыхал за своей спиной грубый голос дежурного:
– Заснул! Тебя зовут.
Алимат поднялся. Войдя в комнату, он встал неподалеку от дверей. Взглянув на Юсупа, Алимат невольно вспомнил Беш-Арык, ночные беседы о счастье; тогда Юсуп казался мальчиком. Сегодня на его лице ссохлась кожа. Юсуп казался ему угрюмым, орден блестел на его груди. «Да, это уже не тот человек! Трудно мне ожидать милости», - подумал Алимат.
– Ты свободен, - сказал ему Юсуп.
– Мы не расстреливаем сдавшихся.
Алимат посмотрел на Юсупа с недоумением: «Может быть, я не расслышал или не понял?» Он наклонился вперед, как бы подставляя ухо, и спросил:
– Вы пощадили меня?
– Да, - ответил Юсуп.
– Ведь ты был откровенен!
Алимат бросился к ногам Юсупа.
– Юсуп!
– вскрикнул он.
– Я клянусь… я кровью заслужу прощение. Недалеко отсюда, в горах, стоит моя сотня. Я приведу ее сюда, до одного человека. Они такие же, как я. Пусть, как верный залог, останется у вас моя семья!
Тело его с головы до ног сразу покрылось испариной. Когда Юсуп поднял Алимата, басмач едва держался на ногах.
8
Зима выпала жестокая. Над горами пронеслись бураны, птицы мерзли на лету, и ни один человек не осмеливался подняться на занесенный снегом горный перевал.
По словам Алимата, Иргаш стал невероятно осторожен. Ставка охранялась очень тщательно. Чтобы попасть в это затерянное логовище, нужно было иметь искусных и опытных проводников. На протяжении многих
Юсуп понял, что за спиной вымуштрованных конников и стрелков, окруженный своей гвардией, Иргаш чувствует себя спокойно. Поэтому весь план окружения ставки надо было построить на том, чтобы не вспугнуть Иргаша раньше времени.
Юсуп вздумал сам пробраться в ставку. План был чересчур смелый и рискованный. Сашка долго не соглашался, но в конце концов Юсуп его уговорил.
…Стоял март. Долина потеплела. На гребнях гор еще держался снег. Однажды вечером из штаба вышли два узбека: Алимат и переодетый басмачом Юсуп. Их провожал Лихолетов.
Юсуп был в рваном халате, подпоясан перекрученным платком, на уши у него была натянута лисья шапка. Трудно было заподозрить в этом басмаче комиссара лихолетовской бригады. Все московское сразу соскочило с него. Это мгновенное превращение поразило Сашку. Ему показалось, что Юсуп, будто рыба в воду, нырнул в свое новое обличье. Одни глаза вспыхивали как прежде, то потухая, то загораясь.
– Возможно, что меня убьют, - сказал Юсуп и засмеялся.
– Но это случится уже после того, как я сниму голову с Иргаша. Довольно, пожил! Во всяком случае, никто, кроме меня, туда не проберется. Я здесь свой. Русского обязательно поймают, а кого пошлешь другого?.. Некого.
– И молодой рваный и грязный басмач (так теперь выглядел Юсуп) весело подмигнул Лихолетову.
Ординарец Жилкин, по распоряжению Лихолетова, принес две английские винтовки. Юсуп презрительно отказался от них.
– Ты что? Да ведь это соблазн для любого басмача. Хочешь, чтобы нас ухлопали на первой версте? Да за такое оружие я сам убью человека! пошутил Юсуп.
Лихолетов простился с Юсупом, но Юсуп как будто бы уже не замечал его. Он был возбужден предстоящей поездкой и что-то говорил Алимату. Спрятав под халаты маузеры, они вскочили на коней. Лихолетов стоял возле дома до тех пор, пока слышно было цоканье подков, стучавших о подмерзшую землю. Наконец все стихло…
Во дворе негромко переговаривались между собой ординарцы. Сашке стало грустно. «Черт бы побрал басмачей! Лишь бы Юсуп как-нибудь выскочил из этого грязного дела!» - пробормотал он.
План, представленный командованию, был одобрен только условно. Никто не верил, что Юсупу удастся сговориться с басмачами.
Всю ночь Лихолетов ходил по комнате, под утро лег спать и никак не мог уснуть. Ему казалось, что Юсуп лежит где-нибудь, сброшенный в пропасть, умирает, и он ничем не может ему помочь. Лихолетов условился ждать от Юсупа известий в течение недели. «Неделя? Да за эту неделю я сойду с ума!» - подумал он.