Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

Фирдоуси Хаким Абулькасим

[Истолкование мобедами сна Афрасьяба]

И те, что владели премудростью сей, Из царской столицы, из всех областей Собравшись, пришли к властелину на зов; Внимать повелению каждый готов. Их царь усадил, оказал им почёт; О том и об этом беседа течёт. Затем говорит он почтенным жрецам, ⁴⁵²⁰ Познавшим веления звезд мудрецам: «Лишь вам я поведаю виденный сон, Для прочих пусть тайной останется он. Кто нашу беседу дерзнет разгласить, Тому, поклянусь, головы не сносить». Награду, чтоб их не пугать, посулил, Их золотом и серебром оделил И сон свой поведал. Владыки слова Услышав, мобедов премудрый глава [189] Сказал, устрашённый: «Я царскому сну ⁴⁵³⁰ Правдивое дать толкованье дерзну. Но раньше мне дай нерушимый обет, Дай клятву, которой священнее нет, Что если поведаю истину я, На нас не обрушится кара твоя». Поклялся владыка жрецов не казнить, Безвинных в несчастьи своем не винить. Мобед, умудрённый познаньями муж, Известный своим красноречьем к тому ж, Промолвил: «Могучий владыка земли, ⁴⁵⁴⁰ Разгадку тебе я открою, внемли. Готовься теперь наяву увидать Иранских воителей грозную рать. Несётся воинственный вождь перед ней, Средь мудрых, войной закалённых мужей; Светлее звезда не сияла ничья. Погублена будет держава твоя. Когда с Сиавушем завяжешь войну, Ты кровью затопишь родную страну. Тебе с ним соперничать будет невмочь, ⁴⁵⁵⁰ Тебя из державы изгонит он прочь. [190] А если тебе победить суждено, Турану спасения нет всё равно. В возмездье за смерть Сиавуша страна Разрушена будет, дотла сожжена. Когда истребят её пламя и меч, Мою ты припомнишь правдивую речь. Хоть птицей сквозь тучи стреми свой полёт, Тебе не осилить вертящийся свод; Как раньше вращаться он будет и впредь, ⁴⁵⁶⁰ То лаской светиться, то гневом гореть». Внимает владыка, тревогой пронзён, Уж в битву идти не торопится он. Пророчество брату открыв своему, Зловещую тайну поведав ему, Сказал он: «Коль против царевича рать Не двину — не станет он мщенья искать; В бою не погибну и он не падёт, От распрей кровавых народ отдохнёт; Не станет сражаться со мною Кавус, ⁴⁵⁷⁰ И мир не наполнится смутой. Клянусь: Забуду земель покоренье, бои, Лишь к миру отныне стремленья мои! Пошлю Сиавушу немало добра, Алмазов и золота, и серебра. Был мир Менучехром-царём разделён [191] Не поровну: долю взял меньшую он. Теперь возвращу я уделы,что встарь Мне сам уступил добродетельный царь. Быть может, я средством таким отведу ⁴⁵⁸⁰ Над нами нависшую злую беду. Я щедростью грозной судьбине глаза Закрою: быть может, промчится гроза. Приемлю всё то, что назначил мне рок: Да всходит посеянный небом росток!».

189

4528 В оригинале просто «мобед», вместо «мобед над мобедами» (мобедан мобед), но вполне естественно предположить, что от имени всех говорил некто, имеющий на это право по своему положению.

190

4550 В переводе пропущен следующий за данным стихом бейт оригинала:

«Не оставит из туранцев (торкан) никого на троне.

Опечалится от войны с ним государь» (Афрасиаб).

191

4575—4578 Точно по оригиналу Вуллерса:

М"aнучехр гити н"a б"aхшид раст

х"aман б"aхрейе хвишт"aн к"aм бехваст,

но о каком делении мира именно Менучехром идет речь? — В томе I повествовалось лишь о разделе мира между сыновьями Феридуна (см. стр. 99—100 и прим. 2899—2900 в томе I). Таким образом, бейт в оригинале непонятен и даже предположение

о случайной замене имен Феридуна на Менучехра не устраняет сомнений, так как «удел» Иреджа (и самого Феридуна) — Иран может быть и был меньше по территории, но, бесспорно, был лучшей долей в разделе, что и послужило поводом к раздорам и братоубийству.

[Афрасьяб советуется со знатью]

Вращаясь, полкруга свершил небосвод, Взошло лучезарное солнце, и вот Вожди-венценосцы туранской земли, Как верные слуги, к владыке пришли. И долго с вождями держал он совет. ⁴⁵⁹⁰ Мужам многоопытным, видевшим свет, Такие слова властелин говорил: «Доселе мне жребий лишь войны дарил. Немало убито рукою моей В Иране отважных и славных мужей. В пустырь обратил я немало садов, Немало в крови потопил городов, Немало долин, став добычей беды, Набегов моих сохраняют следы. Когда кровожадны владыки, во мгле ⁴⁶⁰⁰ Скрывается счастье на этой земле: Онагры степные в свой срок не родят, И сокол выводит слепых соколят; У серн молоко иссякает в сосцах, И воды мутнеют в нагорных ключах, И в руслах ручьям высыхать суждено, И мускусу благоухать не дано, И стонет народ от жестоких обид, И кривда безжалостно правду теснит. Пресытилось сердце войною и злом, ⁴⁶¹⁰ Отныне мы праведный путь изберём. [192] Несчётные блага польются рекой, На землю сойдет долгожданный покой. Мы людям дадим отдохнуть от тревог, И смерть застигать их не будет врасплох. В Туране, в Иране — владенья мои, Закон для владык — повеленья мои. Две трети земли мне богатую дань [193] Несут ежегодно: сильна моя длань! К чему мне война? Лишь услышу от вас ⁴⁶²⁰ Согласье — с Ростемом снесусь я тотчас, Пошлю Сиавушу письмо и дары, Чтоб в мире мы зажили с этой поры». Раздался в ответ одобрения шум, Все славят царя миролюбие, ум: «Ты царь наш, а каждый из нас — твой слуга, И воля владыки нам всем дорога». Расстались, для радости души раскрыв, Заботы откинув и страх позабыв. Тогда Герсивезу сказал Афрасьяб: ⁴⁶³⁰ «В дорогу тебе собираться пора б! Две конные сотни с собою бери, Без устали мчись от зари до зари. Ты должен вождю Сиавушу во стан Богатых даров отвезти караван: Вези златоуздых коней молодых, Булаты из Хинда в ножнах золотых, [194] Венец, излучающий блеск жемчугов, С коврами богатыми сотню вьюков. Две сотни рабов и рабынь подари, ⁴⁶⁴⁰ Учтиво, приветливо с ним говори. Скажи от меня: «На Иран нападать Не думает вовсе туранская рать. Одну Согдиану моею считай: От брега Джейхуна до Чина — мой край. Тур ярый и Сельм в прошлом начали спор, [195] Вверх дном и пошло всё на свете с тех пор. Иреджа невинная кровь пролилась, И ярость в сердцах у иранцев зажглась. А были Иран и Туран сплочены, ⁴⁶⁵⁰ Не ведал никто ни вражды, ни войны. Но должно надеяться нам на Творца, К согласью и счастью вернёт он сердца. Тебя из Ирана недаром сюда Привёл он: да сменится дружбой вражда! Пусть миром звезда твоя мир озарит, Век распрей и злобы да будет забыт! Слова Герсивеза услышь, и в ответ Дай мудрою мыслью внушённый совет: Не лучше ль раздел совершить нам, как встарь [196] ⁴⁶⁶⁰ Свершил Феридун, прозорливейший царь? Мы этим бы путь заградили беде, Конец положили старинной вражде. Ты царь, и владыке ты мог бы внушить, Что пламя раздора пора потушить». Затем и Ростема ты к миру склони, Все средства для цели благой примени. Чтоб дружбу он принял и не был суров, Ему не жалей драгоценных даров. Лишь трон не дари, не царем он рождён; ⁴⁶⁷⁰ Иметь не пристало Могучему трон». [197]

192

4610 В оригинале: «я хочу искать божеского пути (рах-е Из"aди) — пути Изеда-Йездана.

193

4617 Две трети земли — в оригинале «две части» (до б"aхр "aз дж"aхан).

194

4636 Булаты из Хинда — т. е. из Индии; они славились на всем Востоке, как и йеменские клинки, румийские шлемы и т. п.

195

4645—4646 О Туре и Сельме см. прим. 2851, 2859 в томе I.

196

4659—4660 О Феридуне и разделе им мира между сыновьями см. прим. 2899—2900 в томе I.

197

4670 В подлиннике:

«тело (простого?) богатыря не достойно (царского) трона» (т"aн-е п"aхл"aван аз д"aр-е гах нист).

[Герсивез прибывает к Сиавушу]

Идет с Герсивезом даров караван. Их блеском, ты скажешь, весь мир осиян. Дошел до Джейхуна, идя все быстрей. И выбрав из доблестных богатырей Посланца, ему Герсивез повелел Известье доставить. Гонец полетел И волны реки пересёк на челне, [198] И вот уж он в Балхе, на той стороне. Едва до вождя Сиавуша дошла ⁴⁶⁸⁰ Нежданная весть о прибытьи посла, Ростема призвал Сиавуш, и одни Оставшись, ту весть обсудили они. И вот Герсивез именитый вошёл. Дорога открыта, подходит посол К престолу. Сын шаха иранского встал, Являя учтивость, его обласкал. Пал ниц Герсивез, лобызает он прах — Его обуяли смущенье и страх. У трона его Сиавуш усадил, ⁴⁶⁹⁰ Приветствовал, об Афрасьябе спросил. [199] Дивит ослеплённого богатыря Величье того молодого царя. Внимает Ростем обращенью посла: «Лишь весть о тебе к Афрасьябу пришла, Мне мчаться велел он, не медля в пути, Дары от него венценосцу везти». Тут знак подает Герсивез-исполин, И вот уж дары пред главою дружин. До двери дворца от ворот городских — ⁴⁷⁰⁰ Рабов вереницы, коней дорогих, В коронах рабы, в кушаках золотых, [200] Рабыни в запястьях, в серьгах золотых, Динары, престолы, венцы без числа. Их мысль бы измерить и счесть не могла. Глядит на посланца, лицом прояснись, И внемлет ему благосклоннее князь. Ответил Могучий: «Семь дней проведём В весельи, а там и решенье найдём. Обдумаем просьбу царя, на совет ⁴⁷¹⁰ Мужей созовем и составим ответ». Склонясь до земли, лобызая престол, Хвалой отвечал хитроумный посол. Готовят высокому гостю покой, Украшенный золототканной парчой, И слуг посылают к нему. Между тем Вдвоем с Сиавушем остался Ростем. Раздумывать стали над речью посла: Предвестие блага она или зла? Сомненье закралось Могучему в грудь: ⁴⁷²⁰ Зачем столь поспешно свершил этот путь Туранец? И вот средь ночной темноты [201] Расставлены всюду дозорных посты. Ростему затем Сиавуш говорит: «Верь, будет их умысел нами раскрыт. И если коварством туранец ведом, От этой отравы мы средство найдём. Сто знатных туранцев из царской родни В письме перечисли: пусть будут они Отправлены к нам, как надёжный залог. ⁴⁷³⁰ Избавится сердце тогда от тревог. Поймём, не притворно ли к миру он звал, За мирной завесой не скрыт ли кимвал? Залогом таким успокоив сердца, Мы верного к шаху направим гонца. Владыка, услышав подобную весть, Быть может, забудет кровавую месть». Ростем отвечал: «Твой разумен приказ, Без этого мир невозможен для нас».

198

4677 В оригинале говорится не о переправе через Джейхун, а о движении по реке на судне в течение дня (разумеется на левый берег в направлении Балха).

199

4690 В оригинале: зе "aфрасйа б"aш бепорсид с"aхт. Обычное значение слова с"aхт — грубый (грубо), крепкий и т. п., но едва ли можно допустить, чтобы Сиавуш спрашивал об Афрасьябе грубо. Это не вяжется с общим тоном встречи. Скорее слово «сахт» употреблено в значении усиленно, т. е. «и много расспрашивал об Афрасьябе», что вполне согласуется с этикетом.

200

4701 — 4704 Здесь допущена перестановка двух смежных бейтов.

201

4721—4722 В оригинале отсутствует образ «ночной темноты», а дана просто оговорка, что «сделали всё как было надо», т. е. «приняты были все меры предосторожности».

[Сиавуш заключает договор с Афрасьябом]

Наутро туранец, покинув покой, ⁴⁷⁴⁰ Корону надев и кушак золотой, Пришел к Сиавушу, к престолу припал, Хвалой молодого царя осыпал. Спросил Сиавуш: «Многошумная рать В ночи не мешала ль тебе почивать?» И после сказал: «Речь мне в душу твоя Запала: немало раздумывал я. К решенью мы оба пришли, наконец, — Возмездия жажду изгнать из сердец. Пошли Афрасьябу ответ: „С этих пор ⁴⁷⁵⁰ Да будет окончен воинственный спор! Кто дела недобрый конец разглядел, Прозрев, от недобрых откажется дел. Коль правдой и мудростью дух твой богат, Обрёл ты сокровищ невиданный клад. Когда не таится отрава в меду И в сердце не прячешь ты месть и вражду, И верен ты клятве священной своей — Пришли мне из родичей сотню мужей Знатнейших, известных Ростему: сполна ⁴⁷⁶⁰ Тебе перечислит он их имена. Когда мне отдашь ты в заложники их — Докажешь правдивость обетов своих. А также из градов иранской земли, Что ранее в руки к тебе перешли, Ты должен в Туран отвести свою рать И впредь нападений на них не свершать. Пусть правда и мир воцарятся навек. Не должен быть лютым, как тигр, человек. Весть шаху отправлю: быть может, смягчён, ⁴⁷⁷⁰ Войска отзовет без сражения он“». Гонца Герсивез посылает: «Лети, Будь вихрю степному подобен в пути! Расстанься с покоем, не думай о сне, Несясь к Афрасьябу на быстром коне. Скажи, что, с пути не свернув ни на миг, Я цели желанной счастливо достиг. Сказал Сиавуш: будет мир заключён, Но сотню заложников требует он». И воин в пыли непроглядной исчез, ⁴⁷⁸⁰ Известье везя, что послал Герсивез. Был царь озадачен известьем таким, Сомненьями тяжкими втайне томим, Он мыслил: «Что если уловки одни Всё это, и сотню мужей из родни Утрачу? Тогда пораженье грозит, Без верных помощников буду разбит. Но если заложников дать откажусь — Лжецом я в глазах у него окажусь. Решусь на уступку пойти; ведь иной ⁴⁷⁹⁰ Согласья достигнуть не сможем ценой. Приму, не отвергну рассудка совет, Быть может, спасусь от нагрянувших бед». И сотне мужей, что Могучий назвал, Он тотчас отправиться в путь приказал. Царю молодому иранской земли Немало сокровищ они повезли. Кимвал загудел, трубный слышится вой, Снят с места державный шатёр боевой. Чач, Согд, Самарканд, Бухару, Сепиджаб, [202] ⁴⁸⁰⁰ И земли и трон — бросил все Афрасьяб; Предлогов и хитростей он не искал, Не медля, с дружинами в Канг ускакал. [203] Как только тот слух до Ростема дошёл, Он ожил, покой долгожданный обрёл. Стремительней ветра спешит он принесть Царю Сиавушу отрадную весть. И молвит: «Идет наше дело на лад, Дозволь Герсивезу вернуться назад». Дары приготовить велел Сиавуш: ⁴⁸¹⁰ Оружье, венцы, кушаки и к тому ж Коня, что поспорить и с вихрем бы мог, И в ножнах блестящих индийский клинок Обрадован даром богатым таким Посол — будто месяц блеснул перед ним. В восторге он князю хвалы расточал; Ты скажешь, по воздуху конь его мчал.

202

4799 Чач, Согд, Самарканд, Бухару, Сепиджаб.— Перечисляются владения Афрасиаба. Чач— вариант Шаш — современный Ташкент (ср. прим. 3580 в томе I). Самарканд — древнее Маракапда, столица Согда, ныне городище Афрасиаб (!) — на окраине нового (с середины XIII в.) города — Самарканда. Сепиджаб — город в Мавераннахре.

203

4802 Канг — см. ниже прим. 5651—5652.

[Сиавуш посылает Ростема к Кавусу]

Трон кости слоновой блестит во дворце, На нем Сиавуш в драгоценном венце. Так вымолвил он: «Обозрев нашу рать, ⁴⁸²⁰ Нам витязя должно такого избрать, Который умён, красноречьем богат, Чьи речи, быть может, царя убедят». Могучий в ответ: «Где такого найти? Кто шаху дерзнёт эту весть отвезти? Всё тот же, что ранее был, Кей-Кавус, Ещё невоздержанней он, поклянусь. Не лучше ли к шаху отправиться мне, Открыть ему истину наедине? Коль будет веленье тобою дано — ⁴⁸³⁰ Помчусь я, в том вижу лишь благо одно». По сердцу та речь Сиавушу была, Искать уж не стал он другого посла. [204] Советуясь, долго сидели вдвоём Могучий Ростем с именитым вождём, И после призвали писца, и ему Тотчас приступить повелели к письму. Восславил в начале послания вождь Того, кто дарует отвагу и мощь: «Создатель сознания, разума, сил, ⁴⁸⁴⁰ Он мудростью души людей просветил Ему неподвластного нет существа, А тот, кто преступит завет божества Суровую кару судьбы понесёт. Оплот благоденствия, правды оплот, Небесных светил всемогущий Творец, Да благословит он твой трон и дворец, О царь многославный, владыка владык. Да будешь ты вечно могуч и велик! К добру неизменно указывай путь, ⁴⁸⁵⁰ Опорою правды и разума будь! Я Балха весною победно достиг, Мне счастье являло смеющийся лик. От вести такой Афрасьяба вино Вдруг сделалось в чаше хрустальной черно. [205] Тогда, устрашённый нависшей бедой, Поняв, что покинут благою звездой, Навстречу с дарами он брата прислал, Рабынь, облачённых богато, прислал. Тебя умоляет о милости он, ⁴⁸⁶⁰ Верховный венец уступает и трон. Твое признаёт превосходство над ним. Довольствуясь царством туранским одним, [206] На землю Ирана не ступит он впредь, Не будет враждою и злобой гореть. Сто родичей знатных в залог он прислал. К тебе именитый Ростем поскакал Просить, чтобы внял ты смиренной мольбе Того, кто явил дружелюбье тебе». И мчится Могучий к владыке царей ⁴⁸⁷⁰ С блистающим стягом, с дружиной своей. Меж тем от вождя Сиавуша назад Вернулся к владыке туранскому брат, Поведал ему об иранском вожде: Владыки подобного нет, мол, нигде. Красы ослепительной, скромен, стыдлив, Исполнен отваги, умён, прозорлив. Снискал бы он в каждом бою торжество; Ты скажешь, сам разум взлелеял его!». Царь молвит с улыбкой: «Цель наша ясна, ⁴⁸⁸⁰ Согласье нужнее теперь, чем война. Во сне увидал я со страхом в груди: Не взлёт, а падение ждёт впереди. Отыскивать средства я начал тогда, Чтоб нас миновала лихая беда; Скупиться не стал, посылая дары, — Идёт всё, как должно, до этой поры».

204

4832 В оригинале х"aдис-е ферестадеган йад (Вариант бад) г"aшт (шод), дословно: «рассказ о посланных (прежде) воспоминанием (ветром!) сделался».

205

4853-4854 — В оригинале: «черной стала в его чаше светлая вода [вино]» — си"aх шод беджам "aнд"aр"aш роуш"aн аб. При варианте Парижского издания: «потемнело в его глазах солнце» (...беч"aшм "aнд"aр"aш афтаб).

206

4861—4862 В оригинале точнее сказано, что Афрасиаб отныне будет доволен своим уделом (м"aрз — пограничная область — см. прим. 7100 в томе I), и далее: «будет [отныне] знать свое место и значение [как вассала]».

[Ростем вручает Кавусу послание Сиавуша]

Как буря простор покоряя, меж тем К владыке Ирана примчался Ростем. С поклоном вступил во дворец исполин, ⁴⁸⁹⁰ Навстречу ему поднялся властелин, С приветом в объятья его заключил, О здравьи, о близких, о войске спросил, О ходе боёв, нападений, засад, Спросил, отчего воротился назад? Рассказ о делах Сиавуша ведёт Ростем, и посланье царю отдаёт, Лишь строки, что мудрый писец прочитал, Царь выслушал — тучи темнее он стал. [207] Ответил Ростему: «Пусть юный мой сын ⁴⁹⁰⁰ Ещё не изведал суровых годин, Но ты-то, над кем столько лет протекло — Муж зрелый, познавший и благо, и зло. Безмерно тебя превозносит молва, Отвагою в битве затмишь ты и льва. Ужели забыл ты, став памятью слаб, Как сон и покой наш унёс Афрасьяб? Мне рать подобало вести самому! Я рвался навстречу врагу своему, Меня удержали, упорно твердя: ⁴⁹¹⁰ Уместней послать молодого вождя. Чтоб быть справедливым возмездье могло, Лишь злом воздавать подобает за зло. А вы, на проклятые эти дары Польстившись, к противнику стали добры! У вас же добытое силой добро Вам дарит — опутал вас недруг хитро! Прислал худородных и жалких в залог — Назвать и отца ни один бы не смог! А сам и не вспомнит о них никогда, ⁴⁹²⁰ Они для него — что в канаве вода. Пускай вы покинули доблести путь, Но я от сражений не рвусь отдохнуть. Туда, где раскинул свой стан Сиавуш, Помчится разумный, испытанный муж С таким повеленьем: „Покорствуя мне, Надень на заложников цепи. В огне, Сожги все дары и по ветру развей, Смотри, ни к чему прикоснуться не смей!“ — Туранцев ко мне ты отправишь затем, ⁴⁹³⁰ Велю отрубить я им головы всем. А сам, распалив жажду мести в груди, С дружиной своей на Туран напади. Обрушьте на недругов лютый свой гнев, Как волки, на стадо ягнят налетев! Когда занесёшь ты губительный меч И станешь селения грабить и жечь — Встревоженный, чуждый покою и сну, Начнёт Афрасьяб поневоле войну». Ему отвечает Могучий: «О царь, ⁴⁹⁴⁰ Заботою сердце себе не мытарь. Совет мой послушай, а там и решай: Тебе ведь покорны и войско и край. Не ты ль говорил: „На врага наступать Не должно, на месте удерживай рать. С ордою своей не замедлит он сам Джейхун пересечь и направиться к вам“. Я ждал наступления вражеских сил, Но дверь примирения недруг открыл. Коль ищут согласья и мира с тобой, ⁴⁹⁵⁰ Не должно кидаться в неистовый бой. К тому же верны обещаньям князья, [208] Поправшего клятву осудят друзья. Положим, царевич, враждой обуян, В кровавых боях разгромил бы Туран, Ты что приобрел бы?—Престол и печать, Ирана богатство, покой, благодать... Всего ты достиг, для чего же война? Да будет душа твоя света полна! А если бы мы обманулись, когда б ⁴⁹⁶⁰ Решился обет преступить Афрасьяб — Что ж, мы не устали от грохота сеч! Все те же и львиная хватка и меч. Ты с сыном в Иране на троне златом Сиди, не печалься, прошу, ни о чём. С дружиной забульскою вихрем примчась, Я вражий престол ниспровергну тотчас. Взмахну булавой Афрасьябу на страх — Дрожь схватит его, потемнеет в глазах. Мы с ним не однажды встречались в бою. ⁴⁹⁷⁰ Захочет — вновь мощь испытает мою. Не требуй, чтоб клятву нарушил твой сын, На душу греха не бери, властелин. Открыто скажу я — таиться к чему ж? — Обет не нарушит твой сын Сиавуш. Твоё повеленье, душой возмутясь, Сурово отвергнет прославленный князь. Сыновнее сердце, о царь, не терзай: Сам после ты горько раскаешься, знай!»

207

4898 ...тучи темнее он стал.— В оригинале сравнение со смолой (рох-е шах-е Кавус шод х"aмчо кир).

208

4951—4952 В оригинале:

во диг"aр ке пейман шек"aст"aн зе шах

н"aбашад пес"aндидейе никхах,

дословно: «и ещё разрыв договора со стороны шаха не будет одобрен доброжелателями», т. е. Ростем призывает шаха Кавуса к соблюдению условий договора, заключённого его сыном Сиавушем.

[Кей-Кавус отсылает Ростема в Систан)

Речь выслушал царь, и сверкнули глаза, ⁴⁹⁸⁰ И гнева его разразилась гроза. Ростему сказал повелитель земли: «Я речь поведу откровенно, внемли. Внушил ему это решение ты, Виной, что забыл он о мщении — ты. Ты думой о благе своем поглощён, Не ищешь возвысить державу и трон. Останься, а Тус-полководец пойдёт С дружиной, с литаврами в ратный поход. Отправлю я в Балх верхового гонца ⁴⁹⁹⁰ Со словом суровым царя и отца. А если веленье моё Сиавуш Отвергнуть решится, то дерзостный муж Пусть рать предводителю Тусу вручит, А сам с приближенными к нам поспешит. Я с ним по заслугам тогда поступлю, Подобной строптивости не потерплю! И другом тебя уж не стану я звать, Не будешь ты впредь за меня воевать». Во гневе воскликнул Ростем: «Небосвод, ⁵⁰⁰⁰ И тот на Могучего не посягнёт! Тус, правда, Ростема воинственней — всё ж [209] Подобных Ростему едва ли найдёшь!» И тотчас Ростем покидает царя, Насупившись, негодованьем горя, Приказ отдаёт, и снимается стан, И мчится Могучий с дружиной в Систан. А шах предводителя Туса призвал, Собраться в далёкий поход приказал. Ему торопиться велит Кей-Кавус. ⁵⁰¹⁰ Дружину скликает литаврами Тус, И каждый воитель готовится в путь, Себе говоря: «О покое забудь!»

209

5001 В образе Ростема (следуя, вероятно, народной основе и даже усиливая этот момент) Фирдоуси подчеркивает сочетание силы непомерной с мирными стремлениями, любовью к миру.

[Ответ Кей-Кавуса на послание Сиавуша]

Посланца избрал Кей-Кавус и ему В дорогу велел собираться. К письму Спеша приступить, он писца подозвал, Сиденье у трона ему указал. Враждою и гневом посланье полно, Подобно стреле острожалой оно. Царь славил вначале Создавшего мир: ⁵⁰²⁰ «Того, кто войну посылает на мир, В чьей власти Луна и Бехрам, и Кейван, [210] Чьей милостью царский престол осиян, Чьей волей над нами вращается свод И солнце лучи животворные шлёт. Ведом негасимой своею звездой, Ты здрав будь и счастлив, мой сын молодой! Ужели завет мой ты ныне забыл, Ужели угас твой воинственный пыл? Врага ты жалеешь, а мало ли бед ⁵⁰³⁰ На нас он обрушил в дни прежних побед? Не вздумай искать примирения, край В пучину несчастия вновь не ввергай. Поддавшись по младости лет на обман, Ты участи горькой обрёк бы Иран! Немедля пришли ты заложников нам, Их крепко связав по рукам и ногам. Не диво, что хитрому веришь врагу, Об этом судить по себе я могу: Поддавшись обманчивым, льстивым речам, ⁵⁰⁴⁰ Не раз от войны отступался я сам. Послал я тебя не мириться, а мстить, Ты ж царскую волю дерзнул преступить! Красавицам думы твои отданы — Недаром стремишься избегнуть войны! Дарами врага соблазнился Ростем — Должно быть, его не насытить ничем! А ты, возмечтавший о мире юнец, Надеешься, верно, на царский венец? Мечом проложи к благоденствию путь! ⁵⁰⁵⁰ Чтоб царствовать — завоевателем будь! Тус храбрый к тебе с удальцами спешит, Тобой несвершённое он совершит. Заложников ты, — супостату на страх, Ко мне отошли на ослах, в кандалах. Когда примиришься с врагом — небосвод В возмездье пошлёт нам немало невзгод. В Иране о тяжкой напасти такой Узнают, и смута нарушит покой. На поле сражения выведи рать ⁵⁰⁶⁰ И долее слов бесполезных не трать! Взрывая воинственным грохотом тишь, Прах чёрный в кровавый Джейхун обратишь, И царь Афрасьяб позабудет о сне: Его нападеньем принудишь к войне. А если жалеешь заклятых врагов, Злоречием их устрашён,— будь готов Рать Тусу вручить и вернуться в свой дом, Но впредь недостоин ты зваться бойцом!». К письму приложили владыки печать, ⁵⁰⁷⁰ Гонцу повелели послание мчать. Доставлено князю посланье. Едва Прочел он суровые эти слова, Гонца подозвал и расспрашивать стал, И многое тот Сиавушу сказал: С Ростемом о чем говорил Кей-Кавус, Как гневался яро, как призван был Тус. Князь сумрачно повествованью гонца Внимал, оскорблён за Ростема-бойца. В глубокое впал он раздумье: как быть? ⁵⁰⁸⁰ Царя ли ослушаться, клятву ль забыть? Себя вопрошает он: «Сотню бойцов, Знатнейших туранской страны храбрецов Ужели владыке я выдать решусь? Раздумывать долго не станет Кавус. Несчастных, ни в чём не повинных, тотчас Повесить прикажет он, разгорячась. Как вымолю после прощенье Творца? В ответе мне быть за жестокость отца! И если войною без важных причин ⁵⁰⁹⁰ Пойду на владыку туранских дружин, Меня покарает Создатель миров, И суд соплеменников будет суров. Когда же к царю во дворец ворочусь И войска главою останется Тус, От грозного шаха пощады не жди — Смерть справа и слева, и смерть впереди. Злокозненной также страшусь Судабе... Кто знает, какой обречён я судьбе?».

210

5021 Бехрам, Кейван — Марс и Сатурн—планеты, определяющие по астрологическим представлениям Средневековья судьбы людей.

[Сиавуш совещается с Бехрамом и Зенге]

Воззвал он о помощи к богатырям, ⁵¹⁰⁰ Которые звались Зенге и Бехрам. С тех пор как дружину покинул Ростем, Во всем доверялся он витязям тем. Других из шатра своего удалив, Воителей рядом с собой усадив, Князь вымолвил: «Шлёт мне, вражды не тая, Беду за бедою судьбина моя. Всегда благосклонный и ласковый шах, Чье щедрое сердце — что древо в плодах, Попался в силки Судабе, и оно, ⁵¹¹⁰ Сказал бы ты, стало отравы полно. Как в мрачной темнице, в покоях её Поблекло цветущее счастье моё. Гнев сердце отцовское вдруг охватил — Такое мне рок испытанье судил! Позору тогда предпочел я войну, Я думал: от грозной беды ускользну. Балх полон был вражеских мощных дружин, Которые вёл Герсивез-исполин, А в Согде стоял Афрасьяб со своей ⁵¹²⁰ Воинственной ратью в сто тысяч мужей. Мчась бурно и днём, и под пологом тьмы, Врагу не давали опомниться мы. Покинуть пришлось нашу землю врагам, Прислать и дары, и заложников нам. И все согласились мобеды со мной, Что должно покончить с кровавой войной. Коль шах увеличить богатства хотел, Расширить иранского царства предел — Всего он добился: к чему ж воевать ⁵¹³⁰ И мщения жаждать, и кровь проливать? Кто б худшее лучшему мог предпочесть, Когда хоть немного в нем разума есть? Царил Кей-Кобад, но с престолом своим Расстался и царство оставил другим... Но я Кей-Кавусу не смог угодить, Он стал наносить мне обиды, грозить. К войне принуждает меня Кей-Кавус, Но клятвопреступником стать я страшусь. Кровавая мне ненавистна стезя, ⁵¹⁴⁰ Заветы отцов мне отринуть нельзя. На гибель меня в двух мирах он обречь Задумал, — в силки Ахримана завлечь. Кто знает, победа кому суждена, Коль грянет неправая эта война? Уж лучше б я матерью не был рождён Иль был бы на раннюю смерть осуждён, Чем столько страдать, не изведав отрад, Вкушая на свете лишь гибельный яд! Ты скажешь, высокое древо взросло, ⁵¹⁵⁰ Чьи листья и смоквы — отрава и зло... Я клятвой священной скрепил договор Клялся всемогущим Йезданом. Позор Падёт на меня, грянет множество бед, Когда вероломно нарушу обет. Меня за обман, столь бесчестный и злой, Заслуженной люди осыплют хулой. По свету о том разнесётся молва, Что предан был мною Турана глава. Зов чести отвергнув, идти мне войной, ⁵¹⁶⁰ Презреть небеса для корысти земной? Того не одобрит Создатель миров, Суд рока всевластного будет суров. [211] Пойду отыщу уголок на земле, Укроюсь от шаха, исчезну во мгле. Жизнь наша то света полна, то мрачна — Во власти Творца мирозданья она... Труд тяжкий возьми на себя, исполин Зенге, Шаворана прославленный сын! Спеши к Афрасьябу, и днём, и в ночи ⁵¹⁷⁰ Без отдыха, без остановки скачи. Заложников всех и Турана дары: Престолы, венцы, самоцветы, ковры Доставь и владыке вручи самому, Про всё, что случилось, поведай ему. Бехрам, сын Гудерза, о слава мужей! Войска и защиту родных рубежей, Слонов, и литавры, и княжий шатёр Я власти вверяю твоей до тех пор, Пока не прибудет с дружиною Тус. ⁵¹⁸⁰ Ему передай ты и войско, и груз. По счету пусть будут ему вручены Престолы, венцы и богатства казны». Узнав, что задумал свершить Сиавуш — В смятеньи Бехрам, полный доблести муж, И Хамаверан проклиная в тоске, Льёт слезы кровавые славный Зенге. В тоске на царевича оба бойца Глядят; обливаются кровью сердца. Бехрам отвечает: «Не прав ты, о князь! ⁵¹⁹⁰ Приюта не сыщешь, с отцом разлучась. Посланье пиши, убеди ты царя Вернуть оскорблённого богатыря. Шлёт в битву родитель — ты должен идти. Коль миг не упустишь, всё можно спасти. Беды еще нет, проясни только взор; Прощенья просить у отца — не позор. Заложников вышли вдогонку письму — Рассеешь ты в сердце властителя тьму. А если заложников жаль — отпусти. ⁵²⁰⁰ Кто выдаст тебя? Пусть исчезнут в пути. Нет боли, которой нельзя исцелить. Велит он борьбу с неприятелем длить — Царю покоримся, не спорить же с ним! Туранскому войску разгром учиним. Будь ласков с отцом, колебанья забудь! К отцовскому сердцу отыщешь ты путь. Опомнись, во мрак не ввергай наши дни. Раскинулось древо величья, взгляни! Его ты иссушишь упорства огнём, ⁵²¹⁰ Но после ты кровью заплачешь о нём. Себя не лишай ты престола, венца, И войска, и царских шатров, и дворца. Властителя нрав — что огонь; ничего Не значат хула и угрозы его. А если иное сулил небосвод, Что делать? Никто от судьбы не уйдёт». Но мудрых советов он слушать не стал, Не то ему горестный рок начертал. Ответил он: «Воля владыки страны, ⁵²²⁰ Нет слов, выше солнца и выше луны. Но воля Йездана — превыше, она Над всем — от былинки до льва и слона. Кто воли Йездана ослушался, тот, Во тьме заблудившись, пути не найдёт. Ужель два народа я ввергну в войну И руки в безвинную кровь окуну? Шах в гневе, нужна ему пленников кровь. Минувшим меня попрекает он вновь. Покинуть мне поле сражения? Рать ⁵²³⁰ С врагом не столкнув, пред владыкой предстать? Обрушит он ярый свой гнев на меня И дух мой повергнет в пучину огня. Коль сердце вам замысел мой омрачил, Приказ мой исполнить не сыщется сил — Сам буду себе и посол, и вожак. Здесь, в поле оставлю и ставку, и стяг. Наград от меня вы не можете ждать, К чему же вам службой себя утруждать?». От тех укоризненных княжеских слов ⁵²⁴⁰ Стеснились сердца именитых бойцов. Рыдали они, изнывая, томясь От мысли, что хочет покинуть их князь. Предвидели множество тяжких невзгод, Какие с Кавусом разрыв принесёт. И чуяло сердце — не свидеться впредь: Как слёзы не лить и душой не гореть! «О князь,— восклицает Зенге, — мы верны, К тебе неизменной любовью полны. Обет нерушимый приносим, любя: ⁵²⁵⁰ Бестрепетно жизнь отдадим за тебя». — Доволен ответом, дружины глава К Зенге обращает такие слова: «Спеши властелину Турана отнесть О горьких моих злоключениях весть: Себя ради мира обрек я войне, И счастье твое стало гибелью мне. Я клятву сдержал и с пути не сошёл, Хоть знаю: за это утрачу престол. Йездан всемогущий — мне щит и оплот, ⁵²⁶⁰ Престол мне — земля, мой венец — небосвод. Ослушником стал я царю своему, Могу ли теперь воротиться к нему? Меня через земли свои пропусти Туда, где смогу я приют обрести. В стране отдаленной, безвестной своё Хочу от Кавуса укрыть бытиё, Уйти от хулы, от жестоких обид, Которыми шах разъяренный грозит».

211

5162 В оригинале: «Какой плод принесет [мне] круговращение времени (изменчивая судьба)».

[Зенге отправляется к Афрасьябу]

Зенге опечаленный двинулся в путь. ⁵²⁷⁰ Заложников знатных спешил он вернуть, И с ними даров драгоценных обоз, Что раньше посол Афрасьяба привёз. И вот он столицы туранской достиг. Тут с вышки вгляделся дозорный, и крик, Прибытье посла возвещавший, исторг. Навстречу пришел знатный витязь Товорг. [212] Как только Зенге к Афрасьябу вошёл, Властитель Турана покинул престол, Воителя крепко в объятиях сжал, ⁵²⁸⁰ Приветствовал, рядом с собою сажал. [213] И витязь послание отдал сперва, Затем повторил Сиавуша слова. Был вестью такой Афрасьяб потрясён, Исполнился гнева и горести он. Посла повелел он в покой поместить, Как должно, его обласкать и почтить, А сам предводителя рати зовёт. Мгновенно предстал пред властителем тот. С премудрым Пираном оставшись вдвоём, [214] ⁵²⁹⁰ Его Афрасьяб известил обо всём: О шахе, что столь неразумен и слеп И жаждет войны, неуёмно свиреп; И как он обходится с сыном родным, Поведал ему, возмущеньем палим; Затем о прибытьи Зенге-храбреца Сначала он всё рассказал до конца. «Что делать? — спросил он,— Давать ли обет, Дорогу пред ним открывать или нет?» «Владыка! — ему отвечает Пиран — ⁵³⁰⁰ Да будешь ты счастьем весь век осиян! Ты разумом нас прозорливей, мудрей, Богаче казною, могучей, храбрей. В познаньях никто не сравнится с тобой — Столь щедро, о царь, одарён ты судьбой! Знай, каждый, кто милости властен дарить, Добро и открыто, и втайне творить, Для князя, чей столь многотруден удел, Ни злата б, ни помощи не пожалел. К тому ж, говорят, среди знатных земли ⁵³¹⁰ Царевича верно нигде б не нашли Прекрасней, стройнее, спокойней его, Учтивей, скромнее, достойней его. Не только он родом высок — по уму, По доблести в мире нет равных ему. Увидев его, убедишься, пленясь: Недаром на свете прославился князь. Да если б заслуг он других не имел — Лишь ту, что вступился, разгневан и смел, За сотню туранцев, восстал на отца, ⁵³²⁰ Лишился престола, лишился венца — Ему не должна ли туранская знать В среде своей место почётное дать? Коль будем велению чести верны, Его не отпустим из нашей страны. К тому ж постарел Кей-Кавус, и престол Покинуть властителю срок подошёл. Князь молод и блеском царей озарён, Верховный престол унаследует он. Осудит тебя каждый доблестный муж, ⁵³³⁰ Обиду в душе затаит Сиавуш. Ему, по веленью высокой души, Послание мудрое ты напиши. Приют благородному юноше дай, Как сына родного, его обласкай. Пусть в нашей державе покой обретёт, Пусть должный его окружает почёт. Дочь дай ему в жёны, исполнив обряд. Средь милостей пусть он живёт, средь услад. И край твой родимый душой возлюбя, ⁵³⁴⁰ Быть может, останется он у тебя. А если вернётся к родителю сын, Умножится слава твоя, властелин; Признателен будет владыка владык, Услышишь хвалу ото всех, кто велик. Сюда, знать, привел Сиавуша Творец, Чтоб войнам пришел долгожданный конец. [215] Чтоб странам обеим опять процветать; Всесильна святая Его благодать!» Когда отзвучали Пирана слова, ⁵³⁵⁰ Над ними задумался царства глава: То благо провидел в грядущем, то зло... И долго в безмолвии время текло. Пирану седому сказал он в ответ: «Ты прав, о мудрейший, сомнения нет. Меж славных мужей, закаленных в бою, Кто доблесть и славу затмил бы твою? Но мне не забыть многозначащих слов, Что слышал я раньше из уст мудрецов: „Коль вырастишь львёнка, уму вопреки, ⁵³⁶⁰ Поплатишься: когти его и клыки Окрепнут. Исполнится ярости он И кинется вдруг на того, кем взращён"». На это ответ у Пирана готов: «Рассудку внемли, повелитель бойцов! Пусть злобен отец, если сын не в отца, Возможно ль злонравия ждать от юнца? Ужели не знаешь: Кавус одряхлел, Уж близится старческой жизни предел. Князь будет владыкой огромной страны, ⁵³⁷⁰ Наследственных замков, богатой казны, И станут твоими престолы двух стран. Кто в мире был счастьем таким осиян?»

212

5276 Товорг — с эпитетом «воинственный» (дж"aнги Товорг). Здесь — имя туранского витязя из окружения Афрасиаба. Имя Товорг в источниках иногда переплетается с Турак, Турек — легендарным предком Наримана. В исторической — сасанидекой части поэмы тоже встречается это имя.

213

5280 Обращает на себя внимание тонкость этикета и его оттенки. Сиавуш, принимая брата владыки Турана, как победитель, сажает его ниже себя. Афрасиаб в положении добровольного вассала, принимая простого иранского витязя (посла «сюзерена»), отводит ему место рядом с собой.

214

5289 Пиран — один из первых — по доблести и знатности рода — богатырей Турана. Пиран — прямой потомок Тура из знаменитого рода Висе, брат Пешенга — отца Афрасиаба. В событиях, изложенных в томе I, активное участие принимали братья и сыновья Пирана. В данном и последующих сказах активная роль принадлежит уже самому Пирану, занимающему особое место в повествовании. Фирдоуси наделяет Пирана чертами особого благородства и мудрости. Как и Ахрирес, он выступает в роли «доброго гения» Сиавуша, Кей-Хосрова и иранцев вообще. Образ Пирана мастерски обрисован Фирдоуси, а его последний бой с Гудерзом — один из лучших по драматизму эпизодов поэмы Фирдоуси.

215

5346 Фирдоуси вкладывает в уста благородного туранца Пирана свою и общенародную любовь к миру.