Чтение онлайн

на главную

Жанры

Герои, почитание героев и героическое в истории
Шрифт:

Да и мог ли маркиз Мирабо быть обыкновенным педантом? Его поприще не кабинет с греческими рукописями, а громадный мир и дружба к человечеству. Разве в его благородных жилах не течет кровь всех Мирабо? И он мог совершить кое-что, чтоб возвысить свой род, а между тем ему ясно, что род его падает… Мирабо и в особенности маркиз явились в дурное время. От него не могло укрыться, что дворянство мельчает и близится к окончательному разрушению. Оно отличается не геройскими поступками и действиями, а низкопоклонством, прислужничеством и пронырством, добивается теплых местечек, мечтает о нарядах и экипажах… А между тем налоги увеличиваются, любовницы гордо восседают на тронах под балдахином, нежась на мягких, роскошных подушках. Двадцать пять миллионов людей, уже давно лишенных всякого знания, добродетели, счастья и наличных денег, начинают чувствовать недостаток в самых необходимых жизненных потребностях. Вследствие волчьего аппетита, которым наградила их природа, они вовсе не желают умереть с голоду. Все близится к хаосу, и никто не принимает этого к сердцу. Существует один человек, который

может задержать или отвратить катастрофу, если б он был призван на помощь государством, – и это маркиз Мирабо. Его гордая, древняя кровь, героическая любовь к справедливости, сила характера, честность и глубокий ум (стоит только послушать его, чтоб признать в нем гениального человека) – все это, при тогдашних запутанных обстоятельствах, давало ему полное право на государственную роль. По временам подобная мысль мелькает в голове маркиза. Но увы! Разве гордый Мирабо может унизиться перед какою-нибудь Помпадур? Разве может друг человечества облечься в цвет «невыразимой» женщины с надеждой выиграть победу? Нет, не покровительством подобной личности хочет Мирабо достичь звания первого министра, но он только тогда выйдет из своего бездействия, когда Франция, в дни нужд, призовет его на помощь. Но Франция не зовет его, и он продолжает идти своей прежней дорогой.

Маркиз Мирабо, как мы уже упоминали, пробовал свои силы в литературе и при этом выказал замечательный талант, но не имел успеха. Его знаменем в ту эпоху мрака и упадка была политическая экономия и известный Кене, которого он называл «учителем». Вокруг этого учителя, место которого впоследствии заступил сам маркиз, собирались он и другие поклонники, издавали книги, трактаты, журналы, действовали словом и делом, чтоб заснувший мир наконец открыл свой слух для спасения. Но мир по-прежнему был глух. Напрасно проповедовали тогдашние апостолы и надрывалась периодическая литература. Напрасно проповедовал сам Мирабо чуть не в каждом номере своего «Друга народа», составляя, таким образом, целые тома действительно замечательного красноречия. Маркиз Мирабо высказывал неоспоримые идеи, а при этом еще его слог! И действительно, его слог один из редких слогов по богатству оригинальности, художественности, образности и силе, но до такой степени щеголяет метафорами, странными оборотами и сатирическими выходками, что у французского ума недоставало слуха. Хорошее блюдо, но слишком грубое для младенцев!

«Друг человечества» встретил горячих приверженцев чуть не на всей земле. Ему воскуряли фимиам не только маркизы, но короли и князья, вследствие чего еще более увеличивались его гордость и негодование. Однако в своем отечестве, при его миллионном населении, где всякий плясал по своей дудке, он не в силах был проложить дороги. Он только тогда мог бы обратить на себя внимание, если б, вместо дела правды и добра, выкинул какую-нибудь чудовищную штуку, на которую люди обыкновенно сбегаются со всех сторон.

Но разве путем прессы нельзя проложить дороги в первые министры? Положение французских государственных людей так же непрочно и шатко, как и все другое. Ветреная публика беснуется из-за Палиссо и его комедии «Философы», музыки Глюка или Пичини, не предчувствуя приближающегося взрыва. Друг человечества, сожми свои губы и молча жди, как древняя скала. Львиная душа маркиза вняла внутреннему голосу и не изменила своей твердости. В его затаенном негодовании заметна некоторая доля благочестия, – это род святого негодования. Маркиз, несмотря на свое знакомство с «Энциклопедией», не пренебрегал чтением более священных книг, верил в бытие Бога, но только не имевшего ничего общего с французским «высшим бытием». Он придерживается – или старается показать, что придерживается – какого-то разжиженного католицизма. Понимает его по-своему и возводит взор к небу, представляя из себя в этом положении преоригинальную фигуру. По-видимому, весь мир походит на какую-то путаницу, которую не привести в порядок никакому другу человечества. Предоставим миру идти своей дорогой – пусть он близится к страшной мрачной бездне, и пожелаем только одного, чтоб эта бездна была не бездонная.

Но как шли дела в семействе маркиза? Вероятно, друг человечества был здесь на своем месте и в силу своей власти мог делать все, что заблагорассудит. Но увы, его семейные дела идут не лучше, а хуже других. Некогда Мирабо отличались уменьем выбирать себе жен. Утратили ли они это уменье именно в то время, когда наиболее нуждались в нем, – утверждать мы не можем. Заметим только, что маркиза, его жена, была не лишена характера, да и все юные Мирабо также выказывали характер в значительной степени. В доме, можно было сказать, поселился сам дьявол. В управлении людьми маркиз был несчастлив: в его семейном царстве шли постоянные неурядицы и раздоры. Он выбивался из сил, чтобы подчинить свое семейство правильности часового механизма, но все усилия его были напрасны. Он издает указы, считая их непогрешимыми, не терпящими никакого противоречия, но вместо слепого повиновения встречает оппозицию, явную или скрытую. Выговоры следуют за выговорами, а вдали уже слышатся раскаты грома и постепенно приближаются. Пораженный маркиз взывает к судьбе и небу, неизбежная гроза разражается, и молния сверкает во всем блеске отцовского самовластия. Кто был виновником этой неурядицы – трудно сказать, да и сам побочный сын слишком сдержан относительно этого обстоятельства, стесняясь, вероятно, родственников, находящихся еще в живых. Некая дама де Пальи, «красивая и ловкая швейцарка», как будто незаметно мелькает в семействе Мирабо, затем есть наушники, преданная прислуга, гордость, гнев, беспощадность, возвышенный педантизм, – словом, сам дьявол, как мы уже

заметили, вмешался в дело. Одна личность Пальи уже не предвещает ничего доброго.

Кроме того, на руках у маркиза процессы, «Lettres de cachet», пустые бланки королевских указов, также в большом ходу, огорчения и неприятности со всех сторон. Зевающий парламент выслушивает его бесконечные процессы с женой к скандалу безбожного мира, а еще более к скандалу почтенного маркиза, который некогда сам вызывался служить добрым примером этому миру. В распоряжении одного маркиза, по некоторым расчетам, находилось до пятидесяти четырех «Lettres de cachet». Нередко случалось, что весь семейный очаг, за исключением Пальи и маркиза, был пуст, потому что остальные члены семьи сидели под замком, где им предоставлялась полная свобода образумиться и остепениться. Упрямы ваши сердца, юные Мирабо, но не так упрямы, как мое старое сердце! Сколько страданий стоило родительскому сердцу прибегать к мерам во вкусе Брута, знает только маркиз да небо. Не меньше выстрадало сыновнее сердце, подвергаясь этим мерам. Первый род страданий, с помощью неба, он поборол в своей душе, как подобало человеку и Мирабо, – относительно же последних нужно сказать, не напрашивался ли сам пациент на них, потому что болезнь не замедлит прекратиться, лишь только прекратится причина ее – беспримерная сыновняя непокорность. Впрочем, глядя на подобный мир и подобное семейство, строгие меры и целые груды разводных актов, шаткое положение государственных людей, друг человечества мог смело сказать самому себе: «Разве я еще не бодрый старик, разве эти дрязги довели меня до сумасшедшего дома, ипохондрии или даже расстройства желудка?» Да, небо милосердно и никогда не взваливает непосильного бремени на человеческую спину.

Таким образом, маркиз сумел выйти из затруднительного положения, поборол все препятствия и усвоил характер самого оригинального, возвышенного педанта, который когда-либо бременил французскую почву. Две божественные миссии – он их считает божественными – соединились в нем: Рикетти или гениального человека или мирового учителя и философа, рыцаря и сурового проповедника, и в это высокое призвание он хочет заставить верить весь мир! Никогда воображение Гогарта или старика Джонсона не создавало такой юмористической фигуры, пошлой и вместе с тем возвышенной, достойной слез и смеха, какую ухитрилась создать природа из этого почтенного старика Рикетти. Ибо он все-таки обладает глубоким умом, железным характером, а веселое расположение духа, несмотря на все процессы с женой, нередко пробивается и в нем, как пробивается солнечный луч сквозь угрюмую тучу. Нам известно, что «борьба судьбы с силой воли» породила греческую трагедию, но мы до сих пор не подозревали, чтоб она могла создать трагикомический французский фарс.

Итак, маркиз перед нами. Вот его широкий, бычачий лоб, резко выдающиеся скулы, глубокий, как бы усталый, взгляд, около рта грациозная гримаса, которая, пожалуй, может сойти и за улыбку. Милости просим, суровый маркиз, мы знакомы с твоими добрыми качествами и недостатками и видим в тебе материал, хотя и беспорядочный, но все-таки на что-нибудь годный.

У маркиза есть еще брат, мальтийский рыцарь, бывший гваделупский губернатор, поседевший в боях и на трудной морской службе, а теперь приютившийся, в качестве домашнего друга, в старинном «замке Мирабо на крутых скалах». Сам маркиз обыкновенно живет в Биньоне, в другом имении, лежащем недалеко от Парижа. Кротость, доброта и правдивость этого брата составляют явную и даже благотворную противоположность с тяжелым характером маркиза, которого он утешает, защищает, усовещивает и нередко порицает. Но в сущности, он уважает в нем главу дома Рикетти и мирового учителя, как не уважает его ни один человек. Искренняя взаимная привязанность обоих братьев составляет, может быть, единственно прекрасную черту семейства Мирабо. Между ними идет постоянная переписка. По письмам и отрывкам из них мы, по милости побочного сына, знакомимся с различными лицами, присутствуем при их фарсах и трагедиях. Он нередко позволяет человечеству заглянуть в эту странную семью, но все это делается урывками, так сказать, в потемках, еле-еле освещаемых его потайным фонарем. Но видим ли мы или не видим семью, она все-таки представляет ту же сцену, как и остальной мир, а относительно актеров и судьбы их мы должны сказать, что ни одна домашняя драма того времени не была так оригинально разыграна, как эта.

При подобных предзнаменованиях, не развившихся еще в роковые события, хотя подобное развитие было неизбежно, 9 марта 1749 года в замке Биньон, между Сеном и Немуром, Габриель Оноре увидел впервые свет. Он был пятым ребенком, вторым мальчиком и прямым наследником, так как его старший брат умер еще в колыбели. Это был великолепный, «огромный мальчик», как подтвердили почти с ужасом все соседние кумушки, в особенности велика была голова, а во рту уже прорезывались два зуба. Хотя он был создан грубо, но его неуклюжее тело уже предвещало силу, которая некогда прославит весь род Мирабо.

Чадолюбивый отец смотрел, как мы полагаем, на свое создание весело и без страха, и даже на его жестком, педантическом лице появлялась настоящая улыбка. Смейся, чадолюбивый маркиз, в будущности «таится и радость и горе», но только никому не известно, в какой мере. Здесь перед тобой новый Рикетти, посланный богами, наделенный, по-видимому, геркулесовской силой, готовый на двенадцать подвигов, которые сами по себе уже составляют лучшую радость. Взгляните, как возится и барахтается этот мальчуган. Ни один из Рикетти не барахтался так. Судьба как бы нарочно соединила в этом исполине-ребенке все дикие инстинкты и силы рода Рикетти. Он послужит финалом целому поколению, потому что последнему Рикетти предстоит совершить подвиг, который человечество не скоро забудет.

Поделиться:
Популярные книги

Делегат

Астахов Евгений Евгеньевич
6. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Делегат

Я тебя не предавал

Бигси Анна
2. Ворон
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Я тебя не предавал

Кодекс Охотника. Книга VII

Винокуров Юрий
7. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
4.75
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга VII

Столичный доктор. Том III

Вязовский Алексей
3. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Столичный доктор. Том III

Действуй, дядя Доктор!

Юнина Наталья
Любовные романы:
короткие любовные романы
6.83
рейтинг книги
Действуй, дядя Доктор!

Камень. Книга восьмая

Минин Станислав
8. Камень
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
7.00
рейтинг книги
Камень. Книга восьмая

По осколкам твоего сердца

Джейн Анна
2. Хулиган и новенькая
Любовные романы:
современные любовные романы
5.56
рейтинг книги
По осколкам твоего сердца

Отмороженный 7.0

Гарцевич Евгений Александрович
7. Отмороженный
Фантастика:
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Отмороженный 7.0

Темный Охотник

Розальев Андрей
1. КО: Темный охотник
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Охотник

Барон диктует правила

Ренгач Евгений
4. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон диктует правила

Пятое правило дворянина

Герда Александр
5. Истинный дворянин
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Пятое правило дворянина

Архил…? Книга 3

Кожевников Павел
3. Архил...?
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
7.00
рейтинг книги
Архил…? Книга 3

Безымянный раб [Другая редакция]

Зыков Виталий Валерьевич
1. Дорога домой
Фантастика:
боевая фантастика
9.41
рейтинг книги
Безымянный раб [Другая редакция]

Зауряд-врач

Дроздов Анатолий Федорович
1. Зауряд-врач
Фантастика:
альтернативная история
8.64
рейтинг книги
Зауряд-врач