Гнёт ее заботы
Шрифт:
– Он здесь, - услышал он себя, обращающегося голосом Шелли к двум попутчикам, находящимся вместе с ним на корабле.
– Отплываем.
Где-то далеко, по ту сторону Портовенере, обретал форму мираж, и хотя на них не обрушились яростные порывы ветра, грозящие разметать начертанную им пентаграмму, Кроуфорд ощутил, как что-то огромное устремилось к ним сквозь разделяющий их океан.
Джозефина судорожно выдохнула, и, когда он раздраженно на нее оглянулся, он увидел, что она с хлопком прикрыла рукой стеклянный глаз.
– Я виделаее, - прошептала она хриплым от испуга голосом.
– Она приближается.
– Чтобы умереть, - сказал Кроуфорд.
Он чувствовал палубу яхты Шелли, покачивающуюся под ногами, и ему приходилось постоянно напоминать себе, где он находится, чтобы не раскачиваться вместе с ней.
– Как и Шелли, - сказал он, вынужденный говорить громко, так как в ушах звенел несущийся по палубе Дон Жуанарезкий хохот де Ложа. Глазами Шелли он видел низкие, темные облака, надвигающиеся с юго-запада на Ливорно, и едва уловимо чувствовал его решительно сдерживаемый страх перед тем, что вскоре должно было случиться.
Затем все его внимание обратилось к тому, что видели его собственные глаза, так как теперь онабыла здесь, на берегу, стоящая обнаженной в начерченной на песке пентаграмме.
Она мерцала в слепящих отблесках солнца на белом песке, но прежде, чем он смог внимательно ее рассмотреть, он быстро припал к земле и вылил древесно-песочно-чесночную смесь вдоль последней линии, замыкая нарисованную им геометрическую фигуру и запирая ее внутри.
Когда это было сделано, он отступил назад, и, наконец, позволил себе взглянуть на нее.
Вся она была жемчужно-белой и гладкой, и от неземной красоты ее губ и точеных грудей и волнующей стройности ног у него захватило дыхание; и хотя он видел, что солнечный свет причиняет ей ужасные страдания, ее колдовские металлические глаза смотрели на него с любовью и, казалось, прощали все, что он только собирался сделать.
– Где мой брат?
– спросила она. И голос ее зазвучал словно мелодия, исполняемая на серебряной скрипке.
– Зачем ты позвал меня и лишил меня свободы?
Кроуфорд заставил себя отвести от нее взгляд, и увидел, как песок волнами разбегается от пентаграммы.
– Шелли направляется туда, - напряженно ответил он.
– В этот шторм…
Он услышал шелест ее босых ступней по песку, когда она повернулась чтобы взглянуть на юг. Она издала едва слышный звук, то ли вздох, то ли всхлип, и он знал, ее страшили мучения, которые предстояло пережить, чтобы спасти Шелли.
– Ты ведь не хочешь, чтобы он умер, - сказала она.
– Освободи меня, чтобы я могла его спасти.
– Нет, - ответил Кроуфорд, стараясь придать голосу твердость.
– Это был его план. Он сам хотел, чтобы я это сделал.
Женщина снова повернулась к нему, и он обнаружил себя беззащитно противостоящим ее нечеловеческому пристальному взгляду.
– Ты хочешь, чтобы он умер?
– Я не стану его останавливать.
– А он сказал тебе, - спросила она, - что я погибну вместе с ним?
Ее глаза казались бездонными, темными, словно холодная безлунная ночь на островах Средиземноморья.
– Да, - прошептал он.
– Ты хочешь, чтобы яумерла тоже?
Он почувствовала, как горячая рука Джозефины накрыла его руку; он хотел уже было раздраженно ее стряхнуть, но вместо этого заставил себя сжать ее в ответ, хотя и понимал, что ведет за руку смерть - не столь далекую свою, а сегодня для Шелли и ламии. Он пытался думать о Перси Флоренсе Шелли, о Мэри, о детях Вильямсов и Джозефине.
– Да, - ответил он стоящей перед ним женщине, надеясь, что все это закончится раньше, чем его хрупкая решимость рассыплется в прах. Он отвел от нее взгляд и увидел, сквозь стоящие в глазах Шелли слезы, густую завесу тумана, повисшую под темными тучами, прямо по курсу несущегося по волнам Дон Жуана.
Он присел, так как раскачивание далекой палубы заставляло его пошатываться на песке - но и сам песок тоже был в движении. Сбегающие от пентаграммы песчаные волны стали выше, хотя они, казалось, были бессильны сделать хоть что-то с самой пентаграммой; но в обращенном к морю полукруге вокруг трех человеческих форм начинали вырастать бугристые фигуры, очевидно составленные из песка. Скалы обросшего лесом холма трещали, словно пытались разогнуть сведенные вечностью члены.
– Земля - моя мать, она накажет тебя, - сказала женщина, - если я ей позволю.
Три ногтя свободной руки Кроуфорда до крови впились в ладонь. И в этот миг он больше не мог сказать, чьи слезы туманят его взгляд, были ли это слезы Шелли, или плакал он сам. Все что случилось с ним, после той недели проведенной в счастливом плену ламии в Швейцарии, казалось сплошной несбывшейся надеждой.
– Позволь ей, - тихо сказал.
– Но разве я могу?
– ответила она.
– Ведь я люблю тебя.
Он смутно осознавал, что рука Джозефины больше не покоится в его. Дон Жуаннесся сквозь туман под нависшими над ним черными тучами, когда внезапно ударил ветер, и корабль чудовищно накренился, наполнив паруса горячим влажным дыханием шторма; Кроуфорд почувствовал боль, когда Шелли налетел на ограждение борта и вцепился в него руками.
Маленькое итальянское суденышко, фелюка [356] , виднелось по курсу с правого борта, на всех порах мчась в порт Ливорно, но оно приспустило свои треугольные латинские паруса, когда поравнялось с яхтой Шелли, и его капитан крикнул сквозь разделявшую их темную воду, предлагая пассажирам Дон Жуанаперейти на его борт.
Кроуфорд почувствовал, как напряглось его горло, когда Шелли выкрикнул: - Нет!Фелюка уже удалялась с кормы, и Шелли приходилось не только смотреть назад, но и задирать голову, чтобы увидеть ее с того места, где он скорчился возле борта накренившейся палубы Дон Жуана.
356
Фелюга, фелюка, фелука - судно с двумя мачтами, наклонёнными к носу, с латинскими парусами и вёслами. Предназначалось в основном для каперства.