Гнёт ее заботы
Шрифт:
Пол начал клонится вниз, по мере того как Байрон удалялся от выходящей на канал двери, а зловоние становилось все хуже. Беспорядочное бормотание множества диалогов, или, быть может, монологов, многократным эхом отражалось от стен, образуя общую интерференционную картину, накладываясь друг на друга, пока Байрону не стало казаться, что из этого шума должен в конечном итоге родиться один бесплотный совокупный голос, произносящий какое-то страшное заклятье, которое, будучи услышанным, вызовет неминуемую смерть.
Впереди показалась каменная кладка, и он подумал было, что наконец-то достиг дальней стены этого места - но затем увидел, что это была просто сложенная из каменных блоков колонна, по другую сторону которой тянулась еще большая темнота; но перед колонной собралась большая толпа.
Люди, казалось, что-то очень-тихо распевали, и Байрон увидел, что на колонну было водружено выполненное в натуральную величину распятье. А из рук в руки церемониально переходила чаша, по всей видимости, золотой потир.
«Они что, Мессуздесь служат ?– удивленно спросил себя Байрон.
– Ничего не скажешь, подходящееместо для причастия»!
Он подошел ближе - и заметил, что ступни распятого человека покоились в металлической лохани, а по лодыжкам вниз сбегали темные струйки крови; а затем человек повернул белобородую голову и застонал, изгибая привязанные к кресту руки.
Байрон едва не вскрикнул и обнаружил, что рука метнулась в пиджак, чтобы вцепиться в рукоять пистолета. Он, пошатываясь, добрался до ближайшего стола, и, не обращая внимания на слабые протесты расположившегося за ним одинокого пьяницы, взял с него лампу и поспешил обратно к сцене, которую он сперва принял за отправление католической мессы.
Один из мужчин, только что отпивший из потира, облизал кровавые губы и улыбнулся Байрону, чье лицо было подсвечено снизу.
– Ты его послеполуденная смена, милый?
– спросил мужчина по-итальянски, передавая потир следующему в очереди.
– По сравнению с нашим мальчиком ты выглядишь словно полный бочонок вина.
Байрон открыл было рот, чтобы гневно ответить, он мог бы даже пристрелить этого наглеца - но в этот миг человек на кресте открыл глаза и взглянул на него, и Байрон его узнал.
Кроуфорд тоже узнал Байрона.
«О, Боже, - подумал он, - уходи, я уже столько дней сношу все это, мое затяжное самоубийство почти закончено, не вытаскивай меня обратно. Я не хочу, чтобы меня вытаскивали».
Он был здесь уже целый месяц, по весьма иссушающему расписанию отворяя свои вены для томимых жаждой нефферов, и даже получал что-то сродни удовольствию от того, как этот процесс казалось дробил его индивидуальность на части. Несколько раз, когда клиент пил его кровь, он, казалось, становилсяэтим клиентом, обретая способность отступить назад со вкусом собственной крови стоящим во рту и взглянуть на свое распятое тело. Фраза Puo vedere attraverso il sangue,что по-итальянски означало Можно видеть посредством крови– казалось, была своего рода девизом этого места.
Но может быть Байрон просто уйдет. Кроуфорд затуманено надеялся, что так оно и будет.
Но вместо этого Байрон начал кричать, и отогнал осушавших потир нефферов, а затем полез наверх, чтобы отвязать запястья Кроуфорда от горизонтальной перекладины.
Нефферы начали, шаркая ногами подбираться обратно к кресту, но Байрон, держась за вертикальную стойку креста, свободной рукой выдернул и нацелил в них пистолет, и они снова подались назад.
Кроуфорд провел в этом положении несколько часов, и когда Байрон ослабил веревки, он упал прямо в его руки. Байрон спустился обратно, поддерживая тело Кроуфорда, и осторожно опустил его на каменный пол.
– Какого черта ты делаешь, - пробормотал Кроуфорд, - оставь меня в покое, не нужно меня спасать.
– Тебя может и не нужно, - тяжело дыша, произнес Байрон, - но кое-кого нужно. Это пойло в бокалах, его хоть пить то можно? А то может там кровь или моча или еще что похлеще?
– Обычно, брэнди, - ответил Кроуфорд, надеясь, что Байрон просто по ошибке завернул сюда, чтобы напиться.
– Здесь его называют «граппа [364] ».
364
Граппа (итал. grappa) - виноградная водка. Виноградный алкогольный напиток крепкостью от 40% до 50%. Изготавливается путем перегонки виноградных отжимок, то есть, остатков винограда (включая стебли и косточки) после его отжимки в процессе изготовления вина. Вкус граппа, как и вкус вина, зависит от сорта и качества использованного винограда.
Байрон поднялся и сграбастал бокал со стола, где раньше прихватил лампу, и одним глотком осушил половину. Затем припал к земле и поднес бокал к губам Кроуфорда, но внезапно остановился.
– Боже, - сказал Байрон, - да от тебя и так ужеразит брэнди.
Кроуфорд вяло пожал плечами.
– Брэнди внутрь, кровь наружу. Такая жизнь.
Байрон сплюнул от отвращения.
– Это смерть, - сказал он, оглядываясь, чтобы убедиться, что неффи держатся на почтительном расстоянии.
– Послушай, ты можешь пойти со мной или остаться здесь. На послезавтра намечено сжигание тела Шелли, и я думаю, что знаю, как использовать его останки, чтобы освободиться из сетей нефелимов. Я…
– Я уже от них свободен, - сказал Кроуфорд.
– Это ты все еще там.
– А что насчет твоей девушки, Джулии или Джозефины, или как там ее на самом деле зовут? Слуги Шелли возвратились обратно в Пизу, и я знаю, что ты виделся с ней в Каза Магни, и знаю, что с ней случилось.
– Она сама посеяла свои хлеба и сама теперь пожинает. Он приподнялся, взял у Байрона чашку и осушил ее.
– Она знала, на что идет, когда соглашалась. Я остаюсь здесь.
Байрон кивнул.
– Ну хорошо. Я не собираюсь… похищатьтебя, просто выведу тебя наружу, если ты решишь, что хочешь уйти. И даже это я делаю, главным образом, потому… что все еще помню, что произошло на вершине Венгерн шесть лет назад. Вы с Джозефиной спасли мою жизнь. Если ты не пойдешь со мной, я постараюсь спасти ее сам.
– Ну и отлично. Кроуфорд с трудом поднялся на ноги и стоял, покачиваясь от зловонного ветерка, массируя свои онемевшие кровоточащие запястья.
– Надеюсь, у тебя это получится лучше, чем у меня. Как думаешь, мог бы ты помочь мне забраться обратно и снова меня привязать?
Байрон заметно разозлился.
– Так и сделаю, как только ты узнаешь ставки.
– К чертям собачьим, я знаю ставки. Джозефина умрет, если не избавится от своего вампира. Ну, по крайней мере, она наслаждаетсяэтим. Все наслаждаются этим. Все, кто угодил в ее сети. Мне это тоже нравилось, пока оно у меня было. Люди, собравшиеся в этом месте, готовы принять яд, лишь бы хоть на полчаса прикоснуться к этому.