Голова бога (Приазовский репортаж)
Шрифт:
Но Цыганеныш, встреча с ним походила и вовсе на встречу с Антихристом.
Цыганенок — крещенный Василием по фамилии Сорочинский, был не из тех людей, с кем бы Аркадий хотел бы завести знакомство. Был они где-то в одинаковых годах, и верно могли бы приятелями по детским играм, хотя маменька Аркадия, конечно же, была бы против такой дружбы.
В здешних степях Васька Цыганеныш был известным магнатом. Какое-то состояние сколотил его отец — цыган, прибывшие в эти края откуда-то из-под Сорочинец. Завел здесь табун лошадей, который периодически пополнял крадеными скакунами. Будучи мелким жуликом, он и умер как-то по-мелкому, в какой-то корчме, прирезанный за какие-то грехи. Сыну тогда было лет тринадцать — в этом возрасте Аркадий еще возился с солдатиками. И Васька взялся за дело с таким жаром, что не только быстро выправил положение, но и многократно преумножил наследство. Причем, говорили, сделал это не брезгуя средствами: отомстил убийцам отца, ввязался в несколько распрей, из которых вышел победителем. Говорили, что у него, как и у всякого цыгана, дурной глаз: и у его конкурентов пересыхали родники, на их табуны нападал мор. Впрочем, говорили люди более просвещенные, мор легко устроить зельем, а родники летом пересыхают у всех.
Но все сходились, что богатство его замешено на крови, и добром это не кончится. А пока он платил самые большие взятки в губернии, причем подносил их непосредственно губернатору.
В чем-то Аркадий ему тайно завидовал: ведь человек достиг столько в те же года, жил широко, его любили женщины. А что он, Аркадий? Живет впроголодь, никто о нем не знает… Тешила мысль, что нажито это неправедно, и Бог накажет. Но Господь с наказанием будто не торопился.
И вот как раз представился случай доказать, что ничем Аркадий не хуже Цыганенка.
А иначе имеет Аркадий шанс остаток дней своих провести как мышка в подполе, в такой вот комнатушке с потресканным потолком. И незачем ему мечтать о славе, о такой женщине как Конкордия.
Да и что тут такого? В Крыму сейчас солдаты встают и идут навстречу пулям, смерти, а он боится разговора. И было бы с кем! Не с царем, не с губернатором, а со своим сверстником. Цыганенок не прост, но ведь и Аркадий разговаривал с графом, с генералами.
Надо решаться… Надо решиться… Надо.
Но отложить до утра решение было возможным.
Желая скоротать день, а, может быть, обнаружить какой-то знак, Аркадий собрался и вышел из дому. Подумалось: а может быть, в городе уже произошло нечто, прибыл какой-то офицер из столиц, и нет нужды более в личном героизме.
Прошелся дворами и улочками к Греческой, к полицейскому участку. Напротив него, на другой стороне улице под каштаном на земле все также сидели два чумака и устало играли в «чет-нечет». Было заметно, что игра и само сидение им обрыдло. Но что поделать?..
С проулка, через распахнутую калитку Аркадий зашел к Рязаниным.
— Аркадий… — послышалось от той самой беседке, где некогда был убит генерал Рязанин.
Юноша пошел на голос. На лавке полулежал, читая газету, Николай. Вид он имел бледный, помятый.
— Аркадий? Где был, дружище?.. Куда пропадал? Я заходил, но тебя не было.
— Да так…. — Аркадий пожал плечами и вдруг почувствовал, что краснеет.
— А, понятно, понятно… — кивнул Ники.
Появились два Петра, одетые в партикулярное платье.
— Едемте снами на реку купаться? — спросил артиллерист.
— Какой там на реку! Да я глазами двигать без боли не могу! Я, господа, кажется, вчера отравился.
— Чем же? — спросил пехотный Петр. — Попался несвежий коньяк? Вы же кроме него ничего не вкушали. Зачем же вчера было так пить?
— А что вчера было? — спросил Аркадий.
— Что было? — переспросил Ники. — Русская пьянка, как и русский бунт по господину Пушкину — бессмысленная и беспощадная.
— А в честь чего?
— Я же сказал — «бессмысленная».
Оба Петра уехали.
— Слыхали?.. — кивнул Ники. — Купаться они поехали. Как же. За бабами будут подсматривать.
Попросить Ники? Тот, пожалуй, не откажет. Даром, что Рязанин-старший боится Цыганенка, Николай бы со своими друзьями смогли бы прижать магната. Но не вышло бы какой-то нелепости, как произошло у Ладимировского. Николай более не допустит использования себя в темную… Открыться? Нет, Николай не шпион — это совсем на него не похоже. Но он может сболтнуть по-пьяни.
К тому же из окна выглянула хозяйка, позвала пить чай.
— Ну, зачем же так кричать?.. — поморщился Николай. — Пошли, Аркаша, нельзя родителей расстраивать.
— Родителей? — переспросил Аркадий. — Нынче же будний день. Разве папенька твой не на службе?
— Хворает он.
— Что-то серьезное? — Аркадий изобразил встревоженность.
Ники отмахнулся.
Устав ходить на службу, Городничий нафантазировал себе приступ подагры и сообщал, что не может и шагу ступить без боли, чем стал похож на Русалочку из известной сказки. Все к причуде городничего отнеслись с терпением, хотя было известно, что подагра обычно обостряется в сырости, холоде, и на перемену погоды, а помогает от нее — сухое тепло. Однако же городничий на солнце не грелся, а сидел в комнатах дома, ухаживал за геранью, да почитывал «Северную пчелу», покуривая трубку с длинным чубуком.
Порой приходил письмоводитель с бумагами, кои с неудовольствием городничий просматривал.
— Экую ты мне канитель принес, братец, мелочевку этакую, — жаловался он. — Мог бы сам решить, расписаться за меня.
Окончив просмотр, он ставил свою подпись, похожую на однокрылую стрекозу.
Заходил с докладом полицмейстер. Докладывать особо ему было нечего. Убийцы Ситнева не найдены, чумаки — все там же.
Ежедневно городничий звал к себе полицмейстера, требовал достать пропавших чумаков или их убийц хоть из-под земли. Кричал, что его, городничего, терпение иссякает…
Полицмейстер ответно калился, орал на подчиненных, но ничего не происходило.
Метода расследований преступлений полицмейстером уже был известен в городе, и стал притчей во языцех. Когда в реке находили очередного утопленника, глава полиции писал в документах, что причиной утопления была вода.
— В самом деле… — шутили обыватели. — Если бы не она, злодейка, разве кто то утонул?
К слову сказать, дело о найденном в реке Ситневе было успешно положено под сукно. Полицмейстер, глядя на карту, заключил, что Гайтан-река со своими притоками течет по территории двух губерний и пяти уездов. А убитый (и это чистая правда), забирался в своих поисках довольно далеко, верст за сорок. И убийство, возможно, было совершено не в этом уезде, и уж точно не в городе. Дальнейшее расследование оказалось сведено к ленивой переписке с соседними уездными городами.