Григорий Шелихов
Шрифт:
– Полковник Бентам! - услыхал Шелихов чей-то разбудивший его
голос, открыл глаза и удивился, до чего явственен сон, когда увидел
над собой мясистое и обветренное бритое лицо - таким именно мореход и
представлял себе этого Бентама - с одобрительной и коварной усмешкой,
подмигивающее Шелихову, как уличенному в невинном грешке доброму
приятелю. - Господин полковник Бентам! - повторил голос, и тотчас же
из-за спины полковника выдвинулось знакомое
Меневского. Меневский, хвалясь знанием всех языков мореплавателей,
умолил Шелихова взять его из Охотска в плавание на Америку. Григорий
Иванович, возвращаясь в Охотск, оставил Меневского на Кадьяке как
толмача при правителе Самойлове. И вот толмач этот здесь, да еще у
Бентама.
– Ты как сюда попал? - вскочил и грозно надвинулся на него
Шелихов, даже спросонья оценив всю несообразность такого превращения
верткого шляхтича в толмача при своем неожиданно объявившемся
сопернике. - Я тебя сей минут, как беглого, Коху представлю... Кто
тебе машкерад такой дозволил!
– No, no!* - вмешался полковник, заслоняя собой толмача. Потом
спросил о чем-то растерявшегося Меневского, выслушал его объяснение,
отрицательно помотал головой и предложил Меневскому перевести то, что
надо сказать. (* Нет, нет! (англ).)
– Прежде всего мы с вами добрые соседи и не должны ссориться. Я
покрыл не одну тысячу морских миль, чтобы выразить свое восхищение
перед энергией и деловыми способностями человека... О, такие люди, как
вы, немедленно нашли бы признание и широкую поддержку в Британии!
– По
смягчившемуся выражению лица Шелихова Бентам догадался, что взял
верный тон в поставленной себе цели приобрести дружбу и доверие
пробравшегося в Новый Свет варварского морехода, и продолжал еще более
уверенно: - Об этом человеке, - Бентам пренебрежительно кивнул на
Меневского, - и говорить не стоит, но в устранение возможного в таком
деле разногласия замечу: мистер Меневский, как свободный человек, - он
пленный офицер войска польского, - добровольно перешел на службу его
величества et ob eam incontominatam causam* пользуется защитой всех
находящихся в распоряжении английской короны сил и средств. Что
касается господина Коха, заверяю вас словом джентльмена, что берусь
лично уладить с ним такой не стоящий вашего беспокойства вопрос. (* И
по такому незапятнанному побуждению (лат. юридическое определение).)
Шелихов понимал, что полковник Бентам неспроста пожаловал в
Охотск, и решил оставить в покое Меневского, не замечать его -
перевертень еще может пригодиться,
англичанина.
– В ногах правды нет, садитесь и закурим трубку мира, как делают
союзные нам американцы, - сказал Шелихов, опускаясь на доски своего
ложа. Потом подвинулся к изголовью, чтобы очистить место для
полковника. - Не поставьте в вину, что креслом не запасся, но и в
отечестве, как в лагере, живу... Благополучно ли плавание изволили
провести?
– О да... нет, нет! Собственно, чудом добрался до вас. Где-то
около открытых мной островов... туземцы их называют Чисима,*
замечательные острова, цепь вулканов, они заряжают воздух бурями... я
потерял кливер, потерял фор-мачту, потерял грот, - словом... (*
Японское название Курильских островов.)
– Словом, тяжело далось вам открытие наших... Курилов. Камушки
эnи, как и американские, и самые берега Америки до острова Нутка суть
земли российского владения и давно открыты.
– О-о! Кто же признал вашу географию? - заносчиво удивился
Бентам.
– Мы и кого это касается!
– внушительно ответил мореход.
– Ага!.. Понятно, понятно... Спорить не о чем, мы еще будем иметь
время договориться о наших общих интересах в Восточной Азии, -
предупредительно согласился Бентам. - А пока, до времени, которое не
за горами, меня интересует - говорю прямо, как деловой человек с
деловым человеком, - сколь долго вы думаете пробыть в Америке? Как
представитель интересов... - Бентам замялся, - Гудзонбайской
компании... мы...
– ...пришли на Аляксу позже русских, а есть тоже хотим! -
договорил за него Шелихов. - Что же, мы супротив того не пойдем,
ставьте домы и хозяйничайте...
– Прекрасно сказано! Ха-ха! Значит, по рукам?
– удовлетворенно
загоготал Бентам, довольный легко и быстро одержанной, как он думал,
победой. - Мы хотим договориться о взаимной пользе и деловом
купеческом сотрудничестве.
– Почему не договориться - места для всех хватит, уживемся: и
худой мир лучше доброй ссоры, - подтвердил Шелихов и встал, решив
оставить последнее слово за собой.
– Прошу прощения: заботы призывают,
не своей охотой прерываю беседу...
Меневский так долго и длинно переводил его реплику, а глаза
Бентама так оживились, что мореходу стало ясно: толмач - отличный
осведомитель и рассказывает о столкновении с храпами, о затруднениях в
погрузке, о чем он, конечно, сразу же пронюхал при высадке на берег.