И на Солнце бывает Весна
Шрифт:
– Про куклы?
– Можно и про них.
– Ну, чтобы еще такое рассказать... Знаешь, иногда думаю, что со временем я напишу книгу о куклах. Такую, научно-популярную. И в ней расскажу все, что знаю, и что чувствую. Ведь подумай, кукла - это, скорее всего, один из самых древних предметов, который появился у человека. Думаю, первобытные люди создали первые куколки тогда же, когда освоили палку и камень. И для них куклы были не игрушками, а предметами культовыми, магическими.
– Да, куклы Вуду, например.
– И это тоже, хотя я не люблю о них говорить. Еще я терпеть не могу фильмы ужасов, где
– Сейчас вспомню фильм моего детства... кукла Чаки, вот. Знатный такой садюга с ножичком. Целая серия ужастиков.
– Сереж, правда, давай не будем об этом, я очень не люблю!
– Конечно, извини, это я так. Продолжай.
– Это все чушь, бездарная и вредная. Я видела много-много кукол, посещала выставки, и поняла что у каждой из них своя особая, веселая или грустная история, судьба. Но у всех у них, вне зависимости от прошлого и пройденных испытаний, добрые души. Куклы - самые открытые существа на свете. Но и у них есть характер, порой твердый, своенравный. Я заметила, что не каждая кукла хочет быть купленной. Мне об этом рассказывали собиратели кукол, да и я сама замечала, что порой по самым нелепым причинам мне не удавалось купить куклу. Или я застревала, или автобус ломался, или еще что-то.
– А вот об этом даже говорить не стоит, я тоже суеверный. Мало ли, может, эта твоя кукла в Богучаре покупаться не хочет, и теперь насылает на нашу машину чары.
И вдруг, сразу после моих слов, автомобиль стало подергивать. Обычно такое бывает, если залить плохой бензин, но я вроде бы заправлялся в проверенном месте, где и всегда.
– Попроси мысленно свою куклу, чтобы она проявила милость, - сказал я. Машина вроде бы пошла ровно.
– Кстати, а что это за кукла?
– На сайте объявлений снимок не очень хорошего качества, но видно, что она старая, точно дореволюционная. Она, конечно, в плохом состоянии, но это совсем не проблема. Мне кажется, что хозяйка ее не понимает, какая настоящая цена этой куклы. Намного выше указанной. Наверное, с этой куклой играло не одно поколение детей, но потом она попала на чердак и о ней надолго забыли. Я так чувствую. Она заброшена, но раньше ее любили.
– Тебе надо пробовать себя в литературе, Таня. Ты, имея неизвестный предмет, умеешь придумать для него красивую историю, легенду. Нет, я не смеюсь, это на самом деле здорово.
– Спасибо. Может, ты прав. Я и правда с самого детства оживляю кукол в воображении, они наполняют внутренний мир, привнося то, чего мне так не хватает.
"Любви", - почему-то захотел, но не сказал я.
– Куклы легко могут сгладить чувство одиночества, помочь заполнить мир вокруг смыслами в минуту, когда кажется, что он пустой и ничтожный.
– У тебя часто бывает ощущение... одиночества?
– спросил я.
– Сереж, лучше не спрашивай! У тебя разве нет?
Я кивнул.
– Вот видишь. Каждый человек по-своему одинок, поэтому ищет способы, как преодолеть трудности, тревоги. Мне в этом помогают мои куклы.
– Я тебя понял, честно, - ответил я.
– Но если так, почему ты сказала, что из родного дома в поселке ты не взяла в Воронеж ни одной куклы? Ведь они тебе так дороги и так помогают.
Кажется, мой вопрос озадачил ее. Ответа долго не было:
– Наверно, потому... Знаешь, - она повторяла эти слова много раз подряд.
– Решение уехать я приняла далеко не сразу и не просто, и родные меня в этом совсем не поддерживали. И этот шаг стал для меня настолько важным, что разрезал, словно клеенку ножом, одну и другую части моей жизни. Мое прошлое осталось там. Чтобы оно не звало меня назад, не рвало бессмысленно душу, и я не стала брать из дома ничего, что люблю. Особенно кукол. Мне легче приехать домой на денек, ведь Добринка не так и далеко от Воронежа, повидаться, а потом с легкой душой уехать назад, к новой жизни, к проблемам, задачам, надеждам, наконец. Я ведь и уехала ради этой самой надежды. Потому что у нас в поселке ее просто нет. Я получила профобразование, и все, на что могла рассчитывать - проработать простой швеей всю жизнь.
– Понимаю, - ответил я.
– Ты решила покорить столицу Черноземья, а заодно собрать новую коллекцию кукол.
– Коллекция - плохое слово, - снова напомнила она. Я заметил, что за разговорами быстро прошло время, поднялось солнце, и мы миновали развилку с поворотом на город Бобров.
– Но есть и еще одна причина. Воронеж - город большой, здесь столько творческих увлеченных людей. И я подумала, что можно находить антикварные куклы в плохом состоянии, реставрировать, а затем продавать.
– О, коммерция, коммерция! Наконец-то я услышал о коммерции, а не о душе, и так рад этому!
– я ликовал, видя, как краснеют щеки и даже уши Тани, она меняется в лице.
– Я говорил тебе, что можешь во всем на меня рассчитывать, так что я в деле. Твой надежный компаньон. Колесим по региону, а лучше по всему Черноземью, ищем куклы, шьем и вяжем, деньги делим. Я буду водителем. Нет, не звучит. Менеджером по логистике, вот!
– Ну вот, смеешься, - сказала она.
– А мне не смешно. Родители мне не могут материально помогать, я же говорила, сейчас за съем комнаты платят, пока не поступлю. А я просто думаю, как заработать. Но это не значит совсем, что куколку, за которой мы едем, я хочу перепродать. Ты неправильно меня понял.
– Нет, я все понял. У меня вот друг есть, картины рисует. Вот он долго сопротивлялся, в облаках витал, что его творчество не для продажи, что реальность настоящая - в его воображение, а что мы видим вокруг, лишь продолжение. Что-то такое любил повторять заумное. Так он с возрастом поумнел, стал другим, картины успешно продает.
– А творчество?
– В смысле?
– От того, что он смирился с миром и принял его законы, стал другим, он потерял связь с настоящим творчеством? С теми образами, которые были у него раньше на картинах?
– А, вовсе нет, глупости. Он и когда философствовал, рисовал плохо, и потом тоже. Сейчас его мазню в основном покупают для дач и кухонь, что тоже неплохо.
– Печально как-то.
– Да это жизнь, Таня. И поверь, мой друг сегодня умиротворён и по-своему счастлив, - сказал я, и вновь, как и прежде, почувствовал разницу в возрасте между нами. Она не мешала, но напоминала о себе, будто вонзилась где-то между нами тупой иголкой.
Я сказал после паузы:
– Так что, Таня, поверь, если ты найдешь куклу, восстановишь и продашь ее с выгодой, от этого все будут только счастливы.