Искатели клада
Шрифт:
— Вы жаждете приключеній, сэръ, — отозвался тотъ, покачивая головою;- съ полдюжиной такихъ людей, какъ вы, я повелъ бы это судно куда угодно. Вы родились морякомъ. Питеръ Дёккетъ врить не хочетъ, что вы мальчикомъ не были на мор.
— Я всегда думалъ, что полюблю море, — скромно сказалъ м-ръ Чокъ.
— Полюбите? — повторилъ капитанъ:- вы морякъ по природ, и у васъ въ крови буйный духъ, который такъ и рвется наружу. И это безпокоитъ меня и Питера Дёккета — также.
— Безпокоитъ? — повторилъ м-ръ Чокъ.
— Видите ли, — капитанъ глубоко вздохнулъ, — намъ не
— Почему? — проговорилъ посл нкоторой паузы м-ръ Чокъ.
— Мы не знаемъ, на какое отчаянное приключеніе вы насъ ведете? Конечно, мы послдуемъ за вами, но согласитесь, что вы не совсмъ справедливо поступаете по отношенію къ намъ.
— Тутъ нтъ ни малйшей опасности, — убдительно произвелъ м-ръ Чокъ.
— Но тайна есть? Вы не станете этого отрицать. Вы таитесь отъ меня? — проговорилъ капитанъ тономъ укора, въ которомъ слышалась непритворная «слеза». Онъ отошелъ и прислонился въ борту, закрывъ лицо руками. М-ръ Чокъ подошелъ и положилъ руку ему на плечо.
— Вы мн не довряете! — глухо сказалъ капитанъ.
— Это не моя тайна; будь она моею, я охотно открылся бы вамъ.
— Что длать, сэръ? Въ первый разъ въ жизни, сэръ, Билль Брискетъ является незаслуживающимъ доврія человкомъ. И я особенно огорченъ тмъ, что это исходитъ отъ васъ.
М-ръ Чокъ молча стоялъ возл него въ горестномъ недоумніи.
— А я доврилъ вамъ тайну, отъ которой зависитъ моя жизнь! — продолжалъ капитанъ съ рзкимъ смхомъ:- вы единственный человкъ, знающій, что я убилъ Веселаго Питта въ Санъ-Франциско.
— Но вдь вы убили его, защищаясь?
— Не все ли равно? Доказательствъ у меня нтъ. По одному вашему слову меня вздернутъ на вислицу. И это еще не все. Команда начинаетъ догадываться, а я, въ качеств капитана, отвчаю за ихъ жизнь. Понимаете ли вы, какой я подвергаюсь отвтственности?
— Команда догадывается! — воскликнулъ пораженный м-ръ Чокъ.
Понизивъ голосъ, капитанъ сообщилъ, что на-дняхъ вечеромъ онъ засталъ матроса заглядывающимъ въ окно, находящееся въ потолк каюты. Отославъ матроса внизъ, онъ самъ заглянулъ въ окно, и увидлъ Стобелля, Тредгольда и м-ра Чока наклонившимися надъ какой-то бумагой. Онъ не желалъ шпіонить, но капитанъ корабля долженъ наблюдать за порядкомъ.
— Это ваше право, — твердо сказалъ м-ръ Чокъ.
Капитанъ не безъ волненія поблагодарилъ его и, стоя съ нимъ у борта, принялся восхищаться красотою моря и созвздій. Подъ впечатлніемъ разговора и чаръ южной ночи, онъ далъ волю своимъ чувствамъ и со странною смсью рзкости и робости заговорилъ о своей престарлой матери, объ одиночеств и печальной дол моряка, о безцнномъ сокровищ истинной дружбы. Онъ обнажилъ всю свою душу передъ сочувствующимъ слушателемъ; но когда изъ какого-то замчанія м-ра Чока онъ понялъ, что тотъ намревается открыть ему тайну, онъ отказался выслушать его по той причин, что его считаютъ за «грубаго матроса, которому невозможно довриться». М-ру Чоку, горячо опровергнувшему такое предположеніе, удалось, наконецъ, убдить капитана въ томъ, что онъ ошибается, и тогда успокоенный Брискетъ заявилъ о своей готовности выслушать то, чего м-ръ Чокъ совершенно не намревался сообщать ему.
— Но, помните, — тономъ предостереженія проговорилъ капитанъ, — не надо никого въ это посвящать, даже Питера Дёккета.
М-ръ Чокъ, такъ неожиданно для себя попавшійся въ ловушку, не видя никакихъ путей отступленія, отвелъ капитана какъ можно дале отъ рулевого и шопотомъ сообщилъ ему о цли плаванія. Когда они разстались передъ отходомъ во сну, капитанъ Брискетъ былъ освдомленъ обо всемъ не мене самихъ членовъ экспедиціи, но онъ успокоилъ совсть м-ра Чока, сознавшись ему, что, въ сущности, онъ съ самаго начала уже догадывался о правд.
Черезъ нсколько дней онъ съ большимъ интересомъ выслушалъ изъ устъ м-ра Тредгольда инструкцію относительно острова капитана Бауэрса, положеніе котораго нотаріусъ попытался опредлить съ возможною точностью. Этотъ островъ предполагалось постить первымъ, и потому зашла рчь о вулканическомъ образованіи острововъ и коралловыхъ рифовъ.
Они шли теперь среди острововъ. Два изъ нихъ остались вдали, но мимо третьяго — простой скалы съ немногими растущими на ней пальмами — корабль прошелъ совсмъ близко, и м-ръ Чокъ, по внимательномъ разсмотрніи острова въ свой бинокль, объявилъ его необитаемымъ.
Черезъ два дня, со стороны штирборта показался четвертый островъ, — узкая срая полоса земли, — и капитанъ, съ большимъ явтересомъ наблюдавшій за нею, со стукомъ закрылъ свою подзорную трубку и подошелъ къ Тредгольду.
— Вашъ островъ, сэръ! — проговорилъ онъ, видимо довольный.
Смвшій за чаемъ, м-ръ Тредгольдъ поднялся съ мста, выказывая нкоторый интересъ; за нимъ послдовалъ м-ръ Стобелль, и оба съ нескрываемымъ негодованіемъ смотрли на носившагося по палуб м-ра Чока.
Тредгольдъ вооружился капитанскою трубкою, Стобелль — старымъ полевымъ биноклемъ.
— Уврены ли вы, Брискетъ, что это — тотъ самый островъ? — небрежно спросилъ Тредгольдъ.
— Безъ сомннія, сэръ, — сказалъ нсколько удивленный капитанъ.
— Не похожъ онъ на тотъ, что на карт,- шопотомъ сказалъ Стобелль:- гд же гора?
— Можетъ быть, она — въ глубин? Кажется, почва идетъ повышаясь въ середин. Притомъ, тамъ сказано: пригорокъ, а не гора, — заявилъ Тредгольдъ посл продолжительнаго обзора.
Капитанъ, отошедшій изъ деликатности въ сторону, снова приблизился.
— Не помню, чтобы я ране видлъ этотъ островъ, но онъ — тотъ самый, на который вы приказали мн держать курсъ. Ихъ тутъ — около двухсотъ. Если же вы полагаете, что ошиблись, можно попытать счастья съ другими.
— Нтъ, — проговорилъ Тредгольдъ, — должно быть все врно.
М-ръ Чокъ спустился съ верху, — въ глазахъ его свтилась чистйшая радость.
— Далеко ли мы отъ острова?
— Въ двухъ, а можетъ быть — и въ трехъ часахъ, — отвтилъ капитанъ.
Пріятели стали совщаться. М-ръ Чокъ призналъ сомннія Тредгольда неосновательными. Когда, по мр приближенія, ему стали указывать на несоотвтствіе между вншнимъ видомъ острова и очертаніями его на карт, онъ возразилъ, что картографія — цлая наука, и не-спеціалисту легко допустить при чертеж большія неточности.