Испанский сон
Шрифт:
— Хождение, ты хотела сказать?
— Хождение! — презрительно передразнила Ольга. — Из одной этой дилетантской ремарки видно, что не читала. Ну — не читала же?
— Наверно, нет. Не читала.
— Эх, ты! А «Путешествие из Петербурга в Москву»?
— Как тебе сказать… Боюсь, не очень тщательно.
— Да как же можно быть такой неначитанной? Хорошо, хотя бы «Москва — Петушки» — уж это-то ты читала?
— Ну, это да, — облегченно сказала Марина, — правда, только в самиздатовской версии. Честно говоря, я не нашла в ней ничего особенно эпохального, но не знаю, насколько эта вещь могла быть искажена… Возможно, переписчик был алкоголиком и выбросил из нее все, не имевшее отношения к пьянке.
Ольга онемела от возмущения.
— Впрочем, — рассудила Марина, — может быть, я не права; может быть, все дело в длительности путешествия. В древности за моря путешествовали долгие месяцы; даже дорога из Петербурга в Москву в те времена занимала, наверно, не один день — все это давало возможность путешественнику много чего наворотить. Электричка же до Петушков идет, небось, не больше часа. А что такое час? только и остается что выпить… С этой точки зрения, ты и вправду пережила немало, ведь твое путешествие продолжалось целую ночь и, таким образом, занимает как бы центральное положение между по крайней мере двумя последними из упомянутых тобой классических образцов. Поэтому не ругайся, пожалуйста; ты не зря привела эти примеры — должна признать, что они и на самом деле иллюстрируют мою неправоту.
Ольга смягчилась. Взгляд ее потеплел.
— Не думай, — сказала она, — что я настолько глупа, чтобы поверить, что ты выдала всю эту ахинею действительно лишь затем, чтобы показать мне, что ты готова признать, что ошиблась в том, что касается моего путешествия. Вернее, я хотела сказать, что ты как раз и выдала ее именно затем, чтобы показать, что ты признаешь свою неправоту, но на самом-то деле ты ее не признаешь, верно? Можешь не отвечать; твои лукаво блестящие глазки вернее всего подсказывают мне, что я не ошиблась. Ладно уж! какие твои годы, еще поймешь, что к чему; а пока что и то неплохо, что ты, кажется, научилась ловко выкручиваться из затруднительного положения. Обнаружилась твоя неожиданная сильная сторона. Пожалуй, в старое время ты вполне могла бы, насобачившись, сделаться инструктором идеологического отдела или даже лектором общества «Знание»… хотя последнее вряд ли: подавляющим большинством этих лекторов — по крайней мере, тех, что я знала — были сплошь мужчины.
— Почему? — удивилась Марина.
— Не знаю, — сказала Ольга, — это необъяснимо. Если бы ты, к примеру, спросила, почему большинство проверяющих в ресторане являлось мужчинами, это я могла бы тебе объяснить: женщинам из инстанций проверять не с руки. Представь себя на месте такой женщины. Идти одной — это стрем. Если молодая — сочтут блядью, а если старая — сочтут старой блядью, что еще хуже; позволительно ли такое для ответственного лица? Идти не одной — тоже стрем: в мужском и смешанном обществе имеет вид не проверки, а пошловатого развлечения; в чисто женском обществе имеет просто какой-то жалкий вид. Понимаешь? Уж если даже ты понимаешь, то женщины из инстанций понимали тем более; и хотя многие из них наверняка были не прочь угоститься, а приходилось посылать в подавляющем большинстве мужиков.
Марина внутренне согласилась с такой логикой.
— Как видишь, — продолжала Ольга тем временем, — с проверяющими ларчик легко открывался; что же касается лекторов общества «Знание», то здесь я решительно пас. Что забавно — это касается только лекторов, так как в самом аппарате общества преобладали именно бабы.
— Тогда, может быть, — предположила Марина, — это просто-напросто результат флюктуации?
Ольга нахмурилась.
— Похоже, ты стала слишком умной, — сказала она неодобрительно. — Я не знаю такого слова; поясни.
— Что ты, — улыбнулась Марина, — здесь нет ничего особенно умного. Я и сама-то столкнулась с этим словом только вчера, почитывая на досуге статейки по математической статистике и теории вероятностей. Флюктуация — это всего лишь наблюдаемое распределение, резко отличное от среднестатистического. Например, если некто выбросил решку сто раз подряд, то это явная флюктуация, так как среднестатистическим распределением является пятьдесят на пятьдесят.
— Но, может быть, у него фальшивая монета…
— Может быть; но разве лекторы общества «Знание» были фальшивыми мужиками?
— Еще какими фальшивыми! — воскликнула Ольга. — С одним у меня… ладно, это другая история… Ну, ты удовлетворила свое любопытство относительно моего перемещения в Москву?
— Не совсем, — сказала Марина. — Честно говоря, этот вопрос был как бы подготовительным. Меня больше интересует, как ты попала в это учебное заведение?
И она показала на диплом, висящий на стене.
— Но это же было гораздо проще, — удивилась Ольга, — если тебя интересует именно это, почему ты не спросила об этом прямо и сразу? Я могла бы не тратить душевные силы, рассказывая тебе, как попала в Москву…
— Извини, — тихо сказала Марина, — мне казалось нетактичным задать такой вопрос с бухты-барахты.
— Но сейчас ты готова его задать?
— Сейчас — да.
— Ну, так задавай.
Марина сделала глубокий вдох и спросила:
— Ольга, как ты устроилась во Второе Ждановское?
— Сказать по правде, я хотела в Первое, — сказала Ольга с легкой досадой. — Но что поделаешь, если один из моих попутчиков оказался директором именно Второго!
— И ты…
— Да, — гордо сказала Ольга. — Отдалась ему. Но не сразу! Вначале…
Вначале, наученная изрядным опытом общения с Анатолием Петровичем — а это, если ты помнишь, был директор китежского ресторана, — я спросила: «А вы точно зачислите меня в училище?»
Он сказал: «Конечно, дорогая».
Я подозрительно спросила:
«Что, без вступительных экзаменов?»
«Нет, — сказал он, — это было бы попросту глупо. Ты знаешь, что такое проверяющие?»
Я подумала и сказала:
«Более или менее».
«Ну так вот, при первой же проверке выяснится, что ты поступила без экзаменов, и мне поставят на вид, а тебя просто отчислят».
«Вы правы, — признала я. — Как же быть?»
«Сдавать экзамены, — ответил он, — я сделаю так, что ты сдашь их все наилучшим образом».
«А если обманете?»
«Что ты, — сказал он, — вот те крест!»
«Не надо, — ответила я ему, — я атеистка; давайте-ка лучше отложим это дело до моего зачисления. И кстати, мне еще нужно общежитие, как иногородней».