Испанский сон
Шрифт:
«Понимаю. А что было потом?»
«Потом, то есть когда он наконец опомнился, то первым делом испугался, что не выполнил приказ начальства и что ему за это будет нагоняй. И я посоветовала ему не брать это в голову, забыть всю свою прежнюю жизнь и затеять вместе со мной что-нибудь новенькое».
«Постой, — сказал я, — но эта история мне тоже что-то напоминает. Вы не ушли к контрабандистам?»
«Конечно, ушли, — сказала Ольга, — только не к тем, кто контрабанду возит, а к тем, кто ее делает. Они наняли его охранником. Стоило мне познакомиться с ними поближе, я сразу ушла от него».
«Но он, кажется, должен был тебя…»
«Убить? — подсказала Ольга, очаровательно
«Вот как».
«Ну конечно; ты же видишь, что я жива».
«Я не только вижу, — сказал я, — но и носом чувствую».
«Ты отлично вынюхиваешь, — похвалила Ольга. — Тебя интересует окончание моего рассказа? Собственно, оно очень короткое: я вошла в курс дел моих новых друзей и постепенно заняла свое собственное место под солнцем».
К этому времени мне стало невмоготу. Я снял свои брюки и приблизился к Ольге. Внезапно она рассмеялась.
«Почему ты смеешься?»
«Ты настолько подавлен этой историей, что забыл избавиться от своей накладной бороды, — сказала Ольга. — Но, раз уж так, сейчас пусть она остается; я сама оторву ее, когда буду кончать. Я еще никогда так не делала — должно быть, это очень забавно».
Я набросился на нее. Я развел ее ноги и забросил их…
— Все, — сказала Марина, перебив увлекшегося адвоката. — Дальше я знаю. Твоя серенада надоела мне; уходи, только больше не возвращайся.
Воздух наполнился недовольным ропотом.
— Ишь какая избалованная, — осуждающе сказали справа и слева.
— Эгоистка… — послышалось сверху.
— Не хочешь, ну и не слушай, — подытожил внизу медбрат, — а мы почему должны страдать? Продолжайте, товарищ, пожалуйста.
— Марина! — крикнул Корней. — Сейчас самое интересное!
— Только не для меня, — сказала Марина. — И вообще, имя Ольга давно ассоциируется у меня совсем с другим человеком. Прощай, адвокат.
Наступила звенящая тишина, нарушаемая лишь тихим бульканьем Корнеевой бутылки. Потом с верхнего этажа донеслось:
— Козлик, как тебе надоест дрочить под этой березой, прыгай ко мне — уж я-то тебя с удовольствием выслушаю.
Марина захлопнула окно.
— Я забросил ее ноги себе на плечи! — завопил Корней, вне себя от горя. — Я схватил ее за задницу! Я оторвал ее от кресла и посадил себе на член!
Марина закрыла форточку, чтобы не слышать больше его голоса.
— Марина! — заревел Корней так, что она все же услышала.
Она снова открыла окно. Корней и еще сто человек снова замерли в полной тишине, ожидая, что она скажет.
— Иди ты на х--, — зло сказала Марина и захлопнула окно окончательно.
То была ее последняя встреча с Корнеем. Примерно через полчаса, допив бутылку и не зная, что дальше, он действительно пошел в гости на верхний этаж, и в распоряжении дежурного оказался документ — членский билет коллегии адвокатов. Дежурный, с которым Марина была в отличных отношениях, позвонил к ней в комнату и по секрету сообщил ей об этом. Марина спустилась к дежурному и внимательно изучила членский билет. Коллегия адвокатов была китежской.
Значит, он в Москве ненадолго, заключила Марина. Значит, не будет доставать. У нее поднялось настроение, и она вволю поработала в оставшийся вечер.
После случая с Корнеем ее фундаментальной работе уже ничего не могло помешать. Анализ данных уводил ее далеко в научные дебри. У нее стали возникать гипотезы, которые были столь сложны, что, знай она о них заранее, она вряд ли рискнула бы вообще взяться за эту многолетнюю работу.
Оказалось, что единственного,
Для вычисления этих констант ей пришлось еще более поднапрячь свой компьютер и овладеть некоторыми разделами прикладной математики — в первую очередь, факторным анализом, который, собственно, и привел ее к цели. Это было в ничем не примечательный полдень, в четверг, 10 августа -5-го года.
Вынув из принтера лист бумаги с несколькими строчками из цифр, она посмотрела на них — на долгожданный плод своего очередного труда — и внезапно расхохоталась. Она уже не нуждалась в формуле. Несколько строк покоились на вершине огромной пирамиды потенциальных господ, с их фотографиями, адресами, телефонами, семейным положением и условиями быта, образованием, местом работы и должностью, отношением к воинской службе, национальностью, вероисповеданием, судимостями, любимыми привычками и прочими фактами и фактиками — пирамиды, которую создала она сама, которая была теперь под ее рукой и из которой она безо всякой формулы могла выбирать кого ей только угодно.
Они лежали при свете венецианского ночника, и все было прекрасно. Царевна покоилась под любимой рукой Господина, спящего так же, как когда-то Отец, и так же обнимающего другой рукой ее благодарные плечи.
Она вспоминала счастливую историю их любви. Как она, напечатав свою долгожданную формулу и вдоволь посмеявшись над ней, достала из-под замка толстую картонную папку, развязала тесемочки, на которые была завязана папка, и с треском пропустила под пальцами стопку личных дел с фотографиями, словно пачку денег или колоду карт. Она вынула первую попавшуюся страницу. Нет. Урод какой-то; если бы сильно не просился, она бы его и в группу-то не взяла. А этот? Вроде ничего… но, помнится, змей уж слишком здоровый… Она пощелкала мышкой, ввела номер личного дела, открыла таблицу эректометрических сведений… точно: двести тридцать на пятьдесят один, куда на фиг. И так натерпелась от него… задница-то не резиновая… А вот: всем хорош. Ну-ка, чем пахнет. Щелк, щелк. Хорошие запахи; она вспомнила их. Щелк. Коля. Пометка: Кока. Предприниматель. Жена. Пометка: далеко. Что значит далеко? Ладно, там видно будет. Иномарка, пометка: подержанная; сотовый телефон. Жена-то далеко, а метро? Нагатинская, десять минут пешком. Не так чтобы далеко, но уезд гнусный. Поискать, что ли, еще? Может, еще одну формулу — чтоб оптимального, по совокупности всех параметров? Это запросто… скажем, к воскресенью, к восемнадцати ноль-ноль…
Она уже открыла окно календаря, чтобы внести в него очередную задачу, но внезапно передумала и закрыла окно. Ей пришло в голову, что она выбирает Господина, как мужа. В брачных агентствах, наверно, так. Вывести формулу несложно, но почему именно сейчас? Сейчас ей не нужна формула, ей нужен Господин. Нагатинская так Нагатинская. Это состоятельный человек, думала она, завязывая тесемочки папки и пряча ее под замок; может быть, он будет возить ее на машине, хотя бы время от времени, а может быть, через год переедет с этой дурацкой Нагатинской куда-нибудь в центр. Она выключила компьютер. Она вышла на улицу. Она подошла к таксофону. Она загадала: если работает, это Он. Таксофон работал.