История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
Шрифт:
Александр Блок дал высокую оценку творчеству Фёдора Сологуба (Перевал. 1907. № 10 (август), анализируя второе издание романа «Тяжёлые сны» (1906) и сборники лирических стихотворений: «Печать своеобычности лежит на всём – и на манере наблюдений, и на трактовке сюжета, и на эпическом языке, который богат, плавен и гибок… В «Тяжёлых снах», после многих страниц ярких изображений уродливой жизни провинциального городка, автор рассказывает, как герой его попадает в гостиную предводителя дворянства, отставного генерала. Наружность генерала, разговор, обстановка – всё одинаково пошло; и вот атмосфера пошлости достигает точки кипения, нелепость становится острой и ужасной: генерал заставляет своих детей… падать навзничь, грохаясь затылками о пол… герой замечает генералу:
«– Да, послушание необыкновенное. Этак они по вашей команде съедят друг друга.
– Да, и съедят! – восклицает генерал. – И косточек не оставят…»
…Если в прозе Сологубу чаще свойственно воплощать чудовищное жизни, то в стихах он говорит чаще о жизни прекрасной, о красоте, о тишине. Муза его – печальна или безумна… Всему творчеству Сологуба свойствен трагический юмор…» (Блок А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. С. 160–163).
В 1899 году Ф.К. Тетерников-Сологуб получил должность учителя-инспектора Андреевского городского училища. В начале ХХ века начал сотрудничать в журналах «Мир искусства», «Новый путь», «Весы», «Золотое руно», «Перевал», в альманахе «Северные цветы», сам по воскресеньям принимал гостей, в их числе были Александр Блок, Андрей Белый, Георгий Чулков, Алексей Ремизов, Вячеслав Иванов и многие другие писатели, артисты, художники, режиссёры.
В 1903 году выходит книга «Собрание стихов», в следующем году книга рассказов «Жало смерти», но критики по-прежнему суровы в своих оценках творчества Ф. Сологуба, называют его «унылым декадентом», его поэзию – «мрачной, гордой, замкнутой в себе, почти человеконенавистнической», находят в его рассказах «болезненность фантазии и уродливость сюжетов», другие критики более благосклонны к его творчеству, называют его поэзию «морской раковиной, заключающей в себе настоящий жемчуг», стоит раковину раскрыть, так сразу предстаёт «драгоценнейшая жемчужина». Весомо откликнулся на сборник рассказов Вячеслав Иванов: «Книга рассказов Ф. Сологуба, русская по обаятельной прелести и живой силе языка, зачерпнутого из глубины стихии народной, русская по вещему проникновению в душу родной природы, – кажется французской книгой по её новой у нас утонченности, по мастерству её изысканной в своей художественной простоте формы» (Весы. 1904. № 8. С. 47).
С 1892 года Ф. Сологуб сосредоточенно работал над романом «Мелкий бес», законченным в 1902 году. Публикацию романа начал журнал «Вопросы жизни» в 1905 году, № 6—11, но после публикации 24-й главы журнал прекратил своё существование. Отдельное издание романа осуществлено в издательстве «Шиповник» в марте 1907 года. В эпоху революции 1905 года, когда особой популярностью пользовались герои М. Горького, Л. Андреева, И. Бунина, А. Куприна, главный герой романа «Мелкий бес» был явной противоположностью героическим личностям – он был резко отрицательным персонажем, подлым и омерзительным по своей сущности. Только после того, как революция закончилась, роман «Мелкий бес» в 1908—1910-х годах пять раз переиздавался, и в 1926 году, как свидетельствуют биографы, роман издали в десятый раз. Если журнальную публикацию встретили молчанием, то в последующие годы роман был высоко оценён. «Роман «Мелкий бес», ставший произведением классическим, прочитанный всей образованной Россией, написан в высшей степени «свободно» и несимметрично, – писал Александр Блок в статье «Письма о поэзии» в августе 1908 года. – Несмотря на то что Сологуб давно уже стал художником совершенным и, может быть, не имеющим себе равного в современности, – он получил широкую известность лишь с того времени, как «Мелкий бес» появился в печати отдельным изданием (на днях вышло уже третье издание романа). Правда, это первое произведение, о котором можно сказать с уверенностью, что автор его – законный преемник Гоголя, что он – последний сатирик дореволюционной России» (Блок А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. М., 1962. С. 284–285).
Ф. Сологуба увлекли события 1892 года, когда, учительствуя в Великих Луках, он узнал, что учитель Иван Иванович Страхов, мечтая получить должность инспектора, обошёл всех значительных людей города, давая понять, что по своим способностям он вполне заслуживает этой должности. Однако учитель сталкивается с таким миром, в котором нет ничего положительного, ни истины, ни добра, перед ним возникает то, что исследователи и критики назовут передоновщиной по имени главного персонажа романа – Передонова. А. Тыркова в газете «Речь» (1907, 15 апреля) резко оценила ту жизнь, которая предстала в романе, – «это сама реальность и в то же время это какое-то длящееся дьявольское наваждение. Это не люди, это звериные маски, мелкие бесы, олицетворение всего низменного, злого, рабского, ничтожного». «Передонов – бог пошлости», – заявил К. Чуковский (Свободные мысли. 1907. 3 декабря). Вокруг романа поднялась острая полемика, укрепляя и без того достаточно прочное положение Ф. Сологуба в литературном движении, а роман продолжал переиздаваться.
Отдал дань Фёдор Сологуб и драматургии: трагедия «Дар мудрых пчел» (Золотое руно. 1907. № 2–3), драма «Победа любви» (Перевал. 1907. № 8–9), трагедия «Победа смерти», посвящённая сестре, Ольге Кузьминичне Тетерниковой (СПб., 1908). Познакомился с режиссёром В. Мейерхольдом, художниками, актрисами, которые собирались одну из пьес поставить.
Осенью 1908 года Сологуб женился на писательнице и переводчице Анастасии Николаевне Чеботаревской (брак заключён в сентябре 1914 года), которая стала его верным спутником и в жизни, и в литературе. После этого в его салоне стал бывать почти весь тогдашний театральный, художественный и литературный Петербург.
Не буду перечислять всего того, что до Февральской революции Ф. Сологуб (он её с радостью принял) написал, и пьесы, и романы, и сказки, и легенды, и статьи, – назову лишь романы – «Творимая легенда» в трёх томах и «Слаще яда». После Февральской революции Ф. Сологуб продолжал печататься: сборники рассказов «Слепая бабочка» (М., 1918), «Сочтённые дни» (Ревель, 1921) и последний роман «Заклинательница змей» (Пг., 1921), но это всё было задумано давно, а к новому времени он остался почти равнодушен.
23 сентября 1921 года Анастасия Николаевна Чеботаревская покончила с собой. Ф. Сологуб написал сборник стихотворений «Анастасия», посвящённый её памяти, но сборник так и не был издан. Самоубийство Анастасии Чеботаревской было связано с попытками выехать за границу. Не раз Ф. Сологуб обращался в правительство с просьбой дать ему разрешение выехать за границу в командировку, но это разрешение он так и не получил. Наконец 5 июня 1920 года Фёдор Сологуб обращается к В.И. Ленину с просьбой отпустить его с женой на три месяца в Эстонию для устройства их литературных дел, ведь ни одна из написанных им книг, даже роман «Заклинательница змей», в котором он разоблачает «эксплоататарское змеиное гнездо», не напечатана: «Нам отказали в разрешении выезда, хотя я определённо заявил, что не прошу на мою поездку ни копейки народных денег, рассчитывая только на мой труд; а в эти же дни получили заграничные паспорта Бальмонт и Кусевицкий. Таким образом, власть относится ко мне иначе, чем к другим, хотя я никогда не позволял себе никаких выступлений против Советской власти…» 22 апреля 1921 года А.Н. Чеботаревская написала такую же просьбу А.М. Коллонтай с перечислением всех кошмаров советского быта, которые выпали на их долю. 25 апреля 1921 года Ф. Сологуб направляет письмо Л.Д. Троцкому, в котором сообщает, что 2 февраля им выдали заграничные паспорта, а 22 февраля отобрали: «Мы убеждены, что только Вы, с Вашей деловитостью и государственным размахом, можете, – если захотите, – помочь нам». А.М. Коллонтай отправила письмо А. Чеботаревской наркому А. Луначарскому, который 10 мая 1921 года написал о своих соображениях в Оргбюро ЦК РКП: «В течение уже долгого времени снова и снова встает вопрос об отъезде писателя Ф. Сологуба и его жены за границу. Меня запрашивали различные официальные лица, в том числе тов. Троцкий, о моём мнении по этому поводу. Я определённо заявил, что политическое настроение Сологуба отрицательное по отношению к нам и что он безусловно будет нам вреден за границей.
Вместе с тем я уведомил, что у меня нет никаких средств для того, чтобы поставить Сологуба и его семью в удовлетворительные жизненные условия. Такой человек, как Александр Блок, почти целиком к нам примыкающий и несомненно более ценный, чем Сологуб, болен цингой от недоедания. Такой человек, как Ремизов, при всей своей фантастичности тоже близкий к нам (примыкающий к группе Иванова-Разумника), почти при смерти от разных болезней, и этот список мог бы быть продлён… Постоянные обращения ко мне по этому поводу таких товарищей, как Троцкий, Коллонтай и другие, конечно, неприятны, при полном сознании моего бессилия в этом деле» (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 173. Л. 12—12б. Цит. по: Вестник Архива Президента Российской Федерации. 1995. № 5. С. 67–71).
О десяти лет молчания после Октябрьской революции Ф. Сологуба хорошо написал его ближайший друг Р. Иванов-Разумник в статье «Фёдор Сологуб» (Новое слово. 1942. № 43. 31 мая), который знал его много лет, а в день смерти приехал и описал весь архив покойного и успел сдать его в архив Пушкинского Дома.
«Тяжка судьба писателя, – писал Р. Иванов-Разумник, – в расцвете сил чувствующего, что ему есть ещё что сказать, и вынужденного умолкнуть и писать только «в письменный стол». Такова была и судьба Ф. Сологуба. Десять лет прожил он ещё, писал – много (опись архива показала нам это), напечатать не мог почти ничего: он был «неактуален»… Аргумент – поистине идиотский, ибо все великие произведения всегда «неактуальны», они стоят выше узких интересов своего времени. Правда, это не значит, что всякое «неактуальное» произведение должно считаться «великим», ибо, как известно из математики, не все обратные теоремы справедливы: когда идёт дождь, я раскрываю зонтик, но из этого не следует, что когда я раскрою зонтик, то пойдёт дождь…